Праздник мертвецов (СИ) - Виланов Александр Сергеевич - Страница 49

Все попытки пробудить разум призванных неизменно оканчивались неудачей. Стоило дать свободу чуть большей доле разума, чем полагалось при обычном ритуале, и мозг призванного полностью отключался, умерщвляя тело и делая его более непригодным для призыва. Таким образом было безвозвратно потеряно уже четверо подопытных. Шенни перепробовала всё: освобождать разум в разных объёмах, менять количество вводимой в призванного крови, делать прямое переливание через шланг, проводить его при разных температурах и влажности воздуха, но всё было тщетно. Допустимая доля разума, которую могло принять обращённое тело, составляла пять процентов – цифра, хорошо известная каждому некроманту, – и превышение нормы хотя бы в полтора раза приводило к скоропостижной кончине подопытного. Надежда достичь успеха таяла с каждым днём.

Устав от бессмысленного корпения над формулами, Шенни допила чай и поднялась к себе в комнату, где на столе её дожидалась небольшая книжица. Листы, исписанные ровным аккуратным почерком, пожелтели и облупились от времени, но чернила выглядели совсем свежими. Сев за стол и перелистнув на чистую страницу, Шенни макнула перо в чернильницу и принялась писать.

[Ещё один день, ещё одно разочарование. Исследования так и не желают сдвигаться с мёртвой точки. Возврат души стоил нашему роду уже двух жизней, и я не знаю, хватит ли третьей, чтобы довести дело до конца. А если не хватит, то кому я всё оставлю? Я – последний представитель рода Маридан, и детей у меня нет. А если бы и были, стала бы я взваливать на них это проклятие? Эту мечту, которой едва ли суждено когда-нибудь сбыться? Я в этом совсем не уверена.

Может, мне и правда следует сделать то, на что не решились отец и мать: поставить жирную точку в нашем бессмысленном деле? В двух шагах от меня потрескивает камин. Стоит лишь протянуть руку, и работа двух поколений безвозвратно исчезнет, поглощённая всепожирающим пламенем, забрав с собой все глупые мечты и надежды, но взамен подарив нашему роду долгожданную свободу.

А ещё я так и не нашла ответа на вопрос: для кого я веду этот дневник? Кто прочтёт эти строки, когда писать станет больше нечего? В этом мире остался лишь один человек, которому я могла бы доверить нечто столь личное, вот только я всё меньше верю, что когда-нибудь он снова сможет читать.

Или я всё же добилась успеха, и ты читаешь их прямо сейчас? Нет. Исключено, чтобы при своей усидчивости ты смог продраться через столь скучные записи аж до этой страницы. Лучше потом допишу что-нибудь в самом начале, чтобы ты точно увидел.]

Нарисовав в конце улыбающуюся рожицу, Шенни отложила перо и оставила чернила высыхать, а сама вышла в коридор и перебралась в библиотеку. Список здешних книг она знала уже наизусть, а те из них, что могли представлять хоть какую-то пользу для исследований, давно были прочитаны от корки до корки. В разделе некромантии оставалось менее десятка ещё не изученных трудов, содержимое которых вряд ли чем-то отличалось от своих соседей по полке.

Уже в тысячный раз пробежав глазами по знакомым корешкам, некромантка с натугой вытащила громоздкий том, на тёмно-зелёной обложке которого был изображён символ в виде буквы "А", заключённой в шестигранник. Родовые записи Аллианов, первых некромантов, положивших начало появлению призванных. Эту книгу Шенни забросила примерно на середине. Может быть, полвека тому назад этот том считался бы настоящим сокровищем, но сейчас прочитавший его некромант получил бы не больше пользы, чем опытный плотник, зачем-то узнавший, как протекало создание первого колеса.

Скорее от скуки, нежели от надежды извлечь пользу, Шенни села за письменный стол и положила перед собой том, раскрыв его 298 странице, на которой остановилась, когда в последний раз брала эту книгу в руки.

Почему же она забросила чтение? Потому что именно на этом моменте некромантка окончательно разочаровалась в полезности записей Хорвета Аллиана.

7 июля.

Получилось! Я смог вернуть призванному малую толику его разума, и он остался жив! Теперь уже не приходится возиться с ним, напрямую задавая каждое движение: он вполне способен выполнять простейшие операции без моего вмешательства. Например, прямо сейчас он при мне подмёл пол в лаборатории.

Вот только мне пока не ясно, почему именно в этот раз всё получилось. На этом этапе исследований я умертвил уже десяток людей, но только этот каким-то образом смог выжить. Придётся продолжить опыты.

8 июля.

Всё ясно. Каждому призванному я возвращал пять процентов разума (просто для круглого числа), а при вливании крови не соблюдал строгой дозировки. Как оказалось, проблема крылась именно в этом.

Три процента. Три к девяноста семи. Вот правильное соотношение крови в теле призванного, при котором он остаётся жив.

Пять процентов разума и три процента крови. Эти цифры каждый некромант знал чуть ли не с пелёнок. И, как выяснилось, это открытие, сделавшее Хорвета основоположником некромантии, было чистой случайностью. Он не был гением, способным дать ответы на все вопросы. Он просто похищал бездомных и подвергал их беспорядочным опытам, пока методом тыка не нащупал нужную формулу. Шенни была разочарована.

Но за полным отсутствием других занятий и надежды продвинуться в своих исследованиях она решила, что если всё же осилит этот дневник до конца, хуже не будет.

10 июля.

Вооружившись новыми знаниями, решил ещё раз проверить допустимую долю возврата разума. При повышении до шести процентов скончалась сразу половина подопытных. Седьмой процент добил остальных.

Дальше вновь шла череда не особо осмысленных размышлений и опытов, в большинстве из которых Хорвет действовал наобум и рассчитывал больше на удачу, нежели на расчёты и логику. К вечеру было прочитано уже три четверти книги. Темнело сейчас рано, а запас свечей, как и всего остального, подходил к концу, поэтому с чтением на сегодня пришлось закончить.

На следующий день снегопад повалил с удвоенной силой, отчего призванные, у которых не хватало ума выше поднимать ноги, то и дело застревали и падали. Шенни пришлось выделить все свободные руки, включая Дариана, на разгребание снега. Сама же она поднялась в библиотеку и продолжила изучать изыскания первого некроманта.

2 августа.

Взял почти всех живых призванных, что были в моём распоряжении на этот момент, и стал по чуть-чуть повышать объём освобождаемого разума. Уже при повышении до шести процентов двое умерли. Семь процентов – ещё пятеро. На восьми погибло аж шестнадцать. Осталось трое. Как и ожидалось, девятого процента не выдержал ни один.

Знаете, в чём было дело? Три процента крови – не константа! Это число действовало при пяти процентах разума, при других же его значениях долю преобразованной крови тоже следовало менять! Три к пяти, четыре к семи, шесть к девяти. Такова пропорция, в разы повышающая шанс призванного на выживание.

Тем не менее, до десяти процентов так никто и не дожил. Думаю, на этом стоит приостановить эксперименты и опубликовать свои достижения. Работники, способные на простой физический труд, которым не нужно ни есть, ни спать, ни платить жалование, и которые будут безропотно выполнять любые приказы хозяина. Такую технологию оторвут с руками. Меня ждёт…

Шенни громко захлопнула книгу. Мечты Хорвета о славе и богатстве, описанные далее, волновали её меньше всего. Пропорция крови и разума! Недостающая деталь пазла, что десятилетиями пытались собрать её дед и мать. Выскочив из кабинета, Шенни бросилась вниз по лестнице, на ходу сосчитав нужную пропорцию. Шестьдесят процентов крови и сто процентов разума.