Молодые Боги. Новый рассвет (СИ) - Извольский Сергей - Страница 29

– Ей нельзя участвовать в дуэли. Макленин реально силен – я попытался… выжечь его разум, но он даже этого не заметил.

– Это мог быть амулет, – пожала плечами Ребекка.

– Мог быть. Но я считаю, что это все равно очень опасно.

– Женя, – вдруг твердым голосом обратилась ко мне Юлия: – У меня убили отца. Вся его немалая империя сейчас активно дербанится якобы родственниками – и одна из них, сестренка с которой мы вместе росли, продала меня без душевного терзания. В молодежных пабликах тонны слитых из украденного ею смартфона моих палевных фоток и горячее видео, причем форсятся так, как будто миллионов десять в это вложили. Я уже никто и звать меня никак – это дно, понимаешь? Ты собрался помочь мне подняться, но толкаешь еще ниже – вроде уже дно, но снизу стучится призрак «женщины». Тупой манекен, который даже постоять за себя не может без чужого вмешательства. Меня опустили, да, но еще не смешали с грязью – а если ты сейчас меня заменишь, мне никогда – пойми, – никогда будет не избавиться, не отмыться от ярлыка.

– Я отправлял вместо себя Сакуру, и никто снизу не стучался – да и ярлыков не появилось.

– Ты отправил эту… – Юля сдержалась под моим взглядом и пожала она плечами, – девушку, против японцев, которые ее же и оскорбляли, провоцируя конфликт. А потом исполнил одного из них прилюдно – причем так эффектно, что с тобой теперь поздороваться лишний раз бояться, не то чтобы на арене встретиться. Это совершенно другая ситуация, не сравнивай.

– Во-первых, тебе не рекомендовано умирать – профессор Жерар не дает гарантий, что сознание после этого вернется. Во-вторых, Макленин очень силен, говорю же тебе, он реально не заметил моей атаки сегодня.

– Ты его уже убил на арене, причем достаточно легко.

– Потому что он в тот момент думал, как бы Приску кишки выпустить, даже без доспеха духа был, а меня всерьез не воспринимал – глумился между делом. Ты же… – хотел было сказать, что в мире живых она отсутствовала несколько дней, но не стал. – Ты еще не готова, – просто произнес я.

– Макленин десять дней в сумке лежал, – отвернулась Юлия, прекрасно поняв, о чем я не договорил. – Не думаю, что он готов лучше, – хмыкнула девушка отстраненно и поймала мой взгляд: – Пойми, я не смогу продолжать обучение в Академии и ежедневно избегать возможности умереть здесь. Вот он шанс проверить. Ты же вытащишь меня еще раз? – распахнула она огромные лазурные глаза.

– Вытащу. Попробую, но…

– И если тебе придется снова это делать, даю слово – буду послушной бессловесной женой без собственного мнения. Но сейчас, прошу, дай мне шанс. Я должна показать всем, что я настоящая Орлова и достойна герба.

Я глубоко вздохнул, пытаясь найти слова. И порывисто обернулся к Ребекке.

– Ты ведь можешь его исключить! Это же неподобающее поведение – прилюдное оскорбление последней степени во время общего собрания! – неожиданно озарившая идея показалась мне наилучшим выходом из ситуации.

– Несомненно могу. Но статус аристо он не потеряет, и вопрос с сатисфакцией необходимо будет закрывать в любом случае.

Да, идея, получается, оказалась так себе.

– Но ведь должен быть какой-то выход! – с отчаянным вопросом посмотрел я на графиню.

– Он есть, – произнесла Ребекка. – Джесс, Юлия права. Если ты ее заменишь, или она сама уклонится от участия, никто не будет относиться к ней с большим уважением, чем к твоей тени. Таковы правила игры – девочка дело говорит.

– Я тебе не девочка! – вырвалась вспышка раздражения у Юлии, до этого момента сдерживающей эмоции.

– Юная леди все говорит верно, – исправилась Ребекка с неожиданной для меня ноткой удовлетворенного превосходства. – И, как бы ни казалось, свойственное молодости безрассудство в ее словах практически отсутствует.

– Послушай взрослую леди, – еще больше внутренне закипая, тут же ответила Юлия. – Свойственный старости расчет в ее словах, несомненно, присутствует.

– Так! – попытался я остановить девушку, чувствуя уже, как раздражается Ребекка.

Не понимая, что происходит, растерялся – столько нерешенных важных вопросов, а они ведут себя как кошка с собакой! И главное, по какой причине?

– А что я неправильно сказала? – между тем с вызовом посмотрела на меня Юлия. – Тридцать девять лет – тот возраст, когда уже можно считать себя опытной женщиной.

«Тридцать девять?» – невольно не справившись с собой, бросил я короткий взгляд на Ребекку. Выглядела она, по моей оценке, лет на двадцать восемь, и то если задумываться. Зря посмотрел – не скрыв удивления, – графиня после этого полыхнула раздражением ничуть не меньшим, чем Юля.

– Шестнадцать лет не тот возраст, когда приходит мудрость, но все же у твоей подруги…

– Супруги, заметь, – колко перебила Юлия.

– …у твоей подруги, на которой ты случайно женился в одном из новых миров, все же вместо мозга не только лайк от инстаграмма.

Голос Ребекки повеял холодом – и это было единственное, что выдавало ее чувства. Юлия же мягко соскочила на пол, готовясь ответить и прищурившись, словно рассерженная рысь. Вдруг она словно запнулась и, покачнувшись, даже схватилась за кресло. Закусив нижнюю губу, девушка крепко зажмурилась, а из глаз брызнули непрошеные слезы.

Я неожиданно остро осознал, из-за чего столь явная смена настроя – перед глазами как вживую встала картинка пустой капсулы, в которой среди переплетения шлангов нейрошунтов был едва заметен темный блок, в котором хранилось сознание Юлии. Непросто прийти в чувство после собственной смерти, зная, что твое сознание сейчас находится в небольшой коробочке, подключенной к пустому виртуальному кокону. Девушка удивительно быстро сумела – по крайней мере внешне, справиться с осознанием произошедшего, но даже боюсь представить, чего ей это стоило. Сейчас же стало ясно, что подспудно тяжесть произошедшего давила на девушку, и эхо ее эмоций вырвалось за воздвигнутые стены внешней собранности.

Юлия между тем всхлипнула и, закрыв лицо руками, глухо заплакала, тихо сползая на пол. Плечи ее заходили в рыданиях и она, прислонившись спиной к креслу, подогнула ноги, сворачиваясь в позу эмбриона. Первым порывом было подойти и попытаться ее успокоить, но едва сделав шаг, остановился и посмотрел на графиню. Ребекка очень быстро – может быть, даже раньше меня, догадалась, в чем дело. Она уже порывисто поднялась и в несколько шагов оказалась рядом с Юлией. Опустившись перед ней на колени, графиня положила ладони на плечи девушки, мягко потянув и заставляя встать.

Юлия сумела не скатиться в истерику – поднявшись, она все еще плакала, но когда Ребекка ее обняла, отняла руки от лица. Я тихо подошел и остановился рядом, ожидая, пока Юлия полностью успокоится. Постепенно девушка перестала рыдать и, переведя дыхание, чуть отстранилась от графини, пряча от меня заплаканное лицо.

– Ты правильно сказала, что сейчас на самом дне. Но совсем недавно сама слышала, что сейчас уже находишься среди своих. И чтобы подняться туда, откуда тебя сбросили, просто не отталкивай протянутые руки, – медленно и веско произнесла Ребекка, глядя той в глаза.

– Прости, пожалуйста. Была неправа, – шмыгнула носом Юлия, не опуская взгляд.

– В чем-то и я тоже. Была неправа, – согласно кивнула Ребекка.

– Послушайте, – вклинился я в беседу. – У нас достаточно важных дел, и ваши ссоры тут явно ни к чему.

– Очень верно подмечено, – вновь согласно кивнула Ребекка, едва прикрыв веки. Юлия на меня пока смотреть избегала.

– Что случилось? Почему вы так друг на друга взъелись? – поинтересовался я, подходя еще ближе. Ребекка после вопроса не удержалась, легко улыбнувшись, Юлия же просто хмыкнула, отворачиваясь от меня.

– Юный господин, – елейным голосом обратилась ко мне Ребекка: – Может быть, вам стоит прогуляться по цитадели, навестить друзей и соратников? Нам с Юлией надо поговорить.

– Дуэль, – холодно произнес я.

– Я участвую, – не глянув на меня, произнесла Юлия. – Если что, найду его меч и умру по-быстрому, издеваться надо мною, как над балериной, он не сможет. Шанс, что мое сознание не вернется, небольшой, ты сам сказал, – прервала она очередные мои возражения.