Пленник королевы фей (СИ) - Романова Галина Владимировна - Страница 46

— Наказан! — каркнула ему Саттах. — После тренировок — десять кругов с оружием в руках и на конюшни. Продолжать! Не спать!

Юноша поднялся, поклонился наставнице и снова встал в позицию. Кровь текла по его спине, но он не обращал на это внимания. А Саттах, как ни в чем не бывало, подошла к королеве и ее спутнику. Она улыбалась.

— Прошу простить, моя королева. Но за ними нужен глаз да глаз! Чем больше их бьешь, тем крепче они потом держатся… Эй! Мечи в ножны! На сегодня хватит! Встать в строй!

Команда была выполнена мгновенно. Некоторые из юношей не успели даже довершить прием. Они остановили свое оружие в воздухе и кинулись занимать места в шеренге. Даже тот, с царапиной, бросился вслед за остальными. Не прошло и полминуты, как все ученики замерли, выстроившись в одну линию. Все полуобнаженные, как их наставница, но в большинстве случаев босые или в легких плетеных сандалиях. Саттах прошла вдоль строя. У некоторых учеников на боках, плечах и руках виднелись царапины и порезы. Этим она приказала выйти из строя.

— Плохо. Очень плохо! — отчитала наставница раненых. — Вы не бойцы — вы малые дети! Еще один промах — и вы вернетесь к вашим семьям с позором! На конюшни! Остальные — свободны.

Ученики разошлись в разные стороны — те, кто не сумел избежать царапин в одну, те, кто оказался не ранен, в другую. Когда арена опустела, Саттах обернулась к Роланду.

— Посмотрим, на что вы способны, повелитель! Эй, паж! Оружие! Спату!

Один из мальчиков, которые молчаливыми услужливыми тенями сопровождали королеву, тут же выступил вперед и протянул ему на вытянутых руках обоюдоострый тонкий изящный меч. Роланд не слишком хорошо разбирался в оружии, но почему-то был уверен, что ему принесли не то. Но отступать было некуда, и он взялся за рукоять.

— Что ж, — Саттах Грозная тоже сменила оружие и стояла перед ним с насмешливой улыбкой на устах. — Посмотрим, каков ты в деле, повелитель!

Она атаковала — стремительно, легко, изящно, не делая скидок ни на свой пол, ни на опыт. Роланд попятился, не ожидая такого напора. Его учили владеть холодным оружием, но скорее потому, что так было принято. Да и боевому морскому офицеру стыдно никогда не прикасаться к абордажной сабле. Но эту технику боя он встретил впервые в жизни. Нервировало еще и то, что на него смотрят со всех сторон. Как будто он им что-то должен!

Но с другой стороны, этот неожиданный бой был именно тем, в чем он нуждался. Если отбросить чувства, сомнения и тревоги, останется лишь чистая энергия и желание выжить. В бою можно было забыть о тревогах, о душевной боли, о том, что он в чужом, нездешнем мире и сосредоточиться на главном — не дать себя ранить или убить. Это было то, что ему нужно — забвение. Смуглая полуобнаженная женщина, напиравшая на него, сейчас была олицетворением всего мира, норовившего победить, сломать его, вынудить сдаться и сложить оружие. Пусть попробуют! Он будет сражаться! И пусть потерпит поражение — но падет в бою.

Совершенно неожиданно его противница отскочила в сторону, разрывая дистанцию и опуская оружие. Роланд остановился, переводя дух.

— Отменно, — сказала Саттах Грозная, которая, казалось, не чувствовала ни усталости, ни волнения. — Лучше, чем я ожидала. Добро пожаловать в мою школу, повелитель!

Шелестя шелками, подлетела королева Мэбилон, обвила руками шею, прильнула, целуя в щеки и виски:

— Мой повелитель, ты великолепен! И я тебя люблю еще сильней!

Глава 10.

Дженнет брела по поросшей вереском и редкими кустами равнине. Палящее солнце стояло над головой. Девушка еле передвигала ноги, тяжело дыша. Порой от усталости она теряла равновесие и опускалась на колени, но, переведя дух, вставала снова.

Ей никогда еще не было так плохо. Волшебный лес выгнал ее — путешественница не прошла и фарлонга, как деревья расступились в стороны, явив ей холмистую равнину. Попытки вернуться под его сень ни к чему не привели — куда ни ткнись, стеной вставали непроходимые заросли. Откуда-то взялся даже бурелом, так что, потерпев поражение, Дженнет направила свои стопы на равнину. Приходилось то взбираться на склоны, то спускаться вниз, цепляясь за кусты. Травы задевали подол платья, колючки царапали ноги и руки.

Граница волшебного мира была где-то рядом. В какой-то миг упавшая духом девушка отчаянно затосковала по родному дому, по знакомым людям, по вечно озабоченному голосу матушки, по отцу, по сестренкам-болтушкам. Даже мисс Лилиан Ольстен в эту минуту казалась ей также мила, как Мэрион и Джоанна. Да что там! Если бы ей попался на глаза сам Ричард Ольстен, она бы с радостью запрыгнула в его ландо и приготовилась три часа кряду внимать его болтовне о лошадях. Дженнет так редко расставалась надолго со своими родными и знакомыми, что сейчас поневоле остро ощущала свое одиночество — особенно теперь, когда она забыла что-то неизмеримо более важное. О, хоть одним глазком увидеть знакомые места!

И только ей так подумалось, как до ее слуха донеслись какие-то звуки.

Девушка прислушалась. Скрип, постукивание, блеяние… голоса… Людские голоса! Здесь живут люди? Не фейри, а обычные фермеры-арендаторы? Да, наверняка они в этих холмах пасут овец, а поскольку сейчас вечер, отара направляется домой. Отлично. Эти люди угостят ее молоком, дадут хлеба и сыра, а заодно расскажут, куда ее занесло. Может быть, удастся уговорить их отправить родителям весточку?

Интересно, где она оказалась? Дженнет помнила, что она долго блуждала по волшебному лесу прежде, чем попала к друидессам. Да потом еще прошла никак не меньше десяти миль. Она, наверное, уже очень далеко от дома…

С трудом взобравшись на холм, девушка увидела ферму. Обычный дом, ограда, хлев для скотины… Все было такое обычное, что Дженнет не могла сдержать слез. С поля возвращались батраки, гнали небольшое стадо овец. Люди хлопотали, все были заняты делом. Семья фермера помогали — жена и двое детей-погодков, сын и дочь. Третий ребенок, девочка не старше пяти-шести лет, не отходила от матери.

Дженнет направилась к этим людям, но, чем ближе подходила, тем сильнее одолевала ее усталость. Ноги словно погрузились в кисель. Она с трудом делала шаг за шагом, думая только о том, как бы не упасть. Окончательно силы оставили ее в десятке шагов от ограды. Там рос высокий куст боярышника, и Дженнет ухватилась за ветку, чтобы устоять. Переводя дух — сердце прыгало в груди — она собиралась с силами, чтобы преодолеть оставшиеся расстояние до ограды и придумать, что сказать этим людям.

— Смотри, мама! Что это там?

Младшая девочка подергала мать за рукав.

Фермерша прищурилась, отвлекаясь от пересчета маток, которые рвались в загон к своим ягнятам. Стадо было небольшим, и овцы с ягнятами блеяли не так громко, чтобы мешать людям разговаривать.

— Вон, смотри!

Женщина обернулась и взглянула прямо на Дженнет. Девушка невольно отпрянула, прячась за куст боярышника.

— Кто это, мама? — не отставала девочка.

— Фейри, кто же еще? — пожала плечами фермерша. — Не иначе, как на промысел вышла.

— На какой промысел?

— А известный. Фейри — они такие проказники! То дитя из колыбели украдут, то сметану слижут, то всю пряжу в доме перепутают, то нужную вещь так запрячут, что хоть сто лет ищи — не найдешь! А она на видном месте лежит.

— А эта зачем к нам пришла?

— Откуда я знаю? Они издавна в этих холмах жили. Говорят, это их дом…

— Наш дом?

— Да нет, Мэри! Наш дом — он наш. А фейри жили в этих холмах, пока не ушли куда-то. Наверное, ушли недалеко, раз эта явилась.

— А может, она заблудилась? — предположила девочка.

— Вряд ли, — отмахнулась фермерша. — Фейри все тропинки знают. Не мешай, а то собьюсь со счета!

— Может, она кушать хочет? — не унимался ребенок.

— Да кто ее знает? — мать все-таки отвлеклась. — Не смотри на нее так, Мэри. Они этого не любят. Еще, чего доброго, захочет тебя украсть! Фейри — они любят красивых деток воровать, а ты у меня такая красавица!