Алмаз твоих драгоценных глаз (СИ) - "Мелани555" - Страница 33

– Хорошо. Посиди с нами.

– Спасибо, – блаженная улыбка Делли становится еще шире.

− Как поживаешь? – начинаю я, стараясь нарушить неспокойное молчание. − Что нового?

− Пит пишет мой портрет, а я позирую ему, − отвечает она. – А вечерами я читаю одну книгу – роман о любви. У главной героини есть муж и любовник, и она никак не может решить, кого из них любит больше. В конце ее муж убивает любовника и сводит счеты с жизнью, а она умирает родами. Ее дочка остается сиротой.

− Такое только в книжках пишут, а в жизни редко случается, − усмехаюсь я. Зачем она вообще все это болтает?

− Как сказать? – не унимается Делли. −А ты, Китнисс, как думаешь, это справедливо?

− Что справедливо? – хриплым голосом переспрашивает Победительница.

− Когда одна женщина хочет иметь сразу двух мужчин. Ведь Бог создал мужчин и женщин поровну, и если у одной будут двое, то другая останется одинокой и несчастной, − Делли изгибает бровь и бросает сосредоточенный взгляд в мою сторону.

Мне становится не по себе. Что за игру она ведет? Смотрю на подругу, пытаясь найти в ее глазах поддержку, но ей явно не до меня: ловкие руки начинают дрожать, и чайная чашка выскальзывает, падает на пол и разбивается вдребезги. Неужели беременность сделала ее такой чувствительной?

− Это несправедливо, − выдавливает из себя она.

− Да брось, Делли, − нужно это заканчивать, а то преждевременных родов не избежать. – Китнисс об этом и думать не к чему. У них с Питом такая любовь, что ни он, ни она в сторону других и не взглянут.

− Это точно, − печально прибавляет блондинка. – А как твои дела с Гейлом, Мадж? Он уже сделал тебе предложение? – у меня перехватывает дыхание. Будь она проклята! Откуда такая жестокость?

− Да мы ведь только друзья с ним, − говорю я, и замечаю ее ехидный взгляд. Наверняка, радуется моей потере: я ведь всего несколько недель назад говорила, что у нас любовь.

− Зря, нужно поскорее брать его в оборот, пока какая-нибудь другая к рукам не прибрала. Гейл ведь такой красавчик, правда, Китнисс? – но та даже в лице не меняется. Знает или все равно?

– Не могу судить о его красоте, он ведь мой кузен. Мне лично больше нравятся голубоглазые блондины, – словно собравшись с мыслями, через минуту чеканит миссис Мелларк.

− Последние два месяца мы почти не видимся, – понимаю что зря открываю свои чувства, но какая-то неведомая сила как будто заставляет меня высказаться. Может быть, Китнисс повлияет на Гейла? – У него много работы, и, видимо, какие-то проблемы в семье. Он не рассказывает, но я чувствую – что-то его сильно гложет.

− А для Китнисс он находит время, в каждое воскресенье три-четыре часа, − простодушным тоном заканчивает мисс Кортрайт.

Земля уходит из-под ног. Вот и разгадка. Вот с кем бывает Гейл. Вот на кого он меня променял. На свою любимую Китнисс! В то время, как я места себе не находила из-за разлуки с ним, он наслаждался обществом беременной, сильно подурневшей, замужней женщины, которая ему даже кузиной не приходится. Зачем? Зачем?

− А что тут такого? – кричит хозяйка дома. - Я ведь тоже его семья! И не так много времени мне осталось на этом свете.

Его семья… А что если? Нет, даже подумать страшно. Нет! В груди разливается острая боль, словно кинжал воткнули между ребер. Вот почему он с ней! Потому что она носит ЕГО РЕБЕНКА.

В глазах начинает щипать. Я всегда завидовала Китнисс. Больше я не завидую, теперь я ее ненавижу. Дрянь! Вот почему Пит избегал ее. Это была не просто ссора. Пусть сдохнет на играх. Нет! Пусть замучается в родах. Поделом ей! Она обманывает мужа. Она обманывает всех! А Гейл… Сердце начинает кровоточить. Пока я лазила по ящикам отцовского стола, он обжимался с моей лучшей подругой. Как давно он знает? С самого начала или после УЗИ? Будьте оба прокляты!

– Мадж? Мадж? – елейный голос Делли звучит словно издалека. – С тобой все в порядке?

– Да. Мне нужно идти, – медленно встаю из-за стола, не глядя в сторону той, кого считала подругой.

– Мадж, – кажется, она кричит мне в спину, но я уже покидаю этот дом. В глазах снова темно и сыро. Китнисс носит ребенка от Гейла. Он спал с ней, а меня обманывал. Все ложь. Бедный Пит… Мэри с трудом открывает калитку. Я делаю шаг вперед, ноги подкашиваются, в теле неведомая ранее слабость. Ночь накрывает меня….

*****

– С той проклятой передачи Гейл проводит с Китнисс каждое воскресенье, а в мою сторону даже смотреть не хочет, – Мадж закусывает губу, продолжая терзать пушистые взлохмаченные волосы, разбросанные по подушке.

– Мадж, послушай, – Андерси берет ее за руку.

– Не нужно, – она с яростью вырывает свою ладонь. – Что ты хочешь сказать?! Что все к лучшему? Что доволен? Наверняка, говорил с ним. Просил оставить меня в покое? – она переводит воспаленный взгляд в мою сторону, и я ужасаюсь, заметив в красных опухших глазах ненависть всего мира. – А ты, мама, рада? Конечно, рада! Еще бы?! Гейл Хоторн ведь из Шлака, он шахтер, у него много девушек, он тебе не нравился. Ты считала, что он не пара для дочки мэра! Тебя наизнанку выворачивало от мысли, что я повторю судьбу твоей лучшей подруги. Вы оба, оба виноваты! Вы тоже приложили к этому руку!

– Ты ошибаешься, – я подвигаюсь ближе, но она не желает слушать, рыдая в голос и проклиная себя, нас с отцом и Китнисс.

– Если этот мерзавец хоть пальцем тебя коснулся, я сотру его в порошок, – муж повышает голос, сжимая кулаки. – Превращу в угольную пыль, по которой он ходит каждый день на работу и домой,

– Не касался он меня. Не трогал, – на секунду непрекращающийся водопад слез замирает. – Передумал в самую последнюю минуту. Пожалел… – выплевывает она, вновь сотрясаясь в рыданиях. – Но я была согласна. Если хочешь знать, я была не против, а он ушел… И я жалею, жалею, слышишь, потому что я больше не та смирненькая девочка, которой ты привык меня видеть.

У Андерси начинают трястись руки, а лицо краснеет от мгновенно прилившейся крови. Я напрягаю все мышцы и силой выталкиваю его за дверь: еще чуть-чуть, и его терпение кончится, и он ударит нашу дочь.

– Милая, – шепчу я, прижимая ее к своей груди, едва дверь за мужем закрывается. – Все пройдет.

– Я не могу. Не могу без него жить. Я подумала, что он меня любит. Он подарил мне три счастливых месяца, показав, как все может быть чудесно, а потом в один миг лишил всего. Лучше бы ничего не было. Лучше бы он и не приходил тогда, – мысли у Мадж сбивчивы, обида и горе разъедают ее душу. – Мы бы виделись один раз в несколько месяцев, и я однажды бы смирилась. Боже мой, я считала самыми черными днями своей жизни те, в которые Гейл не хотел разговаривать со мной и кидал враждебные взгляды из-за того, что я принадлежу городу. Что я ему сделала?

Мне нечего сказать ей. Вспоминаются слова Данте: «Нет большей муки, чем воспоминание в несчастье о счастливом времени», – но, наверное, говорить их сейчас – последнее дело. Я глажу ее по волосам, чувствуя, как намокает ткань моей рубашки на плече от ее слез. В голове стучит дятел – новый приступ мигрени медленно, но верно начинает сковывать мое тело. Я заставляю его раствориться в небытие, незаметно от Мадж, глотая новую таблетку болеутоляющего. Уже шестую сегодня. «Нельзя. Это нарушение нормы», – сказал бы мой лечащий врач, но сегодня я пренебрегаю всеми запретами: я слишком надолго замкнулась в своей болезни, забыв про дочь. Больше этого не повторится, теперь я буду рядом.

Мадж медленно успокаивается. Пришедшая Мэри заставляет выпить ее травяной сбор, незаметно подав мне знак глазами: в чашке снотворное. Я молчу: так будет лучше. Пусть поспит. А я подумаю, как жить дальше.