Ты пойдешь со мной? (СИ) - "KesSaly" - Страница 36

Украдкой, я продолжала искать Влада, но, Боже мой, сколько же здесь было народу. Мне везло лишь в одном - почти каждый второй, кто сидел за столом, поднимался, произнося тост в честь Графа, что значительно облегчало мне задачу. Но пока - ничего. Мое отчаянье превращалось в беспомощность, и к десерту я совершенно выбилась из сил. А ведь оставалась еще добрая треть. Перед глазами рябили лица, а если учесть, что время от времени кто-то вставал, чтобы сходить в уборную, то я пропускала каждого двадцатого, как минимум. И в какой-то момент я отчаялась. Закрыла глаза и вздохнула. Услышав это, Граф бросил на меня быстрый взгляд, а затем, хитро улыбнувшись, взял вилку, и постучал по бокалу.

- Минуточку внимания. - бодро сказал он. - В нашем замке новый гость. Вы с ней еще не знакомы, но она в полном восторге от вас. - Мы с Ирмой переглянулись, одновременно почувствовав что-то неладное. Но Граф, в свойственной ему вальяжно-чарующей манере, продолжил. - Она хотела бы выразить Вам свое очарование и радость знакомства. - Ирма раскрыла рот, а я побелела до самых пяток. - Прошу не судить строго речь нашей молодой знакомой, она волнуется, а потому будьте великодушны. - Ирма негодующе уставилась на Графа, который еле сдерживался от хохота и злорадства, всем видом изображая вежливое спокойствие. - Прошу любить и жаловать! Лера! -  Граф зааплодировал, поворачиваясь ко мне с улыбкой, по которой очень хотелось пройтись чугунной сковородкой.

Весь зал уставился на меня, гости зашлись в аплодисментах вслед за Графом. Я медленно, не веря тому, что это происходит на самом деле, поднялась, чувствуя, как мой желудок съеживается. Я испугалась, что все, что смогу сейчас сделать, это элегантно блевануть (что, кстати, было бы самым искренним моим мнением о хозяине сегодняшнего вечера). Невероятным усилием воли я взяла в руки бокал, ощущая на себе взгляд нескольких сотен пар глаз. Во рту у меня все ссохлось, а в голове звенела такая пустота, что мне казалось, что рядом сидящие прекрасно ее слышат. Долю секунды я молчала в полном оцепенении, но потом рот мой раскрылся и оттуда, как-то само по себе, вылетело.

- Добрый вечер.

Я смотрела, как люди с любопытством разглядывали меня в ожидании фееричной речи, и чувствовала себя так, словно сдаю государственный экзамен по древней латыни инопланетянам, будучи абсолютно голой. Сколько раз я мысленно назвала Графа сволочью-  одному Богу известно, но внезапно я поймала себя на мысли, что ни за что на свете не позволю этому тщеславному павиану выставить меня дурой, в очередной раз. И я заговорила, нарочито громко и уверенно.

- Я действительно очень рада познакомиться и честно признаюсь, что чувствую себя рядом с Вами как в кругу семьи, - краем глаза я увидела, как Граф в удивлении вскинул брови, но так, чтобы со стороны это походило на улыбку умиления. - Хоть я и не знаю Вас так хорошо, как хотелось бы, но, зная Графа, я могу с уверенностью полагать, что вы такие же искренние, открытые и честные люди, как он сам. - Граф тихо давился собственным смехом, и я от всей души пожелала ему, чтобы он им все-таки подавился. - И я предлагаю нам всем допить вино в наших бокалах, убрать столы и  продолжить нашу ночь танцами!

Зал восторженно закричал, люди, не дожидаясь, пока их попросят дважды, повставали со своих мест и похоже, были безумно рады этому предложению. Утонув в восторженных овациях, Граф поднялся вслед за всеми, и, повернувшись ко мне, тихо сказал.

- Браво, Лера. Я и не знал, что Вы обо мне столь лестного мнения.

Улыбаясь и тихонечко хлопая в ладоши, я повернулась к нему и, глядя прямо в его наглые глаза, прошептала.

- Если бы ведьм все еще сжигали на костре, я бы уже собирала для Вас хворост.

Мы смотрели друг на друга. Я ждала, что Граф скажет мне очередную гадость, но он лишь смотрел на меня, улыбаясь и не говоря ни слова. А потом он перестал улыбаться. Лицо его стало серьезным и... нерешительным. Я так удивилась, что просто не поверила глазам своим. Мы молчали. Время словно застыло и все, кто были в огромном зале, внезапно перестали существовать. Он скользнул взглядом по моим губам. Я мгновенно покраснела, словно он прикоснулся к ним.

- Граф! - раздалось откуда-то за его спиной, и реальность обрушилась на нас, как гром среди ясного неба. Рядом с нами возник тучный мужчина, одетый в пиджак горчичного цвета. У него было по-детски пухлое лицо, розовые щеки и лысина,  - Я так рад видеть Вас лично, - он пожал руку Графа, и тот повернулся к нему, но при этом снова и снова возвращаясь взглядом ко мне, словно не успел что-то мне сказать. Мужчина быстро говорил, но так торопился и волновался, что понять его было очень сложно. Тут подошли женщина с дочерью и двое мужчин. Все они так или иначе пытались вступить в разговор, стараясь не перебивать друг друга, но с трудом сдерживали себя. Наконец, речь их слилась в бессвязный поток слов и смеха. Я позволила им вытеснить себя из крошечного круга и отступила назад. Люди обступили Графа со всех сторон, и я уже не видела его из-за плотной стены людских спин. Честно говоря, я была рада этому, потому что совершенно не поняла, что сейчас произошло. Сбитая с толку, совершенно обезоруженная его выражением лица, я была рада, побыть одной.

Тут свет превратился в полумрак, и светлячки на стенах заиграли солнечными зайчиками, разбрасывая брызги света по всему залу. Это было удивительно красиво. Сменилась музыка, и грянуло что-то довольно быстрое, я бы даже сказала, весьма дерзкое. Под восторженные крики гости начали отплясывать так лихо, словно всем им было по восемнадцать, а сегодня - выпускной. При этом никто не выглядел, как скачущая корова, наоборот. Было весело, задорно и в каком-то смысле даже завораживающе. Никакого возраста не было и в помине - пожилые мужчины и женщины ни в чем не уступали молодым, и грозились переплясать их. Им было весело, они смеялись и подзадоривали друг друга на танцевальные па, от которых у самих же кружилась голова. Какими же счастливыми они были. Наверное, так и должна выглядеть свобода. Свобода от собственных комплексов и предрассудков, от всего, что печалит, страшит и не дает покоя, от того, что терзает днем и не дает уснуть ночью, от бед и несчастий. Танцуйте и ни о чем не думайте!

Залюбовавшись ими, я и сама не заметила, как заулыбалась, притоптывая ногой в такт. Молодая девчонка лет шестнадцати вылетела из толпы, схватила меня за руку и затянула в общий водоворот. Как только я оказалась внутри, меня захватила то же страсть, та же свобода. Внутри меня приятно щекотало счастье и детский, совершенно чистый восторг от происходящего вокруг. Я забыла обо всем на свете и пустилась в пляс. Совершенно незнакомые люди вставали ко мне в пару, и мы танцевали, словно сто лет знали друг друга. Мы смеялись, шутили, строили смешные гримасы и пытались перетанцевать друг друга. Мы откровенно флиртовали, строили глазки, без каких-либо пошлых мыслей на заднем плане. Это и был флирт ради флирта, о котором говорила Ирма - яркий, искрящийся, пьянящий, словно шампанское. Песни сменяли друг друга, и ночь казалась бесконечной. Я потеряла счет времени, но совершенно не чувствовала усталости. Наоборот, с каждой новой мелодией знакомая легкость заполняла мое тело. Я вспомнила, я узнала ее. Тогда, когда мы плясали и пели с Ирмой, разнеся полкухни, мы были под властью той же окрыляющей невесомости, что оторвала нас от земли и перечеркнула все законы гравитации. Только сейчас она была разлита в воздухе, и тысяча человек собирались поднять в воздух весь замок. И как только мне показалось, что вот-вот это произойдет, быстрая мелодия сменилась прекрасной, удивительно мелодичной и нежной, почти невесомой. Кавалеры разобрали своих дам и закружились в медленном танце. Я вежливо отказалась составить пару десятилетнему блондину, и он тут же беззастенчиво променял меня на кудрявую брюнетку своего возраста.

Я пробиралась мимо кружащихся пар. Мне хотелось выпить чего-то холодного и перевести дух. Увидев вдоль стены длинный стол с напитками и небольшим фонтаном, в котором бурлила какая-то очень вкусная на вид жидкость, я поспешила к нему. Вдруг откуда-то сверху меня ослепил солнечный зайчик. Я подняла глаза и увидала Графа, сидящего на огромной балке, высоко под потолком. В руках его был тот самый тетраэдр, и он ловко и быстро, словно иллюзионист крутил его в правой руке, так что тот сверкал гранями, словно что-то горело внутри него. Сидел он, полуразвалившись, прислонившись спиной к примыкающему под углом деревянному перекрытию, и всем своим видом снова напоминал довольного жизнью, кота, которого регулярно кормят, и чей зад не имел знакомства с тяжелым ботинком. Он смотрел на меня и, поймав мой взгляд, улыбнулся и подмигнул мне.