Абхазские сказки - Бгажба Хухут Соломонович - Страница 52

— Хорошо, — сказал он. — Мальчиков я тебе отдам, но за это… за это я расправлюсь с тобой в ближайшие дни.

На это Напха Кягуа ответил:

— Хаамыт, тебе не следовало бы так говорить, ведь я в твоем ауле в гостях. Но раз ты решил, я согласен. Нападай, когда меня здесь уже не будет, через две недели, в среду. Тогда в моем селе лошади и скот будут дома, и тебе будет чем поживиться. Только, смотри, не трогай моей жены.

— А что будет, если я уведу и твою жену?

— Тогда я рассержусь.

— Как же ты будешь сердиться, Кягуа?

— Я убью тебя, Хаамыт Мазлоу!

— Хорошо, посмотрим!..

Кягуа забрал мальчиков и вернулся в родное село.

В назначенный день Напха Кягуа и односельчане ждали набега. Но прошло больше недели сверх срока, а Хаамыт Мазлоу и его приспешники не показывались.

Напха Кягуа и его друзья решили, что Хаамыт раздумал нападать на них. Все занялись своими, делами. Напха Кягуа и его родственники, Сымсым Уча и Мышв, отправились пасти скот на Мамдзышху.

Но вот как-то вечером Сымсым заметил зарево пожара с той стороны, где было их село. Он сообщил об этом Напха Кягуа. Тот сразу понял, что это горит их село и что его поджег Хаамыт Мазлоу.

Кягуа поспешил в горы, собрал отряд из пастухов и засел с ними в ущелье реки Геги в таком месте, где должен был пройти Мазлоу.

На рассвете, когда князь с пленниками и награбленным добром вошел в ущелье, Напха Кягуа крикнул:

— Слушай, ты, обманщик! Ты нарушил уговор, поступил как разбойник… Но тебе придется вернуть награбленное, иначе — смерть!

Хаамыт знал, что из этого ущелья ему не ускользнуть, и все же надеялся на счастливую случайность. Злоба и досада изводили его. Не в силах сдержать охватившей его ярости он крикнул Кягуа:

— Я возвращу тебе твое добро и твоих соседей, но жену твою все же уведу!

— Если так, Хаамыт, то попробуй выстрелить в меня первым!

Хаамыт выстрелил.

— Плохо ты стреляешь, Хаамыт! — Кягуа засмеялся. — воткни теперь в землю свою плеть нижним концом.

Мазлоу воткнул ее в землю, и Кягуа срезал пулей петлю, прикрепленную к рукоятке плети.

— Ты и теперь не отдашь жену?

— Нет…

— Посмотри-ка на свой пупок!

Мазлоу наклонил голову, и пуля Кягуа свалила его, попав прямо в пупок.

Напха Кягуа и пастухи перебили разбойников, оставив в живых лишь одного. И ему Кягуа крикнул:

— Я дарю тебе жизнь! Ступай к своим и расскажи, как бесславно умер Хаамыт.

— Хорошо, — ответил тот. — Но прежде позволь мне выбрать ружье из тех, которые здесь валяются. Дорога домой дальняя, а путь опасен.

Кягуа разрешил.

Тогда тот льстивым голосом обратился к Кягуа:

— Мне нечем тебя благодарить за оказанную милость. Зато я расскажу тебе удивительный сон, который я вчера видел.

Но когда Кягуа, опустив ружье, оперся на него и стал слушать, злодей быстро прицелился, выстрелил и тяжело ранил его. Пока товарищи хлопотали около Кягуа, убийца скрылся.

Почувствовав приближение смерти, Кягуа обратился к окружающим:

— Этот ничтожный человек не достоин мести… Мне удалось наказать главного виновника. Это отучит негодяев, подобных ему, грабить и унижать народ. Что было в моих силах — я сделал. Умираю со спокойной совестью. Ваш долг — облегчить жене ее вдовье горе.

Ажгерей-ипа Кучук

Однажды князь Шабат Маршан Золотой, которого так называли за его богатство, отправился в Кабарду к своему родственнику Ахан-ипа. Князя сопровождала сотня вооруженных всадников-дворян.

Целую неделю Шабат и его свита прожили у Ахан-ипа, но тот и не думал отпускать их. Ахан-ипа любил задерживать у себя гостей. Люди Шабата начали скучать и от безделья слонялись по двору.

Как-то вечером во двор Ахан-ипа въехал на прекрасном коне неизвестный всадник с ружьем за спиной. Он приветствовал гостей и, отозвав хозяина в сторону, поговорил с ним о чем-то и направился к воротам. Не успел он выехать со двора, как один из свиты Шабата крикнул ему вдогонку:

— Хорошо было бы встретить на дороге такого всадника да отобрать у него коня и ружье!

На другой день Ахан-ипа отпустил гостей. Князь Шабат и его свита возвращались домой с песнями и радостными криками. Люди Шабата вели на поводьях сотню лошадей — подарок Ахан-ипа. Вдруг им перерезал дорогу незнакомый человек, тот самый, которого они видели у Ахан-ипа, и крикнул:

— Вот лошадь и ружье, которые вам так понравились! Ну-ка попробуйте их отобрать!

От такого внезапного окрика сам Шабат и его спутники растерялись, а незнакомец, как ястреб, кинулся на остановившихся в замешательстве всадников, посбрасывал их с седел на землю и угнал всех лошадей.

Князь Шабат и его люди готовы были от стыда провалиться сквозь землю. Вернуться пешими домой или к Ахан-ипа было бы страшным позором. Да притом еще они не знали имени того, кто их спешил:

— Знать бы, кто он такой, авось, можно было бы найти хоть какое-нибудь оправдание нам, — сказал князь.

Тогда один из свиты посоветовал:

— Пошли кого-нибудь к Ахан-ипа. Пусть посланец ему скажет: «Где-то здесь у тебя князь Шабат потерял кошелек! Потеря не так важна, но князь думает, что, может быть, ты, найдя его, будешь беспокоиться. Вот он и прислал меня сообщить тебе об этом». Хозяева начнут искать и ничего не найдут. Тогда посланный пусть скажет: «Это не беда! Наверное, кошелек взял тот всадник, который вчера был здесь. Мы видели, как он поднял что-то с земли. Кто был этот человек?»

Такой совет всем понравился, и Шабат сказал предложившему:

— Раз ты придумал, ты и отправляйся!

Посланный явился к Ахан-ипа и объяснил причину своего возвращения. Кошелька, конечно, нигде не могли найти.

— Ничего, ничего, это не беда. Наш князь от этого не обеднеет, — сказал тогда посланный. — К тому же мы вчера заметили, как заезжавший к тебе всадник нагнулся с седла и что-то поднял. Может быть, он-то и взял кошелек.

— О-о-о! Это был Ажгерей-ипа Кучук, — со вздохом сказал Ахан-ипа. — Не говорите никому о том, что вы видели, а то это может дойти до него, он рассердится и тогда разделается и с вами и со мной! С ним лучше не связываться!..

Посланный вернулся и рассказал князю обо всем.

— Спасибо, — сказал Шабат. — В самом деле, с Кучу-ком лучше не сталкиваться. Он осрамил уже многих князей, а друзей у него больше, чем нас, князей. Ведь я боялся, что кто-то другой подшутил над нами!

В дороге их застал ливень, и Шабат вернулся домой вымокший, весь в грязи. Обо всем случившемся узнал народ, к с тех пор Золотого Шабата стали называть Грязь-Шабат.

Хвартыж — удачливый трус

Наконец Чахух решил образумить его.

В то время страна страдала от вражеских набегов. А Чахух распустил слух, что сын его — на редкость отважный парень.

Вот жители соседнего села, у которых погиб предводитель, пришли к Чахуху с просьбой отпустить к ним на подмогу его сына-храбреца.

Чахух сделал вид, что ему не легко расстаться с сыном, но после долгих уговоров позвал его. Бедный Хвартыж стоял с опущенной головой. Увидев его, крестьяне усомнились в верности слухов.