Краути (СИ) - Бэйн Екатерина - Страница 43

В толпе стояла невысокая девушка, несмотря на жару, на ней был плащ из тонко выделанного сукна. И проницательный взгляд мог бы сразу определить, что эта особа была не из бедных. Об этом говорили и изящные сандалии, и аккуратно уложенные черные волосы с поблескивающими в них украшениями, и ткань платья, выглядывающая из-под плаща. Не говоря уже о самом плаще. В такую погоду так отваживались одеваться только богатые и знатные люди. Все прочие смертные ходили в простых полотняных одеяниях, иногда едва скрывающих плечи.

Девушка стояла, почти не шевелясь и не обращая внимания на косые взгляды окружающих ее людей, не без основания считающих, что дамы ее положения не прогуливаются по базару и не останавливаются полюбоваться на балаганных артистов. Девушку не волновало мнение окружающих. Она не сводила глаз с кувыркающихся гимнастов, посматривала на жонглера, зато на девушку на канате не глядела вовсе и всякий раз демонстративно отворачивалась, когда та попадала в поле ее зрения. Люди вокруг нее менялись, двигаясь то взад, то вперед, а девушка не сходила с места. Лицо у нее было печальным, с какой-то затаенной тоской в глазах.

Прошло немало времени, прежде чем артисты закончили свое представление и удалились в свой шатер отдыхать. Площадка перед ним опустела. Толпа начала понемногу расходиться. Девушка огляделась по сторонам, потом внимательно посмотрела на вход в шатер, глубоко вздохнула и решительно зашагала к нему.

Дверью в шатер служила плотная и широкая циновка, сплетенная из травяных стеблей. Девушка отодвинула ее и сделала пару шагов вглубь. Циновка за ее спиной качнулась и вернулась на место.

Шестеро бесконечно усталых балаганных артистов сидело на земле, поджав под себя ноги. На звук шагов они обернулись. Спустя долгую минуту молчания и пристальных взглядов, жонглер медленно поднялся на ноги и шагнул вперед:

— Что вам угодно, госпожа?

— Тори! — воскликнула девушка, — ты не узнаешь меня?

Он подался вперед, вглядываясь в девушку, а потом ахнул:

— Фодэ!

Девушка всхлипнула и повисла у него на шее. Оба акробата подскочили на ноги и набросились на нее с радостными воплями:

— Фодэ! Вот это дела! Какая ты стала красотка!

На земле остались сидеть трое. Молодая девушка, недоуменно моргающая и, кажется, ничего не понимающая, мощный парень с перекатывающимися под кожей мускулами и сухонькая старушка с гривой седых спутанных волос. Она не могла подняться по причине старости, но Фодэ сама кинулась к ней, когда сумела освободиться от горячих объятий парней.

— Деточка моя! — растрогалась старушка, — давно тебя не было видно. Видно, соскучилась по своим?

— Очень, бабушка, — девушка чмокнула ее в щечку и села рядом, сбросив плащ на землю.

Она привычно устроилась, подвернув под себя ноги, было заметно, что эта поза ей не в новинку. Мускулистый парень склонил голову набок и окинул ее лениво-заинтересованным взглядом. Фодэ приподняла брови, а потом спросила:

— Рино?

— Он самый, — подтвердила старушка, — неужто, не узнала?

— Рино, какой ты стал большой! — Фодэ без церемоний кинулась к нему на шею, отчего парень вдруг покраснел и смешался.

— О да, очень большой, — подтвердил Тори, посмеиваясь, — он теперь у нас козырь программы. Поднимает тяжести и гнет руками подковы.

— Правда?

— Ну да, — подтвердил Рино, с трудом приходя в себя от горячего проявления чувств Фодэ.

— А как поживают остальные? — начала жадно выспрашивать девушка, — как Линна?

— У Линны теперь свое дело, — отозвался один из гимнастов, садясь с ней рядом, — она держит шатер на главной площади и гадает всем, кто соизволит туда зайти и заплатить две монеты.

— Говорят, очень прибыльно, — вставил второй.

— Да, Линна умеет филигранно врать, — признал Тори, — так, что и от правды не отличишь. Иногда смотрит на меня своими огромными глазищами и потусторонним голосом говорит этак нараспев: "Тори, звезды говорят, что нынешний день грозит неприятностями. Оставайся дома". И что ты думаешь? Непременно что-нибудь происходит.

— А как ты поживаешь, Фодэ? — спросила старушка, глядя на девушку ласково, — ты сумела выбраться к нам?

Фодэ помедлила, а потом сказала:

— Я перестала быть наложницей князя Тэнмира две недели назад. Мне хорошо заплатили и велели отправляться восвояси.

— Почему? — приподнял брови гимнаст, сидящий с ней.

— Там произошло одно очень неприятное дело.

Фодэ нахмурилась, раздумывая, говорить дальше или нет. Но остальные уже решили этот вопрос за нее и принялись теребить ее вопросами:

— Что? Что произошло, Фодэ?

— Говори же, не тяни, — поморщился Рино, придвигаясь ближе.

— Ладно, — решилась та, махнув рукой, — только учтите, то, что я вам сейчас расскажу, является большой тайной. Если кто-нибудь узнает…

— Да ясно все.

— Не тяни, чего там. Молчим, как рыбы.

— Пару месяцев назад при дворе князя объявилась новая наложница по имени Аурин. Она была очень красивая и очень странная. Цвет ее волос был золотым, а глаза зеленые.

— Ты ври да не завирайся, — строго проговорил гимнаст, — золотых волос не бывает.

— Я тоже так думала. Но волосы новой наложницы были золотыми.

— Я кое-что слышал об этом, — заявил Тори, — люди болтали, что у одной из наложниц князя волосы цвета новеньких золотых монет. Но я всегда думал, что врут люди.

Фодэ кивнула:

— Я видела ее и разговаривала с ней. Мы даже стали приятельницами. Очень милая девушка, спокойная и простая, безо всяких заскоков. Она рассказывала мне, что родом из рыбацкой деревеньки на берегу моря.

— Золотые волосы — большая редкость, — покачала головой старушка.

— Что ты, бабушка! — возразил второй гимнаст, — какая редкость, это вообще невозможно!

— Я видела людей с такими волосами, — продолжала та, невзирая на его слова, — давным-давно. Они появились и ушли навсегда. Я не знаю, откуда они родом и что здесь делали. Но они были. Я еще не выжила из ума.

Остальные посмотрели на старушку, переглянулись и пожали плечами. Нет, они не сомневались, что она вполне в здравом уме и твердой памяти, просто сказанное показалось невероятным. Хотя с другой стороны, чего только на свете не бывает!

— Что же дальше? — спросил Тори у Фодэ.

— Я уже говорила, что Аурин была странная. С ней постоянно что-то случалось. Сначала ее укусила трескучка и она умудрилась выжить.

— Это невозможно, — проговорила девушка, до сей поры молча сидевшая в стороне ото всех, — укус трескучки смертелен. После него никто не выживает.

И она значительно кивнула головой.

Фодэ повернулась к ней. Потом перевела глаза на старушку.

— Это Мерр?н, — пояснила та.

— Ясно, — кивнула Фодэ.

— Ты ничего не путаешь? — спросил Тори, — ее укусила трескучка и она выжила?

— Да, именно так все и было. Трескучка оказалась не в силах ее убить. Но это сделали другие. После укуса Аурин долго болела.

— Я думаю, — присвистнул первый гимнаст, — еще бы нет. Другие вообще умирают.

— Не перебивай, — сдвинула брови Фодэ, — иначе я вообще ничего не стану рассказывать.

— Да ладно, не злись, — примирительно похлопал ее по плечу тот, — я просто сказал. Больше не буду.

— От аромата цветов фенхии ей становилось дурно, а это первый признак того, что она не жилец на этом свете. Потом к ней в комнату заползла змея и бросилась на нее, чтобы ужалить, что Аурин успела увернуться. И более того, она сама убила ее.

— Это очень сложно, — заметила старушка, позабыв, должно быть, что им велено не перебивать, — змеи быстры как молнии. Чтобы помешать какой-либо из них тебя укусить, нужно обладать недюжинной реакцией.

— Я ведь говорила, что она была странная, — хмыкнула Фодэ, — но и это еще не все. В конце концов, она все-таки умерла, но не от укуса трескучки, и не от змеи. Ее отравили.

— Боги! — ахнула старушка, — кто же мог так поступить с этой бедной девушкой? Как будто, ей и без того мало досталось!