Последняя тень (СИ) - Махавкин Анатолий - Страница 51

В общем, маршрут оказался определён, простолюды и скотина собраны, так что мы тронулись. Отец Найд сдержано пошутил, что королева вывозит из Кроффа всё его население. Как по мне, в этой хохме было слишком много от правды.

Я ехала верхом на Балбесе и пристроившийся рядом святоша, вновь принялся досаждать. Нет, он не пытался читать каике-то проповеди или убеждать в чём-то. В этот раз монаха интересовало наше обучение бою. Где-то там, глубоко под всякими церковными глупостями, продолжал скрываться хищник, некогда испивший человеческой крови. И Воин Долга сравнивал свои умения с моими. Иногда начинал спорить.

- Но так же невозможно защититься! – это, когда я описала базовую стойку: «Три венца» - Так ты уязвим со всех сторон.

- Не-а, - сказала я и предложила ему яблоко. – Не хочешь? Эта стойка позволяет ответить на любую атаку так, что атакующий разом получает дырку в пузе или глотке. Нет, если бы это была статичная стойка, то – да, но мы таких почти не используем.

- Не любите защищаться?

- Не-а, дело не в этом. Просто Тени всегда имели дело с превосходящими силами врага. Уйдёшь в защиту – погибнешь. Поэтому необходимо непрерывно атаковать. Основные стойки у нас – скользящие и защитных элементов в них вовсе нет.

- Обычный человек не сможет непрерывно атаковать, - Найд покачал головой. – Он упадёт, от усталости.

-Вот, именно поэтому и создали нас, - кивнула я, - хоть магистр Гурам и говорил, дескать в его планах не было создания живого оружия. Мастер, типа хотел улучшить человеческую натуру.

- Богохульник, - святоша осенил себя звездой. – Это в силах и праве одного лишь Отдавшего. Возможно…

Он замолчал, но я его поняла и так. По мнению монаха, создатель оскорбился попыткам изменить его творение, поэтому взял и уничтожил всех Теней. Обычные церковные штуки: их Отдавший долги за людей, взял и обиделся на какого-то Гурама, после чего выкосил под корень два десятка созданий грешника. Но при этом Отдавший милосердно терпит ублюдков, которые калечат младенцев, чтобы позже показывать уродцев в бродячих цирках.

Дорога тянулась между двух продолговатых холмов. Солнце светило, ветер дул, вокруг стоял многоголосый гвалт людей и животных. К нам присоединился Наверра. Колдуна интересовал царь-шаман. Однако, всё, что я могла – это ещё раз пересказать свои ночные беседы с Нархом. Впрочем, в этот раз я хоть получила нечто полезное.

- Думаю, он пошлёт шаманов из Внутреннего круга, - бормотал колдун, задумчиво пощипывая подбородок. – И, вероятно, пошлёт в самое ближайшее время. Уж не знаю, сколько их будет, но даже парочка…Да что там, и один запросто тебя уничтожит!

- Считай, напугал, - спокойно сказала я. – А теперь, давай, подробнее, про этих самых шаманов. Что-нибудь про них знаешь?

Наверра задумался.

- Нарх Внутренних использует крайне редко. Только, если сталкивается с очень мощными магиками. Или, чем-то, вроде тебя, - мне очень понравилось, как он назвал меня «чем-то». Просто душка! – Шаманы способны черпать силы непосредственно из природных источников: огня, воды, грозы. Поэтому им нет нужды запоминать заклинания или использовать магические артефакты. И ещё, - колдун почесал нос, - поговаривают, дескать во время боя шаманы становятся невидимыми.

А вот это меня реально встревожило. Все колдовские штучки можно пережить, но с невидимыми врагами справиться будет совсем нелегко.

- Угу, - сказала я. – И что можно сделать?

Ему очень не хотелось это говорить, но в конце концов колдун признался, что его магических познаний хватило бы, чтобы очертить силуэты невидимых шаманов. Но, для этого потребуется стоять совсем недалеко от врага. То есть, почти в гуще боя. И Наверра очень надеялся, что до такого дело просто не дойдёт.

- Угу, - хмыкнула я. – Само рассосётся. Посмотрим.

Судя по всему, направление, которое принял разговор, колдуну крайне не понравилось. Поэтому Наверра вспомнил, что ему срочно требуется переговорить с…Скажем, с постельничим. Или – королевой. Или ещё с кем-то.

Отец Найд глухо рассмеялся.

- Жаль, дитя, что я не могу тебе с этим помочь, - он вздохнул. – Всё же Церковь считает колдовство частью сил Вопрошающего. Хоть и приходится мириться с присутствием колдунов.

- В этом вы все, - хмуро сказала я. – Терпеть друг друга не можете, презираете и обвиняете во всех грехах. Однако, пожимаете руки, обнимаете и даёте благословение. Я, например, всегда называю ублюдка - ублюдком. А вот тебя святоша – лицемером.

Он не обиделся.

- Это – не лицемерие, а компромисс, дитя. Ты только представь, что все вдруг стали такими, как ты, говорят исключительно правду и никому ничего не прощают.

- Ну и что? Думаю, от этого только лучше станет. Да вы же и сами говорите, что в вашем чёртовом раю нет лжи. Или не так?

- Богохульствуешь, дитя моё, - он улыбнулся и погрозил пальцем. Как обычно, стоило завести разговор, отличный от обмена мнением о жратве и выпивке, как вокруг тотчас собралась настоящая толпа любопытствующих. Причём, большинство делало вид, будто они оказались рядом совершенно случайно. Я уж было хотела съязвить об отсутствующем Лоусе, но вспомнила и прикусила язык. – Так вот, рай – это место, вне времени и пространства, куда попадают лишь души, очищенные от земных страстей. Их не тревожат проблемы выживания, и они не зависят друг от друга. Именно по этой причине между ними возможна истинная открытость и возможность говорить правду при любых обстоятельствах. Здесь подобное, к сожалению, невозможно.

- Угу, - сказала я, яростно расчёсывая кончик носа. – Угу. Но если с человека сдёрнуть всю эту шелуху, как ты называешь, то что останется?

- Чистая душа, - на физиономии святоши появилась улыбка. Кажется, он считал, будто ему удалось обратить меня в свою веру. – Когда Отдавший собрал пятнадцать Проводников, он дал им понять: после смерти любой уверовавший отринет страдания и прикоснётся к вечному блаженству.

- Страдания, страдания, - что-то в этом показалось мне неправильным и вдруг я сообразила. – Погоди, старикан. Я точно знаю, любовь – это всегда немного страдание, даже когда всё хорошо. А если тебя не любят, в ответ – вообще жопа. Значит на небесах любви нет?

- Есть. Любовь Отдавшего к пастве, - Найд закашлялся.

- Ну и нахрена мне такая любовь? Я её и тут вдосталь нахлебалась. Мне бы любовь нормального мужика, да подольше чтоб.

- О плотском думаешь, а следует – о душе.

- Ха, а если её и нет? Ну, вот сам подумай, никто эту самую душу не видел, как и рай этот ваш. Представь, нет этого ничего, а?

- Когда Отдавший говорил Проводникам, Вопрошающий, скрывшись среди них, стал задавать подобные вопросы, - с некоторой грустью сказал монах, но Отдавший выделил его и назвал. А после – объяснил, что главное – вера. И тот, кто не верит, а задаёт вопросы – льёт воду на мельницу преисподней, - Найд помолчал, покачивая г8оловой, а после добавил, на полтона ниже. – А мы, будучи Воинами Долга, так и вовсе не церемонились с любопытными.

Я ухмыльнулась. Кажется, нашим слушателям не очень нравилось, куда пришла беседа.

- А сам-то что думаешь? – спросила я, подбрасывая яблоко на ладони. Почему-то казалось, будто плод превращается в зеркала разной формы. Зеркала отражали то далёкий берег, то багровые тучи над морем, а то – надвигающийся ураган. В ушах гремел невидимый прибой.

- Думаю, что если человек ни во что не верит, то и смысла жить дальше у него нет, - тихо ответил Найд. – Если бы Отдавшего долги не существовало, то его следовало бы придумать.

И святоша погрузился в глубокую задумчивость. Слушатели принялись медленно разъезжаться, пока я не оказалась в абсолютном одиночестве.

До самого вечера меня никто не беспокоил, если не считать осторожные расспросы Грарда и Кира о моём самочувствии.

Когда солнце приблизилось к горизонту, дорога повернула налево и по обе стороны пути начали тускло блестеть, пока ещё небольшие, лужицы мутной воды. Под копытами коней теперь глухо скрипели гнилые брёвна древнего настила. Видимо, мы подобрались к тем самым топям, что указал на карте Кирион. Чем дальше, тем больше воняло гнилой травой. Начали кричать жабы и периодически сиплым басом вопила какая-то болотная птаха.