Однажды. Не ты. Не я (СИ) - Морская Лара - Страница 64

Самое неприятное, что и Анри тоже вытаращился на меня, как будто сличая с богиней. Признаю: Алали права. Во всём. Заодно признаю, что меня сейчас разорвёт от боли. Хотя я уже и так ни на что не надеялась, но от такой потери становится жутко. А теперь ещё узнать, что любимый мужчина видел в тебе всего лишь слабую копию другой женщины.

— Иди, Наталия, Ая вернёт тебя домой. Ты больше никогда не появишься в Шиане. Да, кстати — держись подальше от гробницы моего отца, именно оттуда ты скопировала татуировку вязи. Отец был великим творцом, подарившим себя своему миру. В древние времена творцы не знали о бесконечной энергии излучины, поэтому он погиб. Не трогай его символы. Тебе не суждено узнать, что означает эта вязь.

— «Всё однажды сольётся в бесконечную вязь…» — процитировала я стихи Алали.

— Это случится прямо сейчас, — улыбнулась она и взяла Анри за руку. По её запястью пополз рисунок из перевитых линий, потом перешёл на его руку, соединяя влюблённых. Навеки.

Алали подняла на Анри восторженный взгляд.

— Я так долго мучилась из-за невозможности нашего союза, что не могу поверить своему счастью. Ты и я. Бесконечная вязь времени. Ты станешь творцом, и мы будем вместе, ты и я. Навсегда.

Больше я ничего не услышала.

Я уходила, подталкиваемая не страхом, а безнадёжностью. Изломанный пол выправлялся под ногами, указывая путь домой.

Даже в самой критической ситуации достаточно всего лишь переставлять ноги, и судьба куда-нибудь тебя приведёт.

— А я всё думал, вернёшься ты или нет, — вяло пробормотал Ая.

— Ты меня ждал? — Всё-таки, приятно, что я хоть кому-то нужна.

— Я ждал, когда Алали тебя выгонит. Теперь могу отправить тебя домой и снова заснуть.

А я уж, было, представила, как мы с Ая подружимся и вместе прилетим в Лиодезию. Наделаем шума, навестим моих родителей. Хоть что-то отвлечёт меня от потери.

— Считай, что дождался. Алали меня выгнала, забрала дневник и Анри.

— А где твои вещи?

Прихваченная Анри сумка всё ещё лежала в углу пещеры.

— Если ты доставишь меня прямо домой, то мне ничего не нужно.

— Тогда прощай. Выйдешь из пещеры и окажешься у себя дома.

— Уже?? Прямо так?? Сразу??

— Если хочешь, можешь сначала походить кругами, а потом выйти.

Неужели всё закончилось? Шантаж, перевод, магия, побег, любовь, излучина — всё это станет прошлым, как только я выйду из пещеры?

— Только не надо себя накручивать! Я не люблю слёз, — Ая дёрнул хвостом, пытаясь вымести меня из пещеры.

— Ты же на излучине один? Кто здесь плачет?

— Мало ли, всякое бывает.

— Чем-то хвост придавит? — не сдержалась я.

— Шла бы ты.

Идти мне не хотелось. Вот так вот шагнуть вперёд и покинуть этот мир, подаривший мне самое прекрасное счастье и самую дикую боль.

— Мне больно, Ая.

— Чем-то хвост придавило?

— Алали отняла у меня Анри.

— Он тебе когда-нибудь принадлежал?

— Нет.

— Значит, не отняла. Уходи.

— Мне больно. Если бы я перевела дневник до конца, тогда узнала бы обо всём заранее и не успела полюбить!

— Ты должна была прочитать первую часть королю. Дальше переводить нет смысла, там нет ничего интересного. Глупые философские рассуждения о любви и всесилии.

— Всё равно, мне больно.

— В древние времена драконы считались транспортным средством. Улицы были широкими, чтобы мы могли приземляться, не задевая домов крыльями. У каждого во дворе стоял загон для дракона. Сказочное было время! — Мечтательно закатив глаза, Ая задержал дыхание. — Мы кружили над Шианом, как разноцветные посланники богини. Люди останавливались, чтобы лишний раз поглядеть на чудо.

Вздохнув, Ая перевёл взгляд на онемевшую меня. Я, всё-таки, историк, а о таком ни разу не слышала. Что же случилось с этими прекрасными существами?

— Неужели это правда?

— Нет, конечно, — уныло отмахнулся Ая. — Считай, что я тебя отвлёк, взбодрил, и теперь ты можешь идти. Весёлая и беспечная. Забудь обо всём и начни новую жизнь. Знай — у тебя не было ни малейшего шанса заполучить короля Шиана.

«Заполучить»!

— Почему?

— Сотни лет назад творцы верили, что только им доступно бессмертие, и тогда Алали бросила им вызов и создала Реаль. Они утверждали, что смертные не могут стать творцами, и тогда Алали придумала способ призвать энергию излучины, чтобы трансформировать силу человеческой души. Ей не позволили любить смертного, и она нашла способ сделать его творцом. Твой приятель станет бессмертным, а ты отправишься домой. Алали — величайшая из творцов, а ты… — Ая состроил кислую мину.

Знаю. Я — переводчица.

— Иди домой, Наталия.

Надо же, дракон запомнил моё имя. Если повезёт, я вот-вот проснусь и обнаружу, что всё это — бред. Или галлюцинация, навеянная извращённой магией излучины.

— Ая, а ты настоящий?

— Настоящий, — прошипел дракон. — Смотрите-ка, какое слово знает наша переводчица. Спрашивает, настоящий ли я. А о себе почему не спрашиваешь? Неужто думаешь, что ты настоящая, а я — нет? Так вот тебе ответ, Наталия: мы с тобой одинаковые. А вот какие, настоящие или нет — это зависит от точки зрения.

Ударив хвостом по земле, Ая взметнул вверх облака вековой пыли. Отпрыгнув в сторону, я невольно шагнула через порог и…

оказалась на полу в своей спальне.

Пыльной, как пещера Ая. Скучной. Пахнущей старыми книгами и засохшими цветами. Из этой квартиры я отправилась в Истензию, чтобы перевести дневник. Сюда и вернулась, с переполненной памятью и раненой душой.

Что бы ни говорил Ая, я настоящая. И боль моя тоже, до искр в глазах, до вспотевшего лба настоящая. Подозреваю, что она останется такой надолго.

Сегодня вторник, очередной из многих, скучных вторников. Один за другим они плывут передо мной, неотличимые по сути. Каждое утро меня встречают студенты, невнимательные, занятые собой. Девица в третьем ряду разглядывает сидящего за ней парня в карманное зеркальце. Лохматый верзила мерно похрапывает в заднем ряду, шея изогнута под нездоровым углом. Унылая блондинка с зализанными волосами что-то прилежно пишет в тетради. Проблема в том, что меня она почти не слушает, да и на доску не смотрит. Значит, пишет письмо или книгу. Будем надеяться, что это — роман, что в нём приключения, интересные герои и счастливый конец.

Отхожу в сторону и понижаю голос, чтобы не мешать ей. Пусть остаётся в придуманном мире, там намного лучше, уж я-то знаю.

— Доктор Раблие!

Вздрагиваю и с удивлением перевожу взгляд. Неужели кто-то слушает мою лекцию?

— Что вы хотели спросить?

Парнишка ухмыляется, заготовив каверзный вопрос.

— А это правда, что в древне-арисийском языке нет символов насилия?

— Правда. Насилие и божественная свобода несовместимы.

— Тогда откуда взялся символ брака? Ведь брак — форма насилия над мужчинами.

Аудитория взрывается хохотом. Верзила в последнем ряду просыпается, озадаченно вытирая слюни.

Сколько раз я слышала эту шутку? Сто? Больше?

— В древне-арисийском языке нет символа брака. — Отвечаю без улыбки. — Можно соединить вместе символы мужчины и женщины, но из этого обозначения невозможно понять, какие именно отношения их связывают. Необходимо дополнить эту конструкцию точным геометрическим изображением чувств, которые…

Замолкаю. Всё равно парень меня не слушает. Пинает сидящую перед ним девушку и шепчет на всю аудиторию: — Хочешь, я дополню твою геометрическую конструкцию?

Студенты склоняются к столам, дёргаясь от смеха.

Это называется «эффект ноября». В начале учебного года студенты ведут себя образцово, внимают каждому слову, стараясь произвести впечатление. К ноябрю расхолаживаются, становится понятно, кто есть кто. Потом, к сессии, снова поджимают хвосты, и так дальше, цикл за циклом.

Украдкой смотрю на часы.

— Доктор Раблие! Могу ли я спросить про вашу геометрическую конструкцию? — продолжает неугомонный парень. Его друзья побагровели от смеха.