Этикет следствия - Келин Алексей - Страница 41

Ингрид улыбнулась уголками губ.

— Здесь нет личных тайн. Про меня ходит масса мерзких слухов, но Олег тут не при чем. Он был ценен совершенно другим.

Виктор, к стыду своему, почувствовал, что ответ его обрадовал. Да уж, невиданный профессионализм — начать влюбляться в свидетеля. Или потенциальную жертву? Или потерпевшую? Или…

Черт его разберет, в чем тут проблема, но все это дело явно завязано на фрайин Ингрид. Шеф не сказал этого вслух — но очевидно, что если ты, Виктор, такой идиот, что твои чувства начнут мешать расследованию…

— Считается, что безумные и действенные идеи по оздоровлению альградской экономики принадлежат мне, — после небольшой паузы продолжила Ингрид. — Но это не так. Я их всего лишь продвигала — автором проектов и расчетов был Олег. Мы с Магнусом, бывало, называли его "золотым мальчиком конунгата". Это звучит странно, но его смерть — гораздо более страшная потеря для Альграда, чем, например, моя.

Виктор молчал. Она только подтвердила слова шефа. Или она сейчас хочет просто свалить ответственность на мертвеца? Мол, вот, он был "нашим всем", и теперь Альград пойдет по миру? А под шумок провернуть что-нибудь еще? Кто знает, что было правдой, а что — умело сделанной вывеской?

Нельзя сбрасывать со счетов и эту вероятность…

Да уж, спасибо, шеф, за точное определение отношений в среде владетельных сеньоров. "Дерьмовая банка с пауками".

— Вы полагаете, что его смерть могла быть результатом профессиональной деятельности? — спросил Виктор.

— Мне сложно предполагать, — вздохнула Ингрид, — но сейчас он готовит… готовил серьезнейший проект по морской торговле. Это напрямую затронуло бы Кроск и Эзельгарр, как морские державы, и опосредовано — весь материк. Наши любимые конкуренты по водным грузоперевозкам были бы счастливы сорвать воплощение этой идеи. Простите, не стану разглашать деталей… К тому же, без Олега закончить расчеты, скорее всего, будет некому. Я не потяну, — грустно развела она руками. — Мы постараемся найти ему замену, но смерть моего секретаря отбросила нас назад минимум на год.

— Примите мои соболезнования, — повторил Виктор. — Правильно ли я понимаю, что Вы подозреваете подданных баронств Кроск и Эзельгарр?

Ситуация была полна абсурда. В крошечном кабинете Гнездовского следователя сидела, пожалуй, самая влиятельная дама Заозерья, и рассказывала о возможной экономической и политической подоплеке убийства своего секретаря.

То, что неделю назад на этом самом стуле сидел Васька Рудый, ковырялся в кривых зубах обгрызенной щепкой и старательно закладывал своих подельников, казалось нереальным.

Впрочем, нереальной здесь была фрайин Ингрид.

— Подозревать я могу кого угодно, — покачала она головой. — Смерть Олега выгодна всем, кто не рад нашим методам ведения дел. А это и Кошиц, и Гнездовск, уж простите за прямоту. Хотя князь Николай, к чести его будет сказано, неплохо сумел обернуть наши труды на свою выгоду. В этом он мастер. Завидую его деловой хватке… — Ингрид тряхнула головой. — Я отвлеклась. Еще в список подозреваемых можно добавить гильдию кузнецов, которые совсем не рады появлению дешевых имперских товаров. И всех тех, кому поперек души полянская автономия…

"А еще какого-нибудь вашего поклонника, приревновавшего к секретарю, — мысленно продолжил список Виктор. Если добавить ко всему этому два предыдущих трупа, получится, как ни крути, версия с запугиванием Альградских баронов. Мол, сидите тихо, и все будет хорошо"

Ингрид замерла, глядя в одну точку. Виктор не пытался ее отвлечь — понимал, что ей сейчас и так нелегко. Канцлер, соправитель конунгата, благородная дама, возмутитель спокойствия — все равно Ингрид была еще и просто человеком, потерявшим близкого. Вспомнив, как она разговаривала с Олегом, Виктор был склонен согласиться — романтикой там и не пахло. Это были крепкие деловые отношения, ставшие дружескими. Фарйин была начальником, направлявшим и помогавшим юному гению. И теперь владетельная сеньора, помимо горя, чувствует еще вину.

Или очень хочет, чтобы Виктор в это поверил.

"Да это все спектакль! — мерзко нашептывал внутренний скептик, — ей просто жалко потерять хорошего спеца! И нужно получить со смерти Олега хоть какую-то пользу!"

Виктор был благодарен ему. Потому что если она горюет всерьез… Ошибки сюзеренов оплачиваются кровью их людей, это факт. Но сюзерены нечасто об этом задумываются. И если ей на самом деле жаль — фрайин Ингрид стоит того, чтобы отдать за нее жизнь.

"О чем ты думаешь, кретин!? О деле думай!" — в который раз мысленно рявкнул сам на себя Виктор.

Ингрид чуть заметно пошевелилась, и ее лицо снова стало живым, а не маской боли.

— Господин следователь, Олег Траут был очень перспективным экономистом. Через пару лет он, скорее всего, стал бы канцлером Альграда вместо меня. Я прошу Вас — найдите его убийцу, — негромко проговорила она, — его и кошицкого оруженосца, конечно. Уж простите, но второй меня волнует намного меньше.

Виктор открыл было рот для стандартного: "сделаем все возможное", но Ингрид жестом остановила его.

— Вы же не думаете, что я пришла сюда ради дежурных заверений? — она впервые за весь разговор усмехнулась, но получилась, скорее, злая гримаса. — Я принесла Вам улику, которая, если я в Вас ошиблась, похоронит всё, что мы с Олегом сумели сделать.

Ингрид достала из сумочки бумажный сверток. Виктор развернул его аккуратно, двумя карандашами, не прикасаясь к тому, что было внутри. Перед ним оказался расшитый золотом прямоугольник жесткой белой ткани, испачканный бурыми пятнами. В центре — крест, вокруг креста розы, бахрома по краям… Ткань слегка пахла ладаном.

— Это было у Олега в рукаве.

— Спасибо, — негромко, но с чувством сказал Виктор. — Какая-то церковная утварь? Салфетка?

— Это не салфетка. Это воздУх. Покров для святых даров во время литургии.

Виктору стало неловко. Да, он помнил похожие вышитые платки на чашах при богослужениях — но никогда не обращал на них внимания. К чему?

— Понимаю, вас вряд ли когда-либо интересовали эти детали, — совершенно точно поняла Ингрид его молчание. — А мне пришлось вникнуть. В Эзельгарре главное и почти единственное занятие благородной дамы — вышивка для церкви, а я там год прожила, как жена наследника. Сколько я таких воздУхов с молитвой вышила, уже не помню, но, наверное, много. Или мне так показалось? К нему, кстати, должны еще два покровца прилагаться — платы в виде крестиков, для чаш. Этот вышит в Гнездовской манере, такие розы на церковных платах любит изображать ваша Евдокия, а потом и остальные ее вышивальщицы переняли сюжет. Не удивлюсь, если этот воздУх вышел из мастерских Спасского монастыря.

— В этом платке убийца-некромант хранил нож, — сказал Виктор, пристально глядя на бурые следы на ткани.

— Спасибо, что не сказали "Олег хранил", — искренне вздохнула фрайин Ингрид. — Я уверена, эту гадость ему подбросил тот, кто убил и его, и Анжея. Я знаю Олега достаточно давно, и всю сегодняшнюю ночь анализировала — мог ли он… — она сделала небольшую паузу, — мог ли он убивать для развлечения. И, со всей уверенностью готова сказать — нет. Олег не маньяк. Могу поклясться в этом на Библии. Впрочем, Вас вряд ли убедят мои клятвы.

Виктор промолчал. Она была права. Не убедят.

А вот то, что она принесла самую весомую улику против своего секретаря ему, следователю, у которого нет ни одной причины быть лояльным Альграду… Это убеждает в ее уверенности в невиновности Олега получше любых клятв.

Если добавить сюда все остальные улики, получается совсем интересная картина.

— Я прошу Вас, господин фон Берген. Умоляю. Разберитесь в этом деле.

Когда за ней закрылась дверь, Виктор упал на стул и какое-то время сидел, подперев голову руками.

"Ну что, рыцарь, — ехидно хмыкнул он, — разыграли тобой партию просто превосходно… Полное доверие, умоляет разобраться… Ты сейчас получил дополнительный стимул докапываться до истины, какой бы она ни была. И ты ведь не успокоишься, пока не докопаешься.