Предрассветные боги (СИ) - Сергеева Александра - Страница 20

— Так что, — тихо пробормотал Ильм, — мы своих отсюда и увести не сможем?

— Сможем, конечно, — удивился Перунка. — И уведем.

— Так что ж вы тут оба…

— Я сказал: уведем, — заткнул бог ерепенистого Парвита. — Я не говорил, будто мы тут побоище учинять станем. Кишка у нас тонка столько народа за кромку наладить. Да и нельзя. Нам с Марой того нельзя, — поправился он. — Не нам решать судьбу целых народов. Запретное то дело, и не вашего оно ума.

— Придется все переиначить, — внезапно молвила Мара, тщательно разглядывая застывший на новом куске жир. — Оставим покуда логово. Оно от нас и так никуда не денется, — швырнула она не приглянувшееся мясо волчицам. — Нашумим только заранее.

— Обязательно нашумим, — согласился Перунка. — Тогда и народ трудней уводить станет. Так что, поспим малехо и назад поворотим. Пробежимся по здешним селищам, отыщем тех славнов, кого сможем отыскать.

— А после? — жарко задышал на него, придвинувшись ближе, Зван.

— За Бису уйдем, — ответил непонятливому Парвит.

— Нет, — отрезал Перун. — Добежим до Великих вод и двинем вдоль нее на полдень.

— А там мы чего потеряли? — проворчал Рагвит.

— Там большие горы, где сакха добывают из земли аясов камень.

— И что с того? — встрял Северко. — Не потащим же мы его…

— Сам камень нам без надобности, — оборвал его Перунка голосом, что напомнил, кто тут бог. — Пока без надобности. А вот полоняники, что его копают, почти все светловолосы. С полуночных земель пригнаны. Их подале отсюда держат, дабы бучу не подымали. И бежать не пытались. Через все земли, что под сакха, это дело не преодолеть — сто раз схватят. Вот за ними мы вдоль Великих вод и отправимся.

— Вдоль по реке горы проходить много легче, — одобрил Драговит. — Вроде толково задумал, — похвалил он Перунку и тут же вцепился в мальца: — Вот только, если и там сплошняком одни горы, то скотине будет тяжко? Скотины-то мы отсюда угнать сможем, на сколько рук наберем. Но в таких горах, как наши, все одно не убережем. А полоняники? Вон уже налюбовались, какими они нам достанутся. Пусть остальные и покраше, но все одно: дальний путь изломанный люд может и за кромку привести. Опять же, возвращаться обратно по Великим водам? А сакха нас тут не встретят большими силами? И за ради чего тогда вся затея?

— Нашу ватагу боги от глаз сокрыли, — поддержал его Ирбис. — А коли нас будет целый народ? Сокроют ли они нас тогда? И что, биться с сакха?

— Тоже верно, — буркнул Рагвит. — Нет, брат, коли так судить, то затея того не стоит.

— Мы не вернемся назад по Великим водам, — преспокойно заявил Перунка. — В тех горах от нее есть проход до Кады. Эта река берет там начало, и проход к ней промеж гор сакха давно разведан. Вот вдоль Кады мы и поднимемся на полдень. Разведаем, где проще будет переметнуться на Бису. А там уж и на Двурушную выйдем.

— И в тех горах, надо думать, сакха не шляются так привольно, как здесь, — рассудил Драговит. — Не станут в таких дебрях держать воинов. От кого там охраняться?

— И другие народы там тож навряд ли обитают, — надумал Северко. — Рядом с сакха особо не разживешься: кого полонили, кто сбег давным-давно.

— Ну, малым-то племенам в горах есть, где укрыться, — возразил Ильм.

— Тоже верно, — повторил Рагвит, пощипывая коротко обрезанную бородку.

— Но они нам еще не враги, — задумчиво произнес Ирбис. — И могут ими не стать. А сакха уже наши враги, и по-иному с ними уже ничего не сложится.

— И чего рассусоливаем? — проворчал Парвит, ковыряясь в костре палкой. — Все одно пойдем за Марой с Перуном. Уж если кто срединный мир и знает, так это они. А мы из своего логовища впервые выперлись за пропасть лет. Впрочем, при наших делах еще десяток раз надуманное передумаем. Нынче так, а завтра иначе рядиться начнем, по новой.

— И это верно, — признал Рагвит. — Так что, старшой, пойдем за родичами на полдень?

— Надо, коли взялись, — спокойно постановил Драговит, хотя и хмур был его взгляд, как никогда.

Волки подняли их перед самым рассветом. Их носы указывали на полдень, где на кромке земли угадывался какой-то шум.

— Неужто, подмога идет? — усмехнулся Рагвит и обрушил на себя полный котелок ледяной воды из родника.

— Спер все-таки, — укоризненно попенял ему старшой.

— Дураком надо быть, чтоб не спереть у тех, кому нынче ни до чего. Попомни, коли сакха поднимутся после этой заразы, так барахло перебирать не кинутся. Не до того им станет. У-ух! — котелок вновь взбодрил разумного воришку.

— Так не след и мелочиться, — внезапно переменился Драговит, отбирая у брата аясов котелок и черпая воду. — Нам еще кучу народа тащить, лешак знает куда. Э-эх!

Стоявшая неподалеку с сухой тряпкой Лунёк икнула и поежилась. Вид этих богатырей, по доброй воле творящих над собой такое изуверство, счастья прямо с ранья ничуть не добавлял. Вукир, развалившись рядом с колдуньей, лениво помаргивал на друга, а Рагвитов Вуклай бродил, как неприкаянный, кругами, вынюхивая хоть какую поживу.

— К тому ж, — замахал руками Рагвит, согреваясь, — я так рассудил: лучше уж тут барахлом разжиться, чем народ обирать. У простых пастухов да охотников рука не поднимется отымать. А к тутошнему добру сама тянется. И эти их повозки на этих… колесах — штука очень подходящая. Коли мы назад поворачиваем, так сколько-то таких повозок во всех хворых селищах и прихватим. Набьем в них все, что в дороге сгодится. Потом туда ж и детишек малых насуем, чтоб не тащиться дохлыми овцами.

Тут к двум рачительным походникам подгребли и остальные честные мужи. Обливались водой, мяли тела в привычных богатырских забавах и рассуждали, чего станут набивать в повозки. А главное, сколько, ибо те повозки должны были еще и ехать.

— Коли они и торопились кому подмогнуть, так точно не тем, кого Перун упокоил хворать по домам, — заметил Парвит, когда воинская ватага миновала наглых пришельцев на холме у родника. — Рож в тридцать, и рожи те больно злы и решительны. Никак, в логово Чернобога поспешают. Только вот, за какой надобностью? Может мы того — рано воровать настропалились? Тут вон тоже интересно становится.

— А лешак его знает, — почесал в затылке Ильм. — Только решили ж за славнами идти, так чего теперь-то.

— Надо бы нам, братцы, поскорей это селище выпотрошить, да прочь убираться, — потянул на себя рубаху Зван. — А то, глядишь, еще кто из них подтянется. На дороге не протолкнуться будет.

— Ну да, — заторопился с одежей Парвит. — С полными добра повозками по холмам не поскачешь. Придется дороги держаться.

Беспокоились зря. До второго селища им не встретилась ни одна черноглазая собака. Сколь ни отсутствовали, а все десять степнячек уже изготовились в путь, как надо. Даже коней держали оседланными. Они же и добро выбирали, чтоб дрянь какая в добычу не завалилась. Тела сакха, оставленных хворать на попечении прирезавших их полонянок, уже пованивали, но до застав тот запашок еще не дотянулся. Была надежда, что те сторожа еще не скоро прочухают, кого и от чего сторожат. Рагвит с Парвитом ту надежду еще и укрепили, подкинув на обе заставы все хмельное, что нашлось в селище. Пускай мужики порадуются легкой жизни, покуда им ее не испоганили. Почти у самого первого селища Мара с Перункой получили от сакха огромный драгоценный дар: три десятка воинов, прущихся в логово. И все такие свеженькие, откормленные.

— Чего ж они носятся туда-сюда? — озаботился Ильм. — Будто псы с подожженными хвостами. Заняться им больше нечем?

— Видать нечем, — ехидничал Парвит. — Бог-то их пропал. Вот за домом присмотреть и некому. Разгулялись добры молодцы. Разохотились бездельем маяться.

Подруги Янжи и Баиры тоже не подкачали: собрались и высматривали спасителей. Вот уж, что мужики оценили, так оборотистость степных девок. Воинская одежа на каждой, пусть и с чужого плеча, а подогнана ладно. Кони отобраны из лучших, а случилась нужда еще табунок с собой прихватить, так они и корма нагребли для него единым махом, без задержки. Все оружие их мучителей было отобрано и увязано отдельно — бывшие хозяева не возражали. Эти уж не пованивали, а воняли добротно, что, впрочем, ничуть не отяготило их сторожей. Те и на шаг к селищу не приблизились полюбопытствовать: что там и как? Собрали девки и одежу — кто его знает, в чем они сородичей светловолосых освобождать из рабства будут? Небось, одно тряпье, а как в таком на дальний путь вставать? А сюда, в это селище сакха свезли кучу всякой добычи из мягкой рухляди — как знали поганцы, что рабов в дорожку снаряжать придется.