Красота в темноте (ЛП) - Ле Карр Джорджия - Страница 42

— Детка, это я. Просыпайся. — Призываю я.

София

«Детка», кто-то зовет меня.

Его голос звучит, будто через длинный глухой туннель. О, он так далеко, а мне так холодно. Так холодно. Что-то горячее касается моей щеки. Я открываю глаза.

— Джек, — шепчу я.

Его губы такие жаркие напротив моей щеки. Я пытаюсь обхватить его за шею руками, но странно, руки не слушаются меня.

— Я люблю тебя. — Мой голос звучит так же, будто он тоже в этом туннеле, и я никак не могу до него добраться. — Не смотри видео.

Я чувствую, как он подхватывает меня под плечи и колени и куда-то несет меня.

— Прости. Я обещала, что больше никогда не воспользуюсь этим дерьмом, но пришлось нарушить свое слово. — У меня выскальзывает слеза из уголка глаза. — Мне пришлось выбирать между переломанными ногами или уколом. Я выбрала укол в руку. Это старый друг. Мне нравится, Джек. От него исчезает боль. Он убирает всю боль. Даже по тебе.

— Тише… — говорит он.

Голова запрокидывается назад. Мне следует предупредить его о Валдиславе. Он может появиться в любое время. Это слишком опасно. Я открываю рот. Я хочу сказать, но не могу. Я хочу открыть глаза, но они тоже не открываются. Я слышу голос. Это Горький? Я должна предупредить Джека. Горький опасен. Он всегда носит с собой пистолет.

Джек

О, бл*дь! Другой парень, которого описывала Кайя, со шрамом, черными волосами и мертвыми глазами, внезапно появляется в коридоре. Мы сталкиваемся друг с другом. Я с Софией на руках на середине коридора, а он с пистолетом в самом начале.

— Твой босс мертв, — говорю я ему.

— Положи ее, — отвечает он, показывая своим пистолетом на пол.

— Валдислав умер. Ты можешь стать новым королем всего этого. — Я оглядываюсь по сторонам, как бы показывая ему окружающую обстановку. — Я хочу только ее.

Он смотрит на меня, не моргая.

— Положи эту сучку. — На лице абсолютно не отражается ни единого выражения, но я все равно могу сказать, что он не понимает, что происходит, и боится поверить моим словам, что его босс действительно мертв.

— Если ты застрелишь меня, быстро появится полиция, которая будет все здесь осматривать. Думаешь, я пришел сюда, не подстраховавшись? — Позади Мертвых Глаз я замечаю тень, поднимающуюся верх по лестнице. И хотя бы по тому, как двигается эта тень могу сказать, что он явно не друг Мертвых Глаз.

— Положи ее, или я прострелю тебе башку, — предупреждает Мертвые Глаза.

— Хорошо, хорошо, я ее опускаю. — Мне нужно задержать его, подольше с ним поговорить, чтобы к нему успела подкрасться Тень.

Положив Софию на пол у своих ног, я поднимаю на него голову.

— Ты не веришь, что твой хозяин мертв? Иди и посмотри, он там за мной.

— Теперь, отойди от нее.

— Хорошо, хорошо, не стреляй, — говорю я, словно действительно боюсь.

Через секунду Тень, поднимающийся по лестнице, прижимает ствол пистолета ему в спину и спрашивает:

— У меня нет проблем, похоже, что проблемы у тебя?

Я вижу страх в его черных глазах.

— У меня тоже нет проблем, — говорит он.

— Тогда брось пистолет и отгони его.

Он бросает пистолет и пинает нагой в сторону.

— Ты в порядке? — Спрашивает меня Тень.

Я киваю. Я не знаю его, но единственное предположение, что его послал Ной мне на помощь. Наше странное противостояние внезапно прерывается мужчиной в коротких боксерках, который неожиданно открывает дверь спальни рядом с ними. И замешательство, которое длится всего лишь долю секунды, человек Валдислава разворачивается и ударяет ногой Тень по колену, тот сгибается, взмахнув руками.

Мертвые Глаза тут же выхватывает у него пистолет.

Мужчина в трусах начинает визжать, как девочка. Одним плавным движением я запускаю пальцы в свой носок, извлекая нож и бросаю. Он не для метания. Он маленький и предназначен для ближнего боя, например, всадить между ребрами прямо в сердце.

По дуге нож летит в сторону Мертвых Глаз. Или он точно попадет в цель, или мы все будем мертвы. Точно. Он попадает прямиком ему в шею, удар отбрасывает его назад. Он падает на пол, сжимая горло. Я иду к нему. Пару секунд я стою, наблюдая за ним, как Мертвые Глаза задыхается, выпучив глаза, обезумев от боли.

Я ничего не чувствую. Ни раскаяния, ни жалости, ни вины. На самом деле, нет смысла оставлять такой хороший нож в качестве доказательства. Я наклоняюсь и вытаскиваю лезвие. Кровь начинает бить как фонтан. Он умирает от раны на шеи. Я отхожу от него, как из его глаз уходит жизнь.

— Господи Иисусе. Что здесь происходит? — Визжит мужчина в боксерках истошным голосом.

Я перевожу на него взгляд. Его лицо, как белая маска. На кровати за ним лежит распятая, как на кресте, голая девушка, по всему ее телу виднеются красные пятна.

Я протягиваю руку, он тут же в страхе отпрыгивает. Но не так быстро. Я разрезаю его трусы, и его морщинистый член болтается у всех на виду.

— Вон придурок, — говорю я ему.

— Моя одежда, — отвечает он, прикрывая интимные места руками.

— Убирайся, черт возьми, больной ублюдок или я отрежу твой усохший, бесполезный член.

Он раздумывает меньше секунды. Затем бежит, его бледное тело быстро несется вниз по лестнице.

Я смотрю на девушку.

— Одевайся и беги. Никто не придет за тобой, — говорю я ей.

Тень поднимается на ноги и обалдело наблюдает за мной.

— Передай Ною, спасибо, — говорю я. Прохожу мимо и поднимаю свой дорогой груз на руки. Я спускаюсь по лестнице. Тень идет за мной.

Он открывает входную дверь. На улице холодно. Внизу лестницы стоит еще один мужчина. Он кивает мне, когда я спускаюсь вниз. Он заходит в дом, закрывая за собой входную дверь.

— Зачем он туда вернулся?

— Он должен все подчистить. Одна из девушек или соседи могут позвонить в полицию. И нам нужно быть уверенными, что записи камер видеонаблюдения будут девственно чистыми и там не будет никаких улик.

К нам подходит еще один человек, который кивает Тени и также идет в дом.

Все. Мне это уже не интересно. Я крепко прижимаю Софию к себе. Мне необходимо, как можно быстрее доставить ее в больницу. Я не знаю, чем он ее накачал.

Я усаживаю София на пассажирское сидение, закрепляю ремень безопасности и завожу двигатель. Она что-то бормочет. Я прошу ее держаться. А потом набираю номер Лены и сообщаю, что София со мной, и я везу ее в больницу. Я даю ей адрес, затем завершаю звонок и сосредотачиваюсь на дороге.

Я не знаю, что он вколол мне, но это очень сильная зараза, потому что мои глаза буквально закатываются к затылку, а может я просто не привыкла. Ночь — одно туманное размытое воспоминание. Я помню, как было холодно. Как меня била дрожь. Как хотела умереть. Исчезнуть. Потеряться в мягкой темноте.

Затем меня трясут. Джек. Шум. Кричат люди. Опять холодная ночь. Звезды в небе. Меня тошнит в машине. Джек разговаривает со мной каким-то глухим, далеким голосом. Умоляет меня, чтобы я открыла глаза.

— Теперь ты в безопасности. Все будет хорошо, — повторяет он снова и снова.

Потом больница. Яркий свет. Я помню, как кричит Джек. Какой-то шум вокруг, медсестры. Меня везут по коридору. Люди пялятся на меня, называют «дорогая». Добрые слова и руки, холодные инструменты.

Лена с опухшим и красным лицом передо мной. Целует меня, орошая мое лицо своими слезами, говорит по-русски.

— Не волнуйся, я в порядке, — пытаюсь ей сказать, но она плачет еще сильнее.

В конце концов, все заканчивается. Я чувствую себя такой уставшей и отяжелевшей, меня клонит в сон. Я закрываю глаза, Джек сжимает мою руку. Ночью я просыпаюсь от ужаса. Я поднимаю голову.

— Где я? — с трудом дыша.

Джек наклоняется вперед.

— Дома. Ты дома, детка.

— О. — Я откидываюсь на мягкие подушки. Как глупо. Конечно, теперь я узнаю потолок в комнате Джека.