В поисках единственной (СИ) - Кострова Валентина - Страница 64

— Тебе жарко? — полюбопытствовала, отпивая чай.

— Мне? — удивленно вскинул брови, потом видимо вспомнил про расстегнутый ворот. — Душно. Наверное, дождь будет.

— По прогнозам обещают еще теплую погоду без дождя.

Дима склонил голову набок, смотрел на меня, слегка задумчиво, изучающее, словно что-то для себя решал. А еще ощущала его внутреннее спокойствие, умиротворенность. Зазвонил его телефон. Я приподняла брови, удивляясь столько позднему звонку. Обычно, когда он переступал порог дома, все звонки прекращались. Его брови сошлись в одну линию, звонок отклонили, быстро кому-то напечатал сообщение. Нехорошее предчувствие засосало под ложечкой.

— Мам! — сонно раздал голос Богданы, она, держа под мышкой своего плюшевого зайца, прошлепала босиком к нам. Внезапно ее взгляд фокусировался на Диме, детская моська радостно просияла. Дана прильнула к отцу, он ласково ей улыбнулся, усаживая на колени. Как и первые свои дни, быстро заснула у него на груди. Дочка всегда была ближе к нему, она часто капризничала, когда он отсутствовал, плохо спала, все это длилось и по сей день. Богдана не тревожилась во сне, если Дима ночевал дома.

— Ты где будешь спать? — тихо спросила, ставя чашку на стол.

— Где и всегда. В своей постели, — зеленые глаза потемнели. Я хотела возразить, как-то морально не была готова вновь оказаться с ним наедине в одной кровати. — Если у тебя проблемы, то это только твои проблемы! — с этими словами, прижимая дочку к груди, предварительно захватив телефон, встал. Я озадачено смотрела ему в спину. Вздохнув, сполоснула чашку, навела идеальную чистоту, поплелась на второй этаж. Мириться все равно надо, из-за ужасной сцены на кухни люди не разводятся. Он же не ударил, не сделал свое грязное дело. Просто исходившая тогда злость меня сильно напугала. Дима был уже в спальне. Я замера в дверях, жадно рассматривая его обнаженную спину. Задрожали коленки от возбуждения. Подошла к нему, дыша в затылок, обняла за талию и прижалась. Он сразу же напрягся.

— Что ты делаешь? — спросил, высвобождаясь из моих объятий. Недоуменно на него посмотрела. А что, надо еще объяснять?

— Я хочу тебя! — с улыбкой произнесла, делая шаг в его сторону, Дима покачал головой и усмехнулся.

— Что, никаких не завершенных дел нет? Например, статья или может очередная глава будущей книги! Внезапно захотелось супружеских обязанностей? Почему я должен сейчас подстраиваться под тебя? Может у меня тоже «горит» проект, может я просто устал и болит голова! — эмоционально высказался тихим тоном, швырнув скомканную в руках футболку на кровать. — Я хотел сегодня с тобой помириться. Ради детей! Ник, я не чувствую от тебя никаких посылов. Наши отношения сошли до уровня быта! Последний фееричный секс был летом на стиральной машинке, а дальше, как уставшие друг от друга супруги, исполнявшие обязанности два раза в неделю. А то и раз в неделю.

— Это нормально, мы притерлись друг к другу, мы устаем! Ты думаешь, что праздник будет всегда?

— Мне не нужен каждодневный праздник, мне нужна твоя отдача. Эмоциональная. Я хочу видеть, как сверкают твои глаза от одной мысли обо мне! Я хочу, чтобы ты хоть иногда выходила за рамки своего привычного поведения!

— Например?

— Например? Ника, где твоя фантазия писателя? Ты хоть раз ввалилась ко мне на работу в жажде соблазнить, надев плащик, а под ним эротическое белье?

— Эээээ, это как то глупо и пошло! Мне не двадцать лет, чтобы так себя вести!

— Твое стереотипное мышление всегда с трудом ломалось, — вздохнул Дима, устало провел ладонью по лицу. — Ладно, закончим этот пустой разговор, — он прошагал мимо меня в ванну. Некоторое время растерянно смотрела на закрытую дверь. Похоже, у него кризис среднего возраста, нужно перетерпеть эти вспышки. Но на душе было гадко, было даже тоскливо от того, что я сейчас до конца его не понимала, не понимала, чего он хочет от меня! Секса в своем кабинет? Брр, это так вульгарно, особенно осознавать, что за дверью сидит Дашка и может все слышать. Дома как-то привычнее. Родные стены и помогают расслабиться, и что-то учудить этакое.

— Не помешаю? — Борис вопросительно смотрел, стоя с бутылкой пива возле плетеных кресел, которые находились немного в сторонке от веранды, где проходило основное веселье. Я отрицательно помотал головой, отпивая пива, наблюдая за веселившейся Никой. Она смеялась, улыбалась, но глаза ее были тусклы.

— Вы поругались? — вопрос заставил дернуться, перевел взгляд на Бориса. Он как-то странно смотрел на меня сквозь очки. Словно знал какую-то тайну.

— У нас все хорошо, — улыбнулся. Друг недоверчиво хмыкнул.

— Точно?

— А чего ты ведешь такой допрос с пристрастием?

— Да так.

— Не уходи от ответа, коль начал разговор.

— Делаю выводы из вашего поведения.

— А что с нашим поведением не так?

— Дим, ты, конечно, можешь упорно утверждать, что между вами ничего не произошло, но напряжение ощущается даже посторонним.

— В каждой семье есть какие-то размолвки, но это не означает, что происходит катастрофа.

— А когда муж заводит любовницу, это теперь считается нормальным явлением? — Борис в ожидании застыл. Он слишком хорошо меня знал, хотя можно было попытаться отшутиться, но у него это вызовет еще больше подозрений. И раз он так напрямую спрашивает, значит знает. Я отвернулся, поднося бутылку. — Я вас видел.

— Это могла быть клиентка, — предположил вариант, упорно рассматривая рядом растущее дерево, было стыдно смотреть другу в глаза.

— Я бы тоже так подумал, если бы вы не целовались.

— Я не обязан перед тобой оправдываться! — вспылил от укоряющего тона, повернувшись к другу. — Сами разберемся!

— Знаешь, по привычке, по большой дружбе я на твоей стороне, но по совести, я на ее. И прежде, чем ты разрушишь свою семью, хорошенько подумай, а стоит ли игра свеч, — с этими словами он оставил меня одного, вернувшись на веранду, сел возле Иры. Все были там, только место возле Ники было пустое, потому что я устал изображать счастливую семью. С самого утра мы улыбались друг другу, смеялись, радовались, смотря, как наша дочка стоит на первой своей линейке, слышит свой первый школьный звонок. Но все это было наигранно, натянуто между нами. В какой-то момент я вспомнил появление Богданы на свет. Семь лет назад, держа ее на руках на следующий день после рождения, был бесконечно счастлив. И верил, что так будет всегда. Но где-то мы с Никой теряли друг друга, были вместе, но как параллели, которые иногда пересекались. Сейчас Борис напомнил, почему у меня вдруг появилась другая женщина. Та Вероника, по-другому ее не называл, давала ощущение пузырьков, как шампанское, которое щекочет, дает легкость, а потом ударят в голову. И понимал, что это бесконечно длиться не будет, но не находил в себе сил и желания прекратить отношения, и вернуться не только телом, но и душой к жене.

Каждый год, едва начиналась школа, садики и прочие образовательные походы, во мне просыпалась дикая любовь к выходным. Именно в эти дни я могла поспать на два часа дольше, не переживая, что дети проснутся и разнесут дом. Дима был с ними. Он их и накормит и развлечет, а может куда-то потащит в город, оставляя мне время для себя. Вот и сегодня, проснувшись раньше меня, разрешил досыпать. Во всяком случае, я лелеяла мечту, что таким образом он обо мне заботится. Потому что больше он никак не проявлял свою заботу. После той ужасной ночи, когда он едва не изнасиловал, по-другому мой мозг отказывался называть то принуждение, после непонятного разговора, мы отдалились. На публику по-прежнему изображали идеальную семью, даже при детях старались вести себя максимально естественно, но многое ушло в наших отношениях. Он свел наше общение до бытового уровня, при возможности утром сам отвозил детей в школы и садик. Его внимание внезапно переместилось именно на них. Игнорируя меня, по максимум отдавал себя сыну и дочкам. Такое отношение обижало, задевало. Я не раз пыталась начать разговор про нас, но каждый раз замирала, едва встречаясь с его холодным взглядом. Родной человек стал чужим. Если раньше мы могли вечером остаться вдвоем на кухне и поболтать ни о чем, то сейчас Дима больше времени проводил в кабинете, избегая малейшей возможности остаться со мною наедине. Мы спали в одной кровати, но сейчас мне она казалась огромной, потому что ни разу он не прикоснулся ко мне. Он вообще стал избегать секса. Ворочаясь от бессонницы, рассматривала его спокойное спящее лицо. И все дурные предчувствия овладевали мною, как стая демонов, шепча, что невозможно столько времени обходить стороной близость и выглядеть довольным жизнью. Ловила себя на мысли, что не раз порывалась заглянуть в его телефон, но каждый раз останавливалась, убеждая, что верю ему. Я скучала по нему, по его нетерпеливым рукам, мускулистому телу. По его подколкам и горячему шепоту. Смахнув накатившуюся слезу, вошла в ванну. На полу, видно со вчерашнего дня, валялись брюки и рубашка. Когда он вчера вернулся, я даже не слышала. Подняла брюки, вытащила ремень, стала проверять карманы, прежде чем они отправятся в стирку. Осторожно, словно вытаскивала ядовитую змею, перевернула кулак и разжала пальцы. На ладони лежало его обручальное кольцо, две фольгированных упаковки презерватива. В другом кармане оказались сигареты и зажигалка. Как реагировать? Не веря, что ужас прошлого воплотился в настоящем, выложила находки возле раковины в ряд. Это просто ошибка! Все его, кроме презервативов. Кто-то подсунул. Не может все это быть правдой! Нет! Положила брюки в корзину для белья, взяла рубашку. От нее пахло мужским и женским парфюмом. Отвернула воротник. Возле края был след розовой помады, видно целовали шею и задели. Губы задрожали, прикусила, пытаясь унять сердцебиение.