Целестина, или Шестое чувство - Мусерович Малгожата - Страница 19

• Предыдущая
• 19/43
• Следующая

— Бобик, а кто тебе дал мышек?

— Новаковский, — непроизвольно вырвалось у Бобика.

— Парочку, верно?

— Да, — доверчиво сказал мальчик и всхлипнул. — Самца и самочку.

— Проклятый Новаковский! — простонала Юлия.

— Приятно иметь мышек, да? — ласково продолжала расспросы мама.

— Да! — горячо подтвердил Бобик. — У них уже два раза рождались дети! Такие крошечные, лысенькие, как червяки.

— У-у-у! — вырвался у Юлии вопль омерзения.

— Они растут очень быстро, — с нежностью сказал Бобик.

Жачек посмотрел на него и сказал раздумчиво:

— Наш дорогой сосед, младший Новаковский, а?

— Верно! — обрадовался дедушка. — Чем ближе, тем лучше: не будет хлопот с возвратом инвентаря, того-этого. В крайнем случае можно подбросить эту пакость ему под дверь.

— Да, сынок, — решительно сказала тетя Веся, — завтра ты разыщешь всех мышек и отдашь их Новаковскому.

У Бобика ручьем хлынули слезы отчаяния.

— Так я и знал! Так и знал! Вы мне никогда ничего не разрешаете. Собаку не захотели покупать, а теперь даже этих несчастных мышек нельзя оставить, хоть они и бесплатные!..

Взрослые в растерянности переглянулись.

— Дурацкая история, — промолвил Жачек.

— Ребенок прав, — сказала мама Жак. — Не плачь, Бобик, одну мышку тебе, вероятно, позволят оставить, да, Веся? Скажем, самца. А остальных ты отнесешь Новаковскому. Его родители, думаю, ошалеют от радости.

— Ху-ху! — засмеялась Юлия.

— Мышке будет немного скучновато одной, но зато ты сможешь держать ее в комнате, — поспешила добавить тетя Веся. — Я куплю тебе специальную клеточку, хорошо?

— Хорошо, — утешился Бобик.

— А где ты их до сих пор прятал? — полюбопытствовал дедушка.

— В кладовке, — признался Бобик. — В старом шкафу.

— Вот и все дела, — сказал отец, обращаясь к Юлии. — Теперь ты снова сможешь пробуждать в своем избраннике романтические порывы. Разумеется, если в доме не появятся тараканы.

Классное собрание. Дмухавец, по своему обыкновению, плюхнулся на стул за кафедрой так, будто в его суставах разом разболтались какие-то важные винтики.

— Нет, это все не для моего здоровья, честное слово, — произнес он в пространство простуженным голосом. — Все в сборе? Прекрасно, обойдемся без переклички. В нашей многотрудной жизни надо, по возможности, избегать занятий ненужных и бессмысленных. М-да. В силу обстоятельств я вынужден сегодня вернуться к анкете, на которую вы отвечали на прошлой неделе.

Класс вздохнул. Снова-здорово! Дались ему эти анкеты…

— Не вздыхать, не вздыхать, — погрозил пальцем учитель. — Мои анкеты только кажутся скучной выдумкой старого чудака; собственно, правильнее было бы сказать, что таковы они лишь с вашей точки зрения. Для меня эти измятые клочки бумаги — подлинный кладезь знаний о вас, — Дмухавец встал, высморкался, спрятал платок и прошелся по классу. — Плохо дело, — сообщил он.

Класс проявил некоторое беспокойство.

— Ваш обобщенный образ вызывает у меня тревогу, — признался классный руководитель. — Судя по анкетам, все вы просто паиньки. А по-моему, молодые люди такими быть не должны.

Легкий шум удивления.

— Знаете, какими, по-моему, должны быть молодые люди? — спросил Дмухавец.

Минутная тишина.

— Знаем, знаем, — голос с одной из последних парт.

— Кто там знает? — поинтересовался Дмухавец.

Молчание.

— Вот именно, — разочарованно проговорил Дмухавец. — Ведь не встанет и не скажет, что думает. Боится. Чего? Угадать трудно. Никому ведь не грозит двойка за плохой ответ. Да и я не стану выгонять своего ученика из школы лишь потому, что он открыто заявит: «Пан Дмухавец — зануда». Правда, вы меня недостаточно хорошо знаете. Возможно, вам кажется, что я сторонник полицейских мер. Взять хотя бы такой факт: большинство из вас заполняет анкеты измененным почерком либо сообщает о себе неполные данные из опасения, как бы я не распознал автора по такому, например, признаку, что у него два брата и один велосипед.

Смешок в аудитории. Легкая разрядка.

— Какова же была тема анкеты? — насмешливо продолжал Дмухавец. — Что за мучительный вопрос был вам задан? «Кто я? Чего я хочу достичь в жизни?» И какие же интимные и тайные признания, какой поток волнующих откровений хлынул на эти страницы? — Поднеся стопку листков к глазам, учитель саркастическим тоном прочитал: — «Я — ученик первого класса общеобразовательного лицея. Мое хобби — игра на гитаре и коллекционирование фотографий Кшиштофа Кравчика. Еще у меня есть собака, потому что я очень люблю животных. У собаки смешная кличка: Бегония. В будущем я хотел бы посвятить себя Искусству». — Дмухавец посмотрел на класс. — Ковальчук, будь добра, объясни, почему ты сочла необходимым изменить почерк и выдать себя за представителя сильного пола? Ведь всего неделю назад я встретил тебя в парке вместе с твоей собакой Бегонией, и для меня не секрет, что ты коллекционируешь фотографии Кшиштофа Кравчика, поскольку сама мне об этом сказала. Откуда же эта боязнь быть узнанной? Неужели ты никогда так и не осмелишься поставить подпись под своими признаниями? А что будет во взрослой жизни, когда потребуется четко определить свою позицию, выступить в защиту угнетаемых или включиться в борьбу со злом?

Беата Ковальчук смущенно закусила губу и втянула голову в плечи. Дмухавец велел ей сесть.

— Половина из вас, — сказал он, — заявляет, что в будущем намерены заниматься искусством. Ни один не пожелал стать политиком. Две барышни честно признались, что после окончания школы собираются выйти замуж и быть образцовыми матерями. Одна хочет стать врачом. Некий предприимчивый юноша строит далеко идущие планы: он откроет маленькую мастерскую по ремонту автомобилей и со временем превратит ее в небольшой заводик. Писал он на всякий случай левой рукой, должно быть опасаясь, как бы я не перебежал ему дорогу.

Смех в аудитории, перемигивания.

— А теперь, — произнес Дмухавец, откладывая все листочки, кроме одного, займемся единственным ответом, под которым стоит подпись, хотя анкета, насколько вы помните, была анонимной. Послушайте. «Кто я? Я — конгломерат огромного количества атомов, обладающий неисчислимыми возможностями. Однако писать я о них не буду, так как считаю анкеты бюрократическим изобретением психологов. К тому же тема сегодняшней анкеты на редкость неудачна. С уважением Ежи Гайдук».

Всеобщее ошеломление. В классе сразу стало тихо. Ежи Гайдук, решительно не замечая устремленных на него взглядов, сидел неподвижно, с каменным лицом индейского воина.

— Ну, и что вы об этом скажете? — полюбопытствовал классный руководитель, обводя взглядом своих учеников. Никто ему не ответил. — Послушай, Ежи, — Дмухавец приблизился к парте, за которой сидел Гайдук, — твои товарищи молчат. Ты случайно не знаешь, почему?

Гайдук неторопливо пожал плечами.

— В свое время, — не отступал учитель, — я довольно внимательно штудировал учебники по психологии развития. В них настойчиво утверждалось, что молодежь охотно занимает крайние позиции и не признает компромиссов, полна идеалистических представлений и склонна к агрессивной поверхностной критике и опрометчивым суждениям. Однако к вам я никак не могу этого отнести. Никак, хоть тут тресни.

Гайдук иронически усмехнулся.

— Он усмехается, — во всеуслышание объявил учитель. — Нет, нет, я серьезно, Ежи, дружок, ну скажи что-нибудь! Даю слово, такие явления, как юношеский идеализм и склонность к агрессивной критике, существуют. За примерами недалеко ходить: возьмите третий «А». Почему в твоем классе один осторожнее другого?

Дмухавец явно ждал ответа. Ежи Гайдук, насупившись, встал. Вид у него был решительный.

— Третий класс вы дольше знаете, — пробормотал он. — А что касается нашего класса — я не могу говорить от имени своих одноклассников. Я их не знаю. От своего имени — пожалуйста, скажу. Да, я осторожничаю, я конформист, потому что хочу как можно скорее поступить в институт. Для этого требуется аттестат без троек и положительная характеристика. Ежели я займу крайнюю позицию и буду с юношеским задором подвергать все агрессивной критике, такой характеристики мне не видать.

• Предыдущая
• 19/43
• Следующая