Рождение богини (СИ) - Сергеева Александра - Страница 25

Закончить насмешник не успел: на глазах расступающихся вкруг него людей поперхнулся, подавился ядовитыми словами, покачнулся и пал на колени. Мара поднялась и медленно двинула в сторону братьев.

— Вот же плюгавка! — прошипел Палюд, осердясь. — Так и знал, что учудит этакое.

— Оставь ее, — сквозь зубы посоветовал Драговит. — Все одно защитит нас по-своему.

— Так-то по-дурацки? — злился Палюд, озирая испуганные лица медведей, лис и росомах.

И он заспешил к сестренке вместе с Парвитом. Пришедший в себя Даривой, подскочил, было, но, опомнившись, плюхнулся на место и зарокотал увещевающе:

— Слушайте, дети медведя, мой приговор! Поскольку нет закона, запрещающего любому покидать Род, стало быть, и толковать не об чем. Драговит из Рода Рыси, возьмешь ли ты в жены Златгорку, дочь Светогора из Рода Медведя?

— За честь и счастье почту, — негромко, но веско отбивая каждое слово, произнес тот и шагнул к своей нечаянной невесте.

— Духи услыхали твое слово. Светогор, друже, — продолжил Даривой, — отдашь ли ты свою дочь Златгорку в жены Драговиту из Рода Рыси?

— За честь почту! — рявкнул тот, не обращая внимания на недовольный вздох жены.

— Тогда так. Ты, Златгорка, и Алина с Линкой, можете отправляться, куда вашей душе угодно, — вынес окончательный приговор вождь Рода Медведя. — Что до четверых младших… — Даривой грозным взглядом заранее позатыкал рты соплюшкам. — Так вы еще из-под отцовой воли не вышли. И посвящения не прошли. Таков закон и мое слово. Ты, Светогор, — с трудом глянул он в глаза друга, — сам со своими старшими разбирайся, а я им не указ. Мы же нынче собрались, чтобы достойно проводить наших дочерей!..

Что он там дале провозглашал, ни Драговит с братьями, ни его молодая жена с сестрами уже не слушали. Притихшие с виноватыми лицами поторапливались за Светогором, печатающим шаги в сторону своего дома. Пленка не отставала от мужа, хмурясь и что-то прикидывая про себя.

— Матушка счет ведет, — шепнула на ухо Драговиту счастливая Златгорка.

— Чему? — не понял тот, рискнув на ходу поймать и чуток сжать ее руку.

— Что дочерям-отщепенкам с собой в дорогу дать, — подсказала Мара, подпрыгивая на плечах Палюда и крепко обнимая все еще серчающего брата за шею.

— Все-то ты знаешь, — проворчал тот, покрепче прихватывая ее руками.

Парвит, шагающий с ним бок о бок, весело хохотнул.

— Почему я? — не выдержав, шепнул Драговит, и сразу же осмелев, обняв жену за плечи.

— Не знаю, — задумчиво ответила она, обвивая рукой его пояс.

Драговиту моментально поплохело — он уставился в затылок Мары, что маячил впереди. Сестренка оторвала от шеи Палюда руку и коротко отмахнулась, мол, отстань от меня! В его голове разгорался обидный сумбур: она заворожила девчонку, или все-таки?..

…………

Девица еще не успела решить вопрос с замужеством, как усложнила задачу, решив увести из семьи всех сестер. Мара полностью отдалась борьбе с латией — непредсказуемость новых сородичей возбуждала раздражение. В частности, их алчное стремление в рамках одной узконаправленной задачи не довольствоваться решением именно этой задачи. И вдохновенное стремление нагромоздить вокруг нее новые проблемы, разрешение которых немедля ставится ими во главу угла, провоцируя на активные действия. Во что в конечном итоге может вылиться нелепица, в которую Мару втягивают? Шаг за шагом, раздражение латии будет расти. Однажды ей не хватит крохотной доли усилий, каких-нибудь пары секунд и… Ну, и стоит ли кого-то тащить за собой так далеко в горы? Закопать в землю мертвые тела можно и здесь. Что-то в этой схеме работает не так. Ей придется пресекать недопустимую тенденцию, чтобы не поубивать всех подряд.

…………

— Я давно на тебя запала, — продолжила Златгорка.

Драговит покосился на нее — девушка еле заметно улыбалась, опустив глаза в землю:

— Знаю, ты можешь подумать, будто я дрянь конченная, себялюбивая… Молчи! — ее крепкая ладошка накрыла ему рот.

Губы царапнули мозоли от тетивы. От руки пахло кожей, дымом и сосновой живицей.

— Ты должен знать, чего я стою в самом деле.

Молодежь свернула вслед за Светогором и Пленкой к их дому, а они продолжали идти прямо. Это заметили довольно быстро, но никто — даже отец — их не окликнул.

…………

Несомненно, психическое состояние сородичей является базовым фактором ее выживания — продолжала размышлять Мара, проводив глазами брата с его случайной женой. Ведь она полностью зависит от их энергии и не собирается сбрасывать со счетов благополучие ее источников. Однако насущно необходимо, как можно быстрей определиться с разумными рамками всего, что может входить в эту категорию: недопустимо расходовать полученную от них энергию на их же бесполезные нужды. Особенно порожденные неуправляемыми эмоциями. Как же все это досадно сложно и многослойно. Похоже, Мара воочию убедилась в нерациональности природы, ограничившей людей пребыванием в единственной половой фазе в течение всей физической жизни. У ее обоеполых сородичей таких проблем нет. Если, конечно, ей все еще правильно помнится, и собственная психика не сыграла с ней злую шутку: не начала подменять подлинные воспоминания идеализированной информацией. А захваченное тело не заставляет сознание мутировать, подстраивая его под местные реалии.

…………

— Я никогда тебя не видала, Драговит, — выпалила страшное признание Златгорка и длинно выдохнула, будто только вырвалась из-под воды. — Сегодня впервые. Глупо, не по-людски… Но, я и вправду на тебя запала, ни разу не видя. Это началось четыре лета назад, когда твоя матушка носила Мару. Отец как-то пришел домой смурной, потерянный, нас погнал прочь безо всякого дела. Ну, я, понятное дело, знала, как выведать причину, — она постаралась сдержать лукавый смешок, но получилось плохо. — Словом, рассказал отец маме о возне паверов вокруг твоей матушки. О духе, что вселился в нее, об Ягатме, что это злодейство видал собственными глазами. О его страхах, о ее безумии. О тревогах паверов. О том, что Тихана в рассудок вернулась, но Ягатма не откачнулся от мысли разделаться с ней. Отец тогда вашего Ягатму ругал последними словами. А тебя хвалил шибко, оттого, что ты от матери не отступился…

Совсем близко на берегу грянул дружный юнацкий смех, и Златгорка, ухватив мужа за руку, потащила его в сторону. Ворвалась под косматые путаные завесы густого ивняка, юркой рыбкой пошла сквозь них, ловко перепрыгивая через промоины в песке, заполненные водой. Песчаная отмель оборвалась, и девушка запрыгала по камням, торчащим из воды. Драговит понял, что эту потаенную тропку она знает, как свои пальцы. Шел за ней безотчетно, нетерпеливо ожидая конца пути. По его ощущениям ушли они не так, чтобы и далеко, но голоса начинающего гулять свадьбу селища сюда почти не долетали. Остановилась Златгорка под высоким обрывом, подъедаемым рекой. В низкую пещерку Драговит вслед за женой не вошел, а ввалился. Упал на толстую духмяную подстилку из высохшей весенней травы и от удовольствия чуть не позабыл на несколько мгновений о своем нетерпении. Златгорка, сидя рядом с подобранными к груди коленками, молчала.

Она была большой умницей — их сестра. И не только наращивала телесную мощь, но и множила силу рассудка. Конечно, говорить промеж себя без слов, как Мара, они не могли — не человечьи то повадки. Но, подстраиваться особым образом под людей, заставляя их поступать, как тебе хочется, они с Рагвитом и Парвитом уже умели. И потому сейчас его особенное, стянутое в кулак тяжелое молчание и сверлящий взгляд в затылок девушки развязали той язык. А ведь она отчего-то расхотела продолжать. И признаки того, заученные со слов Мары, Драговит увидел все до одного.

— В общем, — резко вытолкнула из себя Златгорка, — меня это подкупило. То, как мало тебя заботили приказы вашего павер. То, что ты совершенно запросто можешь делать все, что хочешь для себя! — почти выкрикнула она и осеклась, зашептав: — Понимаешь? Они все дураки. Боятся всего, чего не знают. И страхи их дурацкие. И еще, они трусы и подлецы. Но, их много, и оттого они сильны. И даже такие отважные люди, как Даривой или мой отец вынуждены с ними считаться. И ваш Недимир, и прочие вожди. Это вместо того, чтобы хватать их за жирные загривки и загонять мордой в землю, — уже шипела она.