Рождение вечности (СИ) - Соломенный Илья - Страница 40

Вернулся Норман уже затемно. Уставший, но довольный, он сначала отбуксировал тушу на ледник, и оставил там. В окнах первого этажа он снова заметил свет — видимо Ластор решил дождаться возвращения своего гостя.

Норман вошёл в дом, снял одежду, и оставил ее у входа — там-же, где и рюкзак с винтовкой.

— Эй, Ластор, я голоден! — крикнул он, но ответа не дождался, и прошел на кухню. На плите стояла все та же огромная кастрюля. Норман поднял крышку, и заглянул в нее — внутри была похлёбка из последнего зайца, но уже изрядно остывшая. Чертыхаясь, парень разогрел плиту, и достал себе тарелку. Затем нарезал хлеб, и уже собрался подниматься на второй этаж, чтобы позвать старика, когда заметил на лестнице несколько осколков стекла.

— Что за…

Он услышал шорох за спиной, и резко обернулся, уже готовясь обругать Ластора за такие шутки, но фраза застыла у него на губах, когда он увидел перед собой человека. Норман потерял дар речи, когда понял, что это лицо ему знакомо — незваным гостем был Матиас Бринг, фехтовальщик, занявший второе место на турнире во время Эдемского карнавала. И сейчас он целился в Нормана из пистолета.

— Какого… — начал было Норман, но договорить не успел. Матиас нажал на спусковой крючок, и электронный заряд угодил Норману прямо в грудь, заставив его забиться в конвульсиях. Подойдя ближе, Матиас выстрелил ещё раз, и Норм, корчась от невыносимой боли, потерял сознание.

Часть 2. Глава 2.

Магеллан… Один из немногих миров, которые нам не пришлось терраформировать. Когда отец получил право основать здесь собственное поселение, наша семья была в восторге — ещё бы, ведь подобной чести удостаиваются немногие. На наше счастье, Император Леостан оказался мудрым и щедрым правителем, и всегда помнил о тех, кто поддержал его в трудную минуту. Иногда я задумываюсь — как бы пошла история нашего рода, не случись той бойни под стенами Сигеру-Маоло?

Дневники Александра де Пайле, второго правителя Магеллана.

_______________________________

Виктор. Планета Магеллан, Цитадель семьи де Пайле.

4 месяца после событий на Эдеме.

Жизнь на Магеллане в корне отличалась от той, какую я вел последние несколько лет. Здесь все было тихо, спокойно, и размеренно. Поначалу я никак не мог привыкнуть к этому, но постепенно втянулся, и перестал ходить оглядываясь — хотя отец категорически запретил мне покидать пределы планеты, пока Примархи*(совет глав семьи) не обсудят со мной произошедшее на Эдеме.

Честно говоря я думал, что это случится в течении нескольких недель, но время шло, а обо мне никто не вспоминал. Я не жаловался — переживать те воспоминания заново мне не хотелось, и пока меня не трогали, я мог спокойно привести в порядок свои мысли.

Спустя несколько дней после моего возвращения, в Цитадель прибыли мои мать и сестра. Они не были в курсе происходящего со мной (отец решил, что подобные переживания женщинам ни к чему), но очень обрадовались, когда мы встретились. И если мама через пару дней сама отстала от меня со своими расспросами о жизни на Эдеме, после ее последнего визита туда, то от Ариадны так просто отвязаться было невозможно — да мне этого и не хотелось.

Моя сестра вернулась на Магеллан ненадолго — всего на два с половиной месяца. Она училась в одном из лучших учебных заведений Империи в системе Лебедя, и недавно у неё как раз начались каникулы. Мы не виделись с малышкой Ари уже несколько лет, и как выяснилось — ужасно соскучились друг по другу, так что следующую пару недель только и делали, что болтали без умолку, и рассказывали о том, как нам жилось все это время. Конечно, мне пришлось опустить несколько деталей своей биографии — особенно о причинах, заставивших меня вернуться в отчий дом, но раз заикнувшись о том, что скоро меня ждёт аудиенция у Примархов, я понял, что прокололся. Ариадна была младше меня на семь лет, и всегда казалась мне милой и доброй девочкой, но только сейчас я заметил, что она повзрослела. И была далеко не дурой — тут же сообразив, что я чего-то не договариваю, она насела с вопросами, и пришлось честно сказать ей, что распространяться о причинах, заставивших меня приехать, я не могу.

— Ты как всегда, братец — таинственен и задумчив, — сказала она тогда, и добавила, — Если все решиться благополучно, не забудь сообщить мне об этом.

На том мы и оставили тот разговор, вернувшись к обсуждению мероприятий, на которых побывали, людей, с которыми познакомились, и приключений, в которых участвовали. Спустя ещё некоторое время из Солара вернулся Марк. Он на корню пресёк наши попытки узнать, что там делал и видел, и велел младшим брату и сестре «заткнуться и отвалить», так как ему нужен был «незамедлительный и очень долгий отдых». Собственно, этим мы и занимались почти два месяца — отдыхали, общались, и развлекались.

Те, кто проводит большую часть своей жизни рядом со своей семьёй, как правило, не ценят такие моменты — потому что они за многие годы превращаются в рутину. Мы же не виделись несколько лет, и успели соскучиться друг по другу, и даже не пытались скрывать этого.

В собственном доме нам было нечего опасаться, и мы втроем часто проводили время за пределами Цитадели — на охоте, рыбалке, пляжах, в окрестных поселениях, или развлекались в дополненной реальности.

Я показал Марку и Ариадне «Икара», и надо было видеть восторг в из глазах (даже тридцатилетний брат оказался заинтересован этим необычным изобретением, хоть и слышал о нем от меня ранее), когда они смотрели, как я парю над башнями, или прыгаю с крыши на крышу как какой-нибудь кузнечик-переросток.

Вскоре Марка вызвал отец, и они вдвоем улетели по каким-то важным делам. Мама забрала Ариадну в одну из систем Торговой коалиции, откуда вместе с ней собиралась направиться на Лебедя — так что я снова остался один. Не совсем, конечно — в Цитадели и за ее пределами находилось большое количество моих родственников, но все они были для меня совершенно чужими людьми — двоюродные, троюродные и ещё более дальние братья и сестры, дяди и тети всех ветвей — все те, кто был потомками десяти детей, рождённых от побывавших на Сигеру-Маоло. Более половины из этих людей носила другие фамилии, будучи де Пайле лишь по женской линии, а ещё четверть потомков и вовсе не имела — но все равно нас было до одури много.

Однако, среди всех этих людей я был одинок, и оставшись наедине со своими мыслями часто гулял по лесу, начинающимся сразу за лабораторными комплексами в западной части города — там было тихо, и я мог не опасаться встречи с кем-нибудь из своих родственников. Откровенно говоря, им тоже не были дела до одинокого отщепенца, у которого даже спутника не было.

Это, кстати, была одна из причин, по которой на меня изредка косились. Док пропал бесследно — а вместе с ним и большая часть записанных на мнемочип воспоминаний. Конечно, я помнил всю свою жизнь — но уже не мог в деталях воспроизвести любой ее момент. Отец и Марк предлагали мне установить нового спутника, но я отказался, хотя и понимал, что это глупо. Было несколько причин для такого решения, но две главные были просты — мне не хотелось начинать обучение искусственного интеллекта с нуля (для этого потребовалось бы много лет), и я всё ещё не смог окончательно отойти от смерти Кайри, и боялся, что как только новый спутник появится, я начну записывать новые воспоминания в свои клетки, а то что запомнил сам — забуду. Абсурд, конечно, но в тот момент эта мысль не давала мне покоя.

К тому же, я прикинул, что большая часть населения галактики живёт без спутников, а я и представления не имею — каково это. Некая часть меня (весьма живая и любознательная, надо заметить) хотела посмотреть, сможет ли Небожитель остаться собой без помощи ИИ. И хотя мнемочип мне всё-таки заменили, контактировать с инфополем напрямую я уже не мог.

Поначалу было трудно, я даже и не представлял, насколько сильно привык к Доку. Приходилось постоянно напрягать память, чтобы запомнить простейшие вещи — номер счёта, адрес, прочитанную статью, или имена друзей Ариадны. Пока у меня был спутник, все это записывалось в мои клетки, и при необходимости извлекалось или удалялось. Сейчас мне нужно было самому производить подобные операции с помощью мозга, так что лучшее, чем я мог заняться — это начать тренировать память.