Пойманная (ЛП) - Андерсон Эвангелина - Страница 21

Софи скатилась с его колен на жесткую каменистую землю. Острые камешки впились в ладони, оцарапали колени сквозь лохмотья платья подружки невесты, но Софи это не заботило. Единственное, что она понимала, — нужно как можно дальше убраться от клыков как из фильма ужасов, невероятно смертельных клыков.

— Осторожней! — хрипло закричал он. — Ты свалишься через край!

— Край? — Софи рискнула обернуться и увидела, что сидит на самом краю скалистого выступа, резко обрывающегося в чёрную пропасть всего в нескольких дюймах от их пещеры.

На мгновение страх высоты переборол в ней страх перед его клыками. Затем Софи подскользнулась. Галька с грохотом полетела вниз, в темноту, и София почувствовала, что падает…

— Иди ко мне. — Сильван крепко схватил её за запястье и отдернул от края осыпающегося обрыва, усадив к себе на колени. — Сиди спокойно! — приказал он тихим, грубым голосом, очень отличающимся от нежного тона, которым говорил с ней ранее. — Сейчас ты сбита с толку. И не понимаешь, что делаешь.

— Зато я понимаю, что делаешь ты! — Софи изо всех сил боролась с ним, беспомощно стучала кулачками по его стальной груди.

— О чём ты говоришь? Я лишь стараюсь спасти тебя.

— Раздев меня до гола и облизывая? — Она одарила его недоверчивым взглядом. — Да, верю. А теперь отпусти меня!

— Нет, пока ты не выслушаешь меня. — Сильван крепко удерживал её и не желал отпускать. Наконец она перестала сопротивляться, и он снова заговорил с ней уже более мягким тоном: — Ты пострадала в результате крушения. Я должен был сделать хоть что— то, чтобы остановить кровотечение.

— И ты стал меня облизывать? — Она стянула разорванное платье на груди и разъяренно посмотрела на него. — Ради Бога, ты же врач. У тебя что не нашлось жгута или бинтов? Или чего— нибудь ещё, что не включает твой рот на моей… моей голой… — она замолчала, покраснев.

— В моей слюне лечебные ферменты, — ответил он вполне разумно. — И коагулянты для остановки кровотечения.

София на это не купилась.

— Ты не просто меня облизывал, — обвиняющим тоном сказала она. — Твои клыки, ты собирался меня укусить, признай это!

В темноте оказалось трудно считать эмоции, отразившиеся на его лице, но Софи показалось, что он огорчен.

— Да, — через силу признался он. — Я был готов укусить тебя в случае необходимости.

— В случае необходимости? Почему, чёрт возьми, ты должен меня кусать?

— Потому что я думал, что, возможно, ты слишком тяжело или смертельно ранена, чтобы исцелить тебя другим способом, — ответил он тихо. — Знаю, ты трясешься от страха при виде моих клыков, не любишь их, и мне жаль. Но они выделяют феромоны, которые мы, Блад— Киндреды, называем сущностью — это наиболее близкий перевод на твой язык.

Прозвенел колокольчик.

— Подожди минутку, сущность? Разве раньше ты не говорил, мол, хорошо, что эта сущность не попала в мой организм при поцелуе?

— Мы не раскидываемся укусами. — Он замялся. — Сам акт укуса, дар крови и сущности… все это, как правило, предназначено для пары Блад— Киндреда. Но в данном случае я собирался сделать это, так как сущность мгновенно избавит от боли и вылечит практически любую травму.

— Значит, ты собирался укусить меня, чтобы вылечить? — Софи нахмурилась в сомнении. — Почему я должна верить тебе? Откуда мне знать, возможно, тебе просто нравится вкус моей крови, как какому— нибудь извращенцу— вампиру?

— Вампир? — Он нахмурился. — Ты имеешь в виду вымышленный персонаж, о котором люди пишут романы? Те, что выдирают при укусе горло своим жертвам?

Софи скрестила руки на груди.

— Э— э— э, когда ты так говоришь, звучит хреново. Но, да, я так думаю.

— Я не «вампир», — сухо ответил он. — И целью укуса Блад— Киндредов не является причинить боль или кого— нибудь осушить до смерти.

— Так в чём же тогда заключается цель? Кроме исцеления? — Она до сих пор не до конца верила в это.

— Блад— Киндреды исцеляют укусом свою пару, если она ранена, и возбуждают, подготавливают к сексу, даря наслаждение, — сказал он как ни в чем не бывало.

София закашлялась и заворочалась в его объятиях.

— Эм… неужели. Ты думаешь, что это возбуждает женщину? Укус?

Его глаза вспыхнули в темноте.

— Очевидно, что тебе подобная идея отвратительна.

— Не столько противно, сколько страшно. — Она не смогла сдержать дрожь, прокатившуюся по телу. — Я… хм… укусы и кровь или нечто подобное… не люблю. Мне не нравится даже сама идея о чем— то… болезненном.

— Кто сказал, что будет больно? — нахмурился Сильван.

— Как может быть не больно? — возразила Софи. — В смысле, ты навалился на бедную девушку, придавил её… укусил… — Она покачала головой, чувствуя, что краснеет. — Не важно. Не мог бы ты отпустить меня? — Находясь так близко к нему и разговаривая о подобных вещах, она нервничала.

— Это происходит не так, — тихо сказал Сильван, не спеша отпускать её.

— Откуда ты знаешь? Ты никогда, эм, ни с кем не связывался.

— И не буду, — тихим, низким голосом ответил Сильван. — Ни один Киндред никогда не навредит своей невесте и не сделает с ней того, чего она не желает.

— Ну, я нахожу всю эту ситуацию нежелательной… — Она взмахнула рукой, показывая, в какой заднице они оба оказались. — Абсолютно нежелательной. То, что я проснулась с обнаженной грудью, и ты облизывал меня, да ещё заявил, что это всё для моего же блага. И если бы ты меня укусил, это тоже оказалось бы для моего блага. Так что я должна просто сказать: «О, спасибо, Сильван. Продолжай в том же духе». Так что ли?

— Задумайся, София, — тихо прорычал он. — Неужели я прикасался к тебе между ног, ласкал твоё нежное маленькое лоно? Или сосал, соски желая возбудить тебя, сделать так, чтобы ты меня захотела? Нет, я всего лишь облизал твою грудь, раненую грудь, желая исцелить тебя.

— Я… я… — София не знала, что ответить.

Взгляд Сильвана внезапно стал жестким.

— Не думаешь же ты, что я планировал изнасиловать тебя прямо сейчас? Если бы я оказался способен на такое, то ты проснулась бы с моим членом, погруженным в твоё лоно по самые яйца. А не от моего языка на твоей груди, — грубо ответил он.

Его слова пробудили отголоски воспоминаний, про которые лучше забыть. София резко вздохнула.

— Думаю, что сейчас тебе лучше отпустить меня, — прошептала она дрожащим голосом.

Видимо, Сильван услышал страх в её голосе и ослабил хватку, явно не желая выпускать её из своих объятий.

София отодвинулась назад, стараясь держаться подальше от обрыва, и попыталась стянуть на груди края разорванного платья. От порыва ветра волосы облепили лицо Софи, и впервые она поняла, как холодно без согревающих объятий Сильвана. Скрестив руки на груди, она задрожала.

— Вот. — Расстегнув форменную бледно— голубую рубашку, Сильван скинул её с себя и протянул Софи. Кожа на его широкой груди слабо мерцала в лунном свете.

София упрямо нахмурилась:

— Не нужно.

— Ты в любом случае её возьмешь. — Склонившись к ней, Сильван обернул вокруг её плеч тяжелый материал, напоминающий атлас. Рубашка всё ещё хранила тепло его тела, Софи почувствовала исходящий от неё мускусный, пряный аромат, ударивший прямо в голову.

— Ты замерзнешь, — возразила Софи, кутаясь в его рубашку.

Сильван мрачно рассмеялся:

— При такой— то температуре? Не думаю. По сравнению с моим родным миром, это просто жаркий летний день.

Жаркий летний день? Серьезно? Температура, должно быть, опустилась ниже пятидесяти— шестидесяти градусов по Фаренгейту. Будучи девушкой из Флориды, Софи замерзла. Что представляла собой Транк— Прайм? Софи надеялась, что никогда не узнает этого.