Любимая мартышка дома Тан - Чэнь Мастер - Страница 36
- Предыдущая
- 36/88
- Следующая
– Отталкиваюсь шестом, – шёпотом подсказал Ван.
– Ну, конечно, я же в лодке… Не поднимаю брызг, потому что боюсь… Боюсь забрызгать… Красную одежду… нет, цветы… одежду цветов? Какую одежду? Боюсь забрызгать водой цветы?
Ван смотрел на меня с искренним любопытством, думая, что я об этом не догадываюсь. Потом склонился в поклоне:
– Абсолютно правильно, хозяин. Человек боится уронить каплю воды на лепестки лотоса, чтобы не спугнуть их красоту. А теперь, если я осмелюсь – то же самое на языке вашей родины.
И уже другой, маленькой острой кисточкой этот растущий талант написал, без единой ошибки, согдийскими буквами ниже и левее свой перевод:
Юноша угадал. Именно в этот день я был распахнут настежь тихой красоте этой земли и чтил её трепетных поклонников, которые боятся даже уронить каплю на лепесток растущего в воде розового лотоса, поскольку красоту его можно лишь испортить.
– Я подумал, что после трудного пути ваша душа поймёт глубинный смысл этого стиха, совпадающий с нашим общим желанием: отдохните, господин, – возгласил счастливый каллиграф.
– Неужели это ваш стих, уважаемый Ван? – чуть склонился я в его сторону.
– Я бы не осмелился, – очень серьёзно ответствовал он. – Это новый стих нашего великого Ван Вэя, который переписывает вся столица.
– Когда тушь просохнет, отнесите ко мне домой, – вполголоса приказал я, и просветлённая этой сценой толпа людей народа хань с поклонами пошла на рабочие места.
А я повернулся и увидел стоящего под стенкой Юкука.
Он выглядел не очень хорошо – казался маленьким, неожиданно старым, кожа его лица была сероватой, а водянистые глаза слезились.
– Я тоже неплохо поработал, – сказал я ему в виде утешения. – И прямо сейчас нам будет о чём поговорить. А тебе, мой друг, следовало бы отдохнуть не меньше, чем мне. И для начала – куда за эти полтора месяца ушли цены на шёлк, и особенно шёлковую пряжу?
– Растут как сумасшедшие, – хриплым сипом отозвался Юкук.
– Торговый дом прекращает закупки шёлка, – так же еле слышно сообщил я, глядя в его расширившиеся глаза. – Потому что в империи возможны большие неприятности. Впрочем, может быть, нам и удастся без них обойтись. А цены на наших лошадей?
– Они, наоборот, очень плохие, – доложил он. – А вот лошади при худшем повороте событий как раз могут подняться в цене. Потому что… ну, скоро мы поговорим обо всём поподробнее. Сангак, у нас ведь есть ещё полстражи до обеда?
– Я принесу вам обед в любое время, – сказал он, и голос его чуть дрогнул. Он очень хорошо меня знал и уже чувствовал: что-то надвигается именно на него.
– Нет уж, – сказал я, глядя ему в глаза. – Сначала мы кое-что сделаем. И уже потом и я, и ты – да, да, обещаю тебе, – сможем пообедать спокойно.
Я повернулся и пошёл в дом, наверх, на галерею. Мои друзья тронулись за мной.
– Меванча точно уехала? – поинтересовался я на ходу.
Сангак молча кивнул и проглотил слюну.
– Охрану на все входы и выходы, – сквозь зубы скомандовал я ему. И добавил: – Я прошу у тебя разрешения войти в её комнаты.
Пауза длилась буквально мгновение.
– Конечно, господин, – мертво отозвался он. Краем глаза увидев, что охрана уже занимает свои места, а Юкук, чуть задыхаясь, поднимается за нами, я сделал ещё несколько шагов к раздвижной двери.
– Сангак, ты ведь хорошо знаешь эти комнаты, – сказал я. – И знаешь, где она хранит оружие. Да, да, именно оружие. Ну, палки для упражнений, что ли.
Сангак этого, однако, не знал и растерянно молчал.
Под множеством платьев и костюмов я искать не стал. Мои глаза сразу же начали шарить по балкам потолка.
– Подсади, дорогой мой друг, – сочувственно сказал я Сангаку, – и почти взлетел к потолку, отталкиваясь от его сложенных локтей.
Не так уж много в любом доме мест, где можно что-то спрятать. Достаточно найти пару кусков дерева, которые вынимаются. А дальше следует взять кое-что пальцами не дыша и запомнить, как оно было сложено.
У меня в руках были длинный седой парик, а также тёмная маска, изображавшая чёрное старческое лицо. Дальше в темноте углубления были серые тряпки и виднелись очертания небольшого складного арбалета.
– Позвольте вам представить ведьму Чжао, – сказал я, примериваясь, как бы поаккуратнее положить мои находки на место. – Где-то здесь должно быть что-то вроде люка, через который эта дама выползает на крышу…
И вползает обратно, мог бы добавить я.
Потому что именно через крышу женщина-воин, ставшая танцовщицей, вернулась в свою комнату после того, как спасла мне жизнь своим выстрелом. Кроме неё, с её сверхъестественным умением двигаться ловко и бесшумно, просто никто не мог видеть буквально всё, что происходило со мной в ту ночь, шаг за шагом. А в сторону подворья, обогнав меня, она двигалась по крышам по одной простой причине – она жила там. И продолжает жить, наблюдая в том числе и за нашим торговым домом и рассказывая в том числе и о наших делах своему господину в Фэньяне.
Сангак пока не понимал ровным счётом ничего – но какое-то облегчение на его лице читалось. Быть ведьмой Чжао, на его взгляд, вряд ли могло считаться преступлением само по себе. Хотя продолжения он всё же страшился.
– Вы вернулись от Ань Лушаня, – прошептал Юкук. – Значит, ведьма Чжао…
– Костюм лучшего из его шпионов, -закончил я. И Сангак снова опечалился.
– Некроманты? – как бы между прочим спросил мой мудрый друг.
– Нет, нет, – покачал я головой и опёрся на железные плечи Сайгака, спускаясь.
– Может быть, всё вообще было наоборот – наша умная танцовщица первой придумала свой костюм злобного ночного духа, а уже потом некроманты, услышав разговоры о ведьме, использовали их в своих целях и начали показывать своим рекрутам всякие там кости. Вспомни сроки, Юкук, – разговорам о ведьме уже года два-три, а некроманты, как ты помнишь, начали свои забавы гораздо позже.
– Мало нам… у нас тут ещё, оказывается, квартируют шпионы Ань Лушаня, – мрачно пробормотал Юкук.
Я перевёл взгляд на Сангака. Он всё ещё нависал надо мной всей тушей, но успел во время этого разговора стать ниже ростом. Он хорошо знал, что дальше неизбежно последует приказ – уничтожить врага собственноручно, чтобы хотя бы частично искупить свою вину.
– Сангак, – сказал я резко, и он вздрогнул. – Женщина-воин, служащая своему соотечественнику, – это не позор для неё. Слушай моё приказание: ты не дашь ни одной пылинке коснуться Меванчи. Она нам сейчас очень понадобится. А ты не покажешь и виду, что что-то изменилось, хотя это будет трудно. И даже потом, когда она уже будет не так нужна, ты будешь по-прежнему беречь её от всяких бед. Потому что она великая танцовщица нашей родины. И ещё потому, – я двинулся к выходу, – что она спасла мне жизнь. Ты видел, как я только что держал в руке её арбалет? Ты же не думаешь, что в ту ночь я отдыхал перед сном с арбалетом в руке? А потом застрелил гнавшегося за мной карлика – в спину, а не в грудь? Она стреляла через двор, с дальней крыши – отличный был выстрел. А теперь обедать, Сангак. Поедим вместе, и ты расскажешь нам, какие новые блюда ты придумал… И ещё, – тут я обернулся уже к Юкуку, – надо бы посмотреть, как ей больше нравится подслушивать наши разговоры – в комнате-душегубке, или нам лучше вести их под стеночкой, прямо под её окнами, чтобы ей лучше было слышно.
Почти беззубый рот Юкука начал раздвигаться в улыбке.
– То есть Ань Лушань хочет получать от вас какие-то новости, хозяин?
– Ну, конечно, – кивнул я благодарно. – Вообще-то мы будем писать ему письма. А братец Ань не будет верить ни единому слову из них. Но будут такие новости, которые я буду сообщать своим друзьям по секрету, якобы не догадываясь, что некая дама станет передавать их тому же Ань Лушаню. Надо, словом, помочь великому полководцу империи.
- Предыдущая
- 36/88
- Следующая
