Дьявол по соседству (ЛП) - Каррэн Тим - Страница 63

- Поэтому я продолжал бить ее, - сказал Эрл. В лунном свете, проникавшем в окно, его глаза казались неестественно большими. Походили на зеркала, отражающие ужасы, творящиеся у него в голове. - Но она не умирала, Луис. Не умирала.

- Успокойся, Эрл.

Тот издал прохладный, стерильный смешок.

- Конечно, успокойся. Как я могу успокоиться, Луис? Как я могу успокоиться? Она не умирала! Не умирала, поэтому я пошел в гараж и взял молоток. Знаешь, что? Я помню, как делал это. Помню, что хотел делать это. Понимаешь? Нет, ты не можешь это понять. Не можешь понять, на что это похоже, Луис! Я пошел и взял тот гребаный молоток, и все время насвистывал! Насвистывал! Будто я собирался починить заднюю дверь! Когда я вернулся туда, когда я вернулся к ней...

- Ты не обязан говорить это, Эрл.

- Нет, я скажу! Я вернулся туда, и... и увидел, что она исчезла! Заползла за угол дома! Я пошел по кровавому следу, и когда нашел ее, нашел ее, свернувшуюся калачиком и истекающую кровью, то размозжил ей башку! Я все бил ее и бил, и не хотел останавливаться! Мне нравилось это! Очень нравилось!

У Луиса закрутило живот. Да, он уже достаточно насмотрелся, но это было гораздо хуже. Такое личное. Будто он заглянул в разум сумасшедшего. Он подумал, что будет всматриваться глубже, то сможет увидеть в глазах Эрла нечто, что подтвердит происходящее у него в голове. Нечто, что посмотрит на него в ответ и ухмыльнется.

Эрл стоял на коленях, раскачиваясь взад-вперед, глубоко потрясенный содеянным.

- Но ты не знаешь остального, Луис, не знаешь, как это было.

- Пожалуйста, Эрл. Прекрати.

Но Эрл покачал головой.

- Это захватило и ее тоже, Луис. Забралось к ней голову, и она стала такой же чокнутой, как и я. Когда я нашел ее там, за углом дома, она смеялась надо мной! Смеялась надо мной, мать ее! Стала говорить все те ужасные вещи, которые всегда хотела сказать мне! А потом, а потом она...

Эрл расплакался. Луис подошел к нему, попытался положить руку ему на плечо, но старик отбросил ее.

- Я убил ее, потому что должен был! И потому что хотел!

Луис снова сел.

- Что ты имеешь в виду?

Эрл снова издал тот жуткий, горький смешок, может, и не безумный, но близкий к тому.

- Я имею в виду, что она хотела, чтобы я это сделал. После того, как она сказала те вещи, внутри нее что-то щелкнуло, Луис! Просто щелкнуло! Сломалось все, чем была моя дорогая жена! Она не могла жить с этим! Поэтому... я убил ее! Убил ее, потому что она умоляла меня сделать это! Умоляла размозжить ей голову!

Луис не знал, что сказать на это.

Он словно лишился дара речи, и был полностью вымотан. Эрл рыдал, содрогаясь всем телом. Наконец, он перестал лить слезы и затих, просто затих. Даже не шевелился. Будто умирал внутренне.

- Когда ты вышел из этого состояния? - наконец, спросил Луис.

- Раньше... прежде... не знаю. Постепенно это прошло. И теперь я нормальный, совершенно нормальный, не так ли?

- Это не твоя вина, Эрл. Точнее, не совсем твоя.

- Не морочь мне голову, Луис. Пожалуйста, не надо. - Он поднялся на ноги и снова сел в кресло. - Только не это. Я теперь такой же, как остальные. Убийца. Всего лишь убийца...

70

Стая терпеливо ждала на склоне холма.

Покрытые полосами грязно-коричневого, кроваво-красного и темно-синего цветов, как змеи из джунглей, их тела были почти невидимыми. Только зубы и широко раскрытые глаза мерцали в лунном свете. Легкий ветерок донес запах добычи, восхитительный аромат живого мяса, и по стае пробежала волна возбуждения.

Внизу, в обсаженной деревьями лощине на краю бывшей Нижней Пятой улицы, скрывалась группа жертв. Они думали, что они в безопасности от существ, бродящих в ночи. Но они ошибались.

Предводитель рассматривал блестящие лезвия своего оружия - большого армейского ножа, тесака, копья и мачете, острого, как бритва. Они ему нравились. Лунный свет отражался от их поверхности. Предводитель тихо хмыкнул, коснувшись ожерелья из ушей, висящего на шее.

Стая поднялась из травы.

Это были его дети. Они плотно обступили его, чувствуя кровавый смрад жестокости, который он использовал, как оружие. Он придавал им сил.

Не говоря ни слова, Предводитель стал спускаться с холма. Остальные последовали за ним. Он избегал редких уличных фонарей, старался держаться теней, сам становился одной из них, скользил сквозь их черные глубины, словно змея в пруду.

Там было три дома, и он разделил свою стаю на три охотничьих отряда, во главе которых стояли самые свирепые его войны.

Пора.

Издав дикий волчий вой, он бросился через первый двор. Уткнулся в запертую дверь, но та оказалась хлипкой, и он выбил ее ногой. Его охотники устремились внутрь. В доме раздались крики. Охотники обнаружили прятавшихся там женщину и двух детей. Они принялись колоть их копьями, рубить тесаками, пока стены и потолок не покрылись кровавым узором.

На полу, в луже собственной крови, лежал умирающий мужчина.

Из черепа у него торчал тесак.

Он сражался, отчаянно сражался за то, что принадлежало ему. Размозжил бейсбольной битой голову одному из охотников, а другому превратил лицо в кашу. Но на этом все. Некоторые охотники дрались за куски женщины и детей, остальные срезали ножами трофеи с умирающего мужчины.

Предводитель услышал выстрелы.

Звон бьющегося стекла.

Снова крики.

Он выбежал на улицу и бросился к соседнему дому. Один из охотников лежал на крыльце с пулей в виске. Окно было разбито. Внутри лежал труп еще одного охотника. Затем Предводитель увидел, как трое его людей потрошат какую-то женщину, а еще один засовывает в камин тело старухи. Когда огонь охватил ее, та закричала. На лестнице с пулей в животе лежал его охотник, от тела тянулся кровавый след.

Наверху прозвучало еще два выстрела.

Затем раздался вой охотников. Какой-то грохот и крик боли. Предводитель улыбнулся. Тот, кто устроил стрельбу, был повержен. Он слышал его вопли сквозь стук лезвий, врезающихся в плоть и дробящих кости.

Снова на улицу.

Следующий дом. Когда Предводитель зашел за угол, задняя дверь открылась. Какая-то женщина попыталась сбежать. Увидев Предводителя, она попробовала захлопнуть дверь, но он выбил ее плечом. Женщина закричала и ударила его столовым ножом. Предводитель сбил ее с ног, и стал пинать, пока та не превратилась во всхлипывающую груду мяса. Потом рывком поднял ей голову и перерезал горло.

Затем он наткнулся на трех своих охотников, загнавших в угол какого-то мальчишку. Те кололи его копьями. Зрелище, представшее перед ним в гостиной, заставило его немного замешкаться, когда в голове у него мелькнул какой-то отголосок человечности.

Его охотники стояли над лежащей на полу беременной женщиной. Она была мертва, тело разрезано от горла до промежности. Один из мальчишек мочился на нее. Группа девчонок вырвала нерожденного ребенка у нее из утробы.

 Они поедали его, все еще связанного с матерью пуповиной.

Предводитель отрезал женщине уши и повесил их на свое ожерелье, пока его дети были заняты трапезой. Глаза у них были черными и неподвижными, лица вымазаны в крови.

Он вышел на крыльцо. Там он увидел мужчину, истекающего кровью от колотых и рубленых ран, но еще живого. Издав победный клич, Предводитель снял с него скальп...

71

Девчонка артачилась, поэтому Охотница поняла, что ее нужно сломать любыми средствами, как ломают молодого жеребца. То, что должно случиться сейчас, должно быть не жестоким и низким по своей природе, а торжественным, ибо это будет ритуал. И проводиться он должен соответственно.

Охотница посмотрела на девчонку.

- Охоться с нами, как одна из нас.

Девчонка подняла на нее глаза. В них стояли слезы.

- Мишель, пожалуйста....

Охотница не ожидала услышать это имя. Именно так мужчина назвал ее. Она боялась, что это имя использовалось для того, чтобы заставить ее почувствовать себя беспомощной и неуверенной. Она не могла допустить, чтобы клан видел это. То имя. Мишель. Оно было волшебным, как заклинание силы. Остальные не должны знать об этом, иначе они сломают ее с его помощью.