Зеница рока (СИ) - Брыков Павел - Страница 14

— Примите мою воду, достопочтенный мольфар, и утолите жажду. Пусть водамоей души вольётся в реку Турбат, из которой черпается ваша сила.

Русин растерянно посмотрел на Махмуд — бега, но быстро совладал с собой и, преклонив колено, коснулся губами «чаши».

Как только он выпрямился, то закрыл глаза, пытаясь разобраться в ощущениях.

Назару стало горячо, словно он напился кипящего отвара. Испарина покрыла лоб, намочила спину, и только после этого пришли образы. Перед его мысленным взором пролетели картины из прошлого Махмуд — бега, его молодость, его зрелость.

Горец видел длинный пыльный хвост бредущего в походе войска… Над его головой пролетали красные шары и взрывались с пугающим ревом… Безумие битвы, вопли поверженных врагов, кровавая резня и вспышки заклинаний, демонический рык вдруг сменился красивым птичьим пением, а за ним наступила звенящая тишина, которую только нарушал шелест пергамента… Затем перед русином начали мелькать бесчисленные лица людей, волшебников, колдунов, добрых и злых, молодых и старых… Завершилось видение страшной картиной: вверху черное холодное небо, темные пустые улицы мертвого города, по которым ходят высокие фигуры в черных масках и высоких капюшонах. Эти создания держат в руках факелы и длинные крюки, которыми они тащат по улочкам огромные, похожие на людей куклы.

Это всё прошлое…

Вдруг Назар ощутил тревогу Махмуд — бега за своих детей. Он увидел лица… Пожилая книгочея Гулбахар, отдавшая всю свою жизнь служению делу отца. Средняя дочь Чолпан — Мульк, живущая в праздности, не ведающая кто на самом деле её отец и чем занимается её старшая сестра. Кому рассказать, что у повелителя волшебников Востока дочь не ведает магии… После этой грустной картины Назар увидел сияние, а в нем лицо маленькой девочки. Мольфар ощутил то счастье, ту любовь, которая наполняет сердце шехир — эмини… и грусть. Он понял, что скоро Гульнара — так зовут младшую дочку — покинет родной дом… И последний всплеск… Сильное яркое чувство… Ушли воспоминания, горечь, радость, даже любовь… Назар на самом дне чаши ощутил страх, многолетний, постоянный страх человека обремененного большой ответственностью, но это ощущение было вызвано не беспокойством за жизнь империи. Махмуд — бег боялся за детей, за свою жену и только что родившегося ребенка. Он потерял двух родных женщин и не хотел повторения трагедии. Он так любит свою молодую жену и этот маленький красный только что появившийся на свет кричащий комочек!

Русин открыл глаза, а в них до сих пор отражался пыльный хвост неведомого войска.

Горец, как велит обычай водяного народа, отблагодарил дарителя влагой своего сердца. Он сложил ладони, пропел заклинание и ощутил, как с центра живота, от рук, ног, головы, побежали теплые ручейки и стали наполнять чашу водой. Как не открылся Назар, но смог набрать только на один глоток.

— Примите мою воду, достопочтенный Махмуд — бег, и утолите жажду. Пусть слезы моей души вольются в воздушный поток, из которого вы черпаете силу.

Шехир — эмини преклонил колено и приблизил губы к его ладоням. Он принял влагу, встал и закрыл глаза.

Фарух наблюдал за этим обрядом с нескрываемой тревогой.

Шехир — эмини вдруг отступил на шаг назад, словно его ударили в грудь.

«Запах белого хлеба, тёплого молока и мёда. Смех мамы и отца. Солнечные лучи, пробивающиеся через листья папоротника; дух лесной чащи, сплетенный из ароматов влажных мхов, древесной коры, павших листьев и валежника; перестук дятла, молния беличьего хвоста в укрытых снегом ветвях елей; первые шаги, первый опыт знакомства с силой воды; уроки дядьев и набитые шишки, наставления деда и строгие лики на образах; похвалы тёток и вкусные ватрушки; купания голышом в озере с мальчишками, беготня по лесу, щекотания сосновых иголок по спине; первый выбитый в драке зуб; широкая спина отца, долгие зимние вечера, жужжание прялки и грустный напев мамы; коричневые шершавые от постоянной работы руки бабушки… Первые забавы: чашка, висящая в воздухе, мышки, кружащиеся в хороводе, развороченная в щепки телега, ожоги, порезы, подзатыльники от взрослых, а потом… После яркого, солнечного детства словно тень нашла… Воронье карканье, грязь, стук капель по крыше, окутывающие горы туманы, непролазная чаща лесная, черные гробы, черные могилы, причитания и полные жалости взгляды соседей. Снова драки, ссоры, детские обиды, но тут же лучистый всепрощающий взгляд матери Берегини и тепло, и нега, а вместе с радостью и стыд… Поселенья на границе. Перевал. Снег. Весеннее солнце. Рассказы бывалых оборонцев. Первая встреча и первая драка с чужаками. Первый соплеменник, убитый каинидом и первый убитый Назаром каинид. Юноша — мужчина — воин. Одиночество. Одиночество. Одиночество. Поздний смех и неожиданная свадьба. Рождение сына. Пухленькие ножки с крошечными розовыми пальчиками. Тепло распашонок. Родион. Бесконечное счастье сменяется безмерным горем из — за нелепой смерти молодой жены. Только раны начали зарубцовываться, как вдруг вчера, даже почти сегодня, нападение тварей в масках, ночной бой, ярость воинов, крики женщин и страшный выбор — кого спасать, всех детей или любимого сына?…

Махмуд — бег открыл глаза и прохрипел:

— Я знаю всё.

Да, теперь он знал, почему Повелительница горного народа прислала этого колдуна — мольфара. Только он мог передать то послание, которое должно дойти до правителя Истамбула.

Она передала чужие воспоминания!

Махмуд — бег увидел своими глазами, как ночью на пограничный лагерь горцев напали каиниды, завязали битву, связали схватками всех охранников. Отдельный отряд в кожаных доспехах, с черными, разукрашенными необычными красными узорами масками, ворвался в дом, приспособленный под школу. Там вечером играли — изучение магических наук у водяного народа происходит с помощью забав — играли четыре мальчика и две девочки. Воины Берегинине поддались на уловку, ведь детей охраняли лучшие мастера оборонного боя в северных землях. Среди них был и Назар. Положив более двадцати нападавших и потеряв троих, русины отбились, и всё же каиниды забрали одного ребёнка.

Мальчика.

Родиона.

Так у Назара не стало сына.

Поэтому он здесь.

Несчастный отец вынужденно стал послом.

Шехир — эмини вспомнил, как много лет назад Мать речного народа открыла ему, хозяину южных земель, некоторые секреты магии воды. Она, наверное, предвидела, что настанет время и Махмуд — бег сможет «прочитать» её тайное послание. Написанному верить нельзя, сказанному тем более, но если это не слова, и даже не мысли, а воспоминания? Четкие, ясные. Он и сейчас видел всё, что произошло той ночью. До последней заклепки на доспехах наёмников, до первой и последнее капли крови, упавшей на укрытый еловыми ветвями пол хижины. Словно это его уши терзал режущий нервы боевой писк нападавших, словно его во время короткой ночной схватки переполняла холодная ярость. Именно он отбил атаку, повергнув шестерых врагов, и не дал каинидам ворваться в школу. Защитив всех, он, Махмуд — бег, не смог спасти своего сына!

Шехир — эмини, находясь в верхних покоях Башни Звездочета, был скован страхом, что это не мольфар, а он сам потерял самое дорогое, что может быть у отца — своего наследника!

— Я знаю всё, — повторил Махмуд — бег.

За прошедшую минуту в нем многое изменилось. Если раньше стоящий перед ним силач вызывал любопытство, то теперь шехир — эмини мог назвать его почти другом.

Чужое горе правитель Истамбула принял как своё.

— Я понял, что хотела мне передать Мать Берегиня и я благодарен за предупреждение. Чем я могу тебе помочь, Назар Турбат?

Посол вздохнул, пожал плечами.

— Наша Мать смотрела в Омут правды. Видела, что Родион должен прибыть на берега Босфора, но когда и куда — неизвестно. Вдруг он уже здесь, а может появиться через год? Я пришел просить вас оказать мне помощь в поисках. Рано или поздно его привезут в Царьград, а кто как не вы сможете найти моего мальчика?