Этикет следствия - Келин Алексей - Страница 40

Это не преувеличение, это, увы, чистые факты. Шеф вчера обмолвился в двух словах, но просчитать не сложно. Предположим, выясняется, что альградский конунг с сестрой прикрывали некроманта-убийцу. Что долгое время советником фрайин-канцлера Альграда был маг-маньяк. Это мгновенно бросает тень на все преобразования, которые внедрил барон Магнус. При правильной подаче этой истории (а герцог Кошицкий сумеет все подать правильно) брату с сестрой припомнят еще и смерть их отца. Их обоих назовут укрывателями маньяка, убийцами и еще Бог знает, кем. Торговый союз с Гётской Империей мгновенно разваливается — религиозные гёты не станут вести дела с пособниками черных магов, как бы это ни было выгодно.

Ингрид и Магнус рискуют попасть под интердикт — отлучение от церкви. Уж Кошицкий с Гнездовским об этом позаботятся. Отлученный от церкви не может быть владетельным конунгом, и Альград аккуратно распиливается между двумя мощными соседями. Никакой автономии Межевья, никаких гётских товаров на рынках, самодеятельность альградских выскочек скоро все забудут.

Причем что Болеславу Кошицкому, что Николаю Гнездовскому, будет, скорее всего, глубоко плевать, действительно ли Олег — некромант. Им сейчас не хватает красивого повода лишить Магнуса поддержки имперцев — а тут такая возможность!

Давай, следак, пиши заключение! Ты, помнится, завидовал альградской парочке — они меняют мир, а ты занимаешься нудной писаниной. Давай, вот твой шанс поучаствовать в мировой политике! Не мечом, так пером.

Виктор мысленно плюнул, настолько отвратительной была эта мысль.

Политик, тоже мне.

Рыцарь протоколов и перьев.

Но вот же — перед тобой все улики. Никаких сомнений! Давай!

Что-то не позволяло Виктору прямо сейчас писать заключение. Что-то простое, что-то очевидное… Все слишком легко! Олег преподнесён на блюдечке с голубой каемочкой, чуть ли не с табличкой на груди — вот он! Вот ваш некромант!

И почему тот, кто убил маньяка-черного мага, совершил богоугодное дело, не объявился? Не заявил: "Иду я, значит, по парку, а там этот, с ножиком, того, тощего, режет. На меня кинулся, я ножик отобрал, да в драке и сломал утырку шею. Некромант? Матка-боска! Страсть-то какая! Пойду свечку Святому Георгию поставлю, что помог одолеть!"

Ладно, кидаться с признаниями к следователю охранники делегаций и сотрудники княжеской безопасности не обязаны. Но своему-то начальству должны доложить! Или просто не успели на момент осмотра трупа? И сейчас кто-то рассказывает пану Олешковскому, протектору Гнездовска, как было дело?

Вот черт!

И посоветоваться не с кем!

Решай, следак, счет на минуты… Если первым князю о закрытии дела доложит стража — молодцы вы с шефом. Если безопасность — вы в грязной луже. Протектор Олешковский в центре и в белом, стража не справилась, а его люди за полдня распутали.

Стоп!

Виктор поперхнулся глотком кофе. Невероятным кульбитом умудрился не пролить его остатки на бумаги — в итоге кружка грохнулась об пол и развалилась на несколько крупных осколков. В кабинете повис густой кофейный запах, но Виктор не замечал ничего. Как это часто бывало в моменты, когда следователь находил недостающий кусочек картины, его будто кипятком окатило.

Итак, представим. Удаленный уголок парка. Все на церемонии. Тишина покой, никого — и маньяк-некромант со своей жертвой.

Маньяк, как и в первых двух случаях, обездвижит несчастного и будет резать, получая свое жуткое удовольствие! Анна так об этом говорила — поневоле веришь, что психам слаще нет восторга… Какое там "торопился?" какая "осторожность"?

В версии "маг-маньяк — Олег", труп Анжея был бы изрезан, как два первых. И некому в этой версии толкать черного мага затылком на перила — жертва некроманта всегда парализована!

Допустим, их прервали и шею Олегу свернул кто-то другой. В любом случае — Анжей был бы располосован вдоль и поперек, а не просто заколот! Некроманты сначала режут, потом — убивают!

Или на Анжея магия не действовала? Мог же он тоже, на всякий случай, намоленный кусочек мощей с собой таскать?

Виктор, торопясь, пролистал бумаги и выдернул из стопки протокол осмотра с перечислением вещей жертвы. На Анжее не было никаких святынь. Кошелек, несколько колец, амулет "от нежелательной беременности любовниц и стыдной заразы" — и все!

Значит, дело не закрыто.

Значит — подстава.

Значит, двойное убийство, а не драка или дуэль.

Виктор перевел дыхание и стал собирать осколки кружки.

Простите, князь Николай, но политика для простого следователя — слишком высокие материи. Нам бы убийцу найти.

В дверь кабинета постучали. Виктор еле-еле успел встать — не по чину встречать посетителей, ползая по полу с мокрыми от кофе черепками в руках.

— Господин следователь! — пробасил сержант, — к Вам тут вызванный свидетель пришел.

Виктор, не задумываясь, кивнул — зови, мол. Кори и Славомир должны были явиться позже, но мало ли, что изменилось?

Через пару минут в кабинет зашла юная девушка в скромном темном платье, сжимавшая в руках небольшую потертую сумочку. Такой наряд скорее пристал горничной или небогатой горожанке, а не…

— Фрайин Ингрид? — не сдержал Виктор удивления, — к чему этот маскарад?

— И Вам доброе утро, господин фон Берген, — отозвалась дама, — рада, что Вы мгновенно меня узнали.

— Вас невозможно не узнать, — поклонился Виктор, целуя ей руку.

"Боже, что я несу — ужаснулся он про себя. — Уймись уже, следак, работать надо! Но как вовремя она появилась… Шеф предупреждал, но я ему не поверил… Зря"

Все. Работа.

Виктор пододвинул посетительнице стул, втайне надеясь, что сумел верно определить, который из двух меньше скрипит.

— Простите, что я вот так явилась, — сказала фрайин, присаживаясь, — но не все можно рассказать в стенах замка князя Гнездовского.

— Я очень рад Вас видеть, — совершенно искренне ответил Виктор. — Он чувствовал до боли знакомый тонкий запах ее духов, и следователю стоило небольшого усилия сосредоточиться на деле, а не на посетительнице.

"Ага, кретин, еще скажи, что рад любым свидетелям! — снова обругал себя Виктор, — ты не можешь позволить себе опереточную роскошь — превращаться в идиота в присутствии прекрасной дамы. Соберись, тряпка!"

— Давайте сразу к делу, — сухо сказала фрайин Ингрид, сложив на колени сумочку. — Время дорого, как обычно. Да, я знаю, что Вы все отчеты отправляете Князю, а он — нам и Кошицкому. Но так же я знаю, что Вы совершенно не обязаны писать всё. Ведь главное — результат?

— Вы правы, сударыня, — осторожно согласился Виктор. — Однако, вы должны понимать, что я связан присягой.

— Рискну Вам довериться.

Ингрид снова посмотрела на него в упор. Глаза в глаза. Виктор с трудом выдержал этот взгляд — внешне спокойный, но в глубине плескалась такая боль, что хотелось отвернуться… черт, не отвернуться Виктору хотелось! Хотелось наплевать на этикет, обнять ее и соврать, что все будет хорошо.

— Примите мои соболезнования.

— Спасибо.

Виктору и раньше приходилось разговаривать с родственниками потерпевших. Приходилось утирать слезы, успокаивать, пережидать истерики — и это было намного проще, чем смотреть в эти серо-синие глаза.

Или тебя беспокоит мысль, что секретарь вполне мог быть ее любовником, и поэтому она сейчас по нему горюет? — с пугающей откровенностью подумал Виктор. — Тебе-то какое дело до их отношений? Как следователь, ты просто обязан учесть эту версию. И все.

"Всё? — мерзко хихикнул кто-то ехидный, — ага, конечно, ты же профессионал, и личную жизнь фигурантов рассматриваешь только с точки зрения дела… А то, что у тебя от запаха ее духов дыхание перехватывает, и снится тебе… всякое — это так, мелочи, недостойные внимания"

— Я не могу Вам ничего обещать, — глухо проговорил Виктор, — но постараюсь, насколько возможно, сохранить Ваши тайны. Особенно личные, — закинул он удочку. Не спрашивать же в лоб, спала ли благородная дама со своим секретарем?