Безумие в моей крови (СИ) - Морская Лара - Страница 55

Она засуетилась по дому.

"Да, именно так. Вернусь домой, как ни в чем не бывало, — подумала я. — Если бы".

— А когда вернется ваш муж?

Женщина отвела взгляд, стесняясь сказанной ранее лжи.

— Думаю, что ближе к вечеру, тогда и помоешься.

Я посмотрела на распухшие стопы: идти я все равно не могла.

— А к вам сюда кареты заезжают?

Женщина засмеялась так заливисто, что и я невольно улыбнулась.

— Ты еще спроси, не залетают ли! Ты в окно посмотри, душа моя, здесь же лес да камни. Какие уж тут кареты. Большая дорога в десяти милях отсюда. А ты что, на каретах ездишь?

— Я в столице живу, — я уклонилась от ответа.

— Надо же, в столице! — присвистнула женщина. — И как же тебя сюда из столицы занесло, да еще и на лодке?

— Вот и я себя об этом спрашиваю.

Промыв раны, я обмотала стопы чистыми тряпками, надела хозяйские башмаки и, хромая, вышла во двор.

— И что тебе не сидится!? — посетовала женщина.

Я с восторгом смотрела на великолепие леса. Клеродендрум, дерево судьбы, щетинилось красно-белыми хохолками. Цветущие пальмы, агавы, цветочный ковер. Араукария, мое самое любимое дерево, с ветвями, смешно задранными вверх, и толстыми, сочными иглами. Глухая лесная чаща была природным храмом, более прекрасным, чем ухоженный сад. Вне сезонов, непредсказуемо, все цвело от ранней весны до поздней осени. Присев у порога, я погладила комочки земли.

— Спасибо вам, — искренне сказала я женщине.

— Да перестань ты. Считай, что ты уже меня поблагодарила.

Интересная вещь, благодарность. Похоже, что она действительно никому не нужна.

— Скажите, а вам нравится жить так далеко от людей?

Женщина ответила мне удивленным взглядом.

— Так это же живая земля! Ты посмотри, какая красота вокруг! Только дотронешься до земли, и все расцветает, каждый день что-то новое. С землей интереснее, чем с некоторыми людьми, — заговорщически прошептала она. — Бывают дни, когда мой муж только ругается да храпит. Вот и вся от него польза. А земля удивляет тебя каждый день.

Чувство вины ударило меня обухом по голове.

Все, поняла, хватит. Мы все обожаем живую землю. Сожалею, что спросила.

— Вы когда-нибудь видели королеву? — осторожно спросила я, пробираясь обратно к креслу.

— И королеву видели, и короля. Мы в начале весны в столицу за семенами ездим, вот и смотрим, как они открывают сезон.

— Ну и как они вам? — Я была противна самой себе, выпытывая у моей спасительницы такие откровения.

— Король уже в возрасте, а Вивиан — совсем молоденькая. Хорошенькая такая, только глаза грустные.

Ну вот, опять. С глазами у меня явно что-то не так. Как вернусь домой, сразу проверю.

Женщина замолчала, сосредоточившись на нарезке овощей, и я не знала, как спросить ее о главном. Не могу же я, в самом деле, сказать: "Вы, наверное, проклинаете ее, предательницу народа Лиивиты".

— А почему у нее грустные глаза? — спросила я. Я бы сделала все, что угодно, только бы продолжить разговор.

— Кто ж их знает, монархов, чего им не хватает. Да и потом, они ж безумные, у них земля разум отнимает. Как же тут не грустить? Ты туфли-то сними, а то вон кровь через тряпки просочилась.

Я откинула свою безумную голову на спинку кресла и положила ноги на табурет.

В этот момент дверь резко распахнулась, и в дом ворвался Трой.

— Ты! — закричал он, тыкая в меня указательным пальцем и не обращая внимания на взвизгнувшую хозяйку. Рубашка расстегнута, мышцы напряжены настолько, что превратились в камень, в глазах фиолетовые звезды. Он заметил все — мое загорелое, измученное лицо, грязь и окровавленные ноги. — Какой дьявол принес тебя обратно? Убирайся отсюда!

Бросив на меня осуждающий взгляд, женщина убежала в спальню. Да, каюсь, это я привлекла это чудовище в ваш гостеприимный дом. Более того, именно к нему я так стремилась вернуться. Из-за него я несколько недель ела рыбу.

— Трой, — начала я дрожащим голосом, глядя в его сверкающие злобой глаза. — Я умоляю, выслушай меня.

— Я потратил годы на то, чтобы тебя слушать. Я только этим и занимался. Считай, что я наслушался! Все. Теперь убирайся. УБИРАЙСЯ, я сказал! — закричал он.

— Не уберусь! Это — моя земля, и я останусь на ней. Если потребуется, то я буду умолять о прощении всю оставшуюся жизнь. Я буду умолять и Лиивиту, и тебя, и однажды вы меня простите.

— Так не бывает. У каждого есть только один выбор, и ты сделала свой. Убирайся! Чтобы к завтрашнему дню тебя на Лиивите не было. Иначе я приму меры.

Он кричал так громко, что я невольно вспомнила, как неоднократно пыталась вывести его из себя. Можно считать, что я добилась своего.

— Скажи мне, Трой, кто теперь правит Лиивитой?

— Важно то, что ты ей уже не правишь. Не волнуйся, мы справились без тебя, — ядовито добавил он, поворачиваясь к двери. — Помни, ты должна исчезнуть до завтрашнего дня.

— Но я не могу быть счастлива в другом месте, — слабо прошептала я, вложив в мой голос все то отчаяние, которое скопилось во мне за недели пребывания на мертвой земле.

Он повернулся ко мне, сощурив глаза.

— Счастлива? СЧАСТЛИВА? Тебе кто-то обещал счастье? Где во всей этой убийственной головоломке ты увидела проблески счастья?

"С тобой!" — захотела закричать я. Но разве такое закричишь?

— Я не хочу больше жить чужой жизнью, это ужасно! Не могу быть оторванной от всего, что мне дорого. Только на Лиивите моя жизнь имеет смысл.

— И в чем же смысл твоей жизни на Лиивите, Ви?

— В том, что она моя, — не раздумывая, ответила я.

— Нет. Это больше не твоя жизнь.

Он уже почти вышел из дома, когда я вспомнила о том, что соврала пограничной страже, что меня похитили.

— Подожди, Трой. Клянусь тебе, я уеду, но умоляю, пообещай, что ты не причинишь никакого вреда тем, кто помог мне бежать.

На всякий случай, я не стала называть их имена.

Трой засмеялся так легко и мелодично, что мне до боли захотелось увидеть его лицо.

— Ты, должно быть, и вправду безумна, Ви. Неужели ты думаешь, что меня волнует твой пылкий мальчишка Диорид и тройка впечатлительных слуг? Поверь, мне есть, чем себя занять.

— Во всем виновата только я одна.

Он обернулся и уверенно встретил мой взгляд.

— Наконец-то наши мнения совпали, Ви. Поздравляю, ведь это случилось впервые.

Захлопнув дверь, он исчез.

Когда наступает конец, то, прежде всего, следует быть честной с самой собой.

Поэтому после ухода Троя я замоталась в свое прошлое, как в кокон, и начала искать причины случившегося.

Если бы тогда, много лет назад, я не подслушала разговор между Троем и отцом…

Если бы советники не привели Диорида в замок…

Если бы я не позволила себе им увлечься …

Если бы я написала ему и попросила отказаться от обещания меня спасти…

Если бы я не вышла тем утром в сад и не увидела Антонио…

Если бы я заставила Антонио вернуться на Лиивиту, как только узнала о похищении…

Размазывая слезы, я развлекала себя этой бесполезной кавалькадой мыслей, когда дверь спальни приоткрылась, и в щели появился любопытный глаз хозяйки. Я начала снова заматывать стопы, готовая к тому, что меня сейчас выбросят на улицу, когда услышала сдавленный шепот.

— Он не вернется?

— Боюсь, что нет, — призналась я.

— Какой мужчина! — восхищенно воскликнула хозяйка, настороженно оглядываясь по сторонам. — Я думала, что он здесь все порушит. Какая страсть! И как он тебя отругал! — Она пододвинула стул и начала буравить меня глазами. — Он ведь твой муж, да? А ты сбежала с другим мужчиной? А муж за тобой следил, поэтому и нашел. — Я поморщилась, и она приняла это за знак согласия. — А другой мужчина тебе надоел, и ты решила вернуться к мужу, а он ни в какую, да?

Ну, раз у нее все так слаженно получается, спорить я не стану. Все равно я не могу рассказать ей правду.

Женщина поцокала языком и продолжила: — Он кричит: "Убирайся!", а страсти-то в нем, страсти! Ух, какие дела. И куда ж ты теперь денешься? Снова вернешься ко второму мужчине?