Синтраж. Том 1 (СИ) - "Гарсиа Икиру Сет" - Страница 36

— О, она начала прохождение ещё год назад. Видимо знала, что ты пойдёшь на «Ню Нова», так что не вздумай проигрывать. Знаю, у тебя мало шансов, но ты должен что-нибудь придумать — обязан. Не ради себя, ради моего будущего потомства…

Оба: и пациент, и доктор молчат, погружённые в свои мысли. И только после череды инъекций растяпа-врач нарушает тишину:

— Кажется, к тебе посетители. Ладно, пойду я, не буду мешать.

— Эй! Куда? Я же ещё парализован — верни всё обратно!

— Отдыхай и старайся больше спать…

— Не смей меня игнорировать!

— Главное — поменьше двигайся…

— Да как я тебе буду двигаться? А ну вернись, я буду жаловаться в ассоциацию врачей!

— Удачи… — и доктор исчезает в проёме…

***

Встреча бизнес партнёров происходила на верхнем этаже ресторана «Пика», выступающего из основания станции подобно маяку. Вид изнутри был пугающе прекрасен. Ощущение погружения в космос было гораздо сильнее, чем на веранде. Взору открывались только окружающие тебя мириады звёзд. Столь манящих и пугающих звёзд. Ведущий организатор турнира зарезервировал весь этаж ресторана на двоих, чтобы вести беседу тет-а-тет. Правда присутствовал на протяжении всей встречи и третий человек, но это не имело значения: говорили только двое, и решение, которое они приняли, удовлетворило обе стороны…

Сейчас Блюс уже закончил трапезу и просто потягивал бокал «винтеро». Юри Грекхем прикончил очередное блюдо и уже не в силах был самостоятельно одолеть десерт. Поэтому доесть десерт ему помогали: стоявший рядом мальчик в одной лишь набедренной повязке и ошейнике кормил невероятно толстого господина с ложечки, попутно вытирая ему подбородок. Наблюдая эту картину, Блюс не позволил проявиться на своём остром лице ни единой эмоции. Бизнес есть бизнес — здесь нет месту чувствам. И он не уставал себе это повторять.

— Не волнуйтесь, — тяжело сопя, говорит Грекхем, — в неподконтрольных вам областях я не появлялся.

— А я и не волнуюсь, — сделав очередной глоток, отвечает организатор.

Юри улыбается и отталкивает ребёнка от себя, чтобы не отвлекал от разговора. Раб скулит и забивается под стол.

— Ух, стервец, вот это выдержка! Не удивительно, что я принял твои условия. Сразу после турнира оповещу консорциум о сделке. А до тех пор извольте не беспокоиться: я постараюсь решить все возникающие вопросы.

— Что ж, я рад это слышать. Тогда позвольте откланяться. — Блюс намеревается встать из-за стола.

— Ещё один момент, уважаемый. Касательно отбора.

— Только не говорите, что тоже хотите увидеть монашка в финале?

— Не то чтобы, но мне интересно: Вас просили многие уважаемы люди оставить стервеца в турнире, и как я слышал — Вы им отказали.

— Да, я никаким образом не собираюсь влиять на исход отбора.

— Так вот, повлияли бы вы на результаты, попроси об этом я?

— А вы хотите, чтобы я повлиял?

Юри долго молчит, прежде чем ответить, хорошенько изучив взгляд собеседника:

— Нет, не хочу. Мне, если честно, до турнира и дела то нет.

— Вот и славно, — Блюс встаёт из-за стола…

***

Мало кто знал, но девять участников «Ню Нова» арендовали себе помещение для тренировок. Все, кто остался от команды «клинков» сейчас находились в просторном зале, предположительно сконструированном для игры в теннис. Мечники в привычной для них манере отрабатывали удары и проводили лёгкие спарринги. «Клинки» готовились к последнему отбору, готовились к встрече с выходцем из осколков Лиан-Чжунь, готовились убивать.

Вот глава мечников ведёт бой с невидимым врагом, раскручивая свой двуручный меч с невероятной скоростью. Вот второй по силе среди «клинков» точит свои парные мечи. А там — в углу — медитирует обладатель онолированной сабли. Шумят близнецы, сражаясь друг с другом, используя широкие клинки «топазо». Жонглирует серповидными лезвиями безразличный ко всему аскет, машет непривычно длинной двуручной саблей авинец, проверяет крепежи щита уриец, и посапывает в стороне здоровяк-таньялец.

Все они сильны, все они опасны. И зная, что пройдут не все, уже отобрали на транзит сильнейших, не жалея убитых или раненых товарищей: все знали, на что идут. Но не могут оставить поступок юноши-монаха безнаказанным. Нельзя спускать такое с рук. Иначе перестанут бояться, перестанут уважать, и будут все прошлые смерти напрасны…

Никто не удивляется, когда в зал входит уриец с характерно вьющимися золотистыми кудрями и со шпагой на боку. Иола Григ не в первый раз приходит перед отбором, делясь информацией и предложениями — лидер «клинков» прекращает тренировку, и все остальные следуют его примеру.

— Я поговорил с Умой, — аристократ сразу переходит к делу, — предупредил, что вы намереваетесь его убить.

Глава мечников, опираясь на двуручное оружие, ждёт.

— Он хочет сделать вам предложение с моей точки зрения безумное, но, как он считает, от которого вы не сможете отказаться…

И мечники удивлённо переглядываются, когда Иола озвучивает условие противника — считай уже мёртвого противника…

***

За час до этого

— Ядрёна кочерыжка! Ну у тебя глаза и краснючие! — Дурий Морж не церемонится в своём приветствии, — как вообще можно видеть с такими зырками?

— Не волнуйся, зрение ко мне уже вернулось, и твою бородатую харю я уж способен разглядеть за километр, так что приближать ко мне своё лицо так близко не обязательно.

— Крааасные, — рахдиец будто не слышит и, склонившись над пациентом, в упор смотрит тому в глаза. — Ты чего это, ревел всю ночь из-за проигрыша?

— Отойди от меня, хер на палочке, или я плюну на твоё подобие лица. — Ума собирает слюну и смачно плюёт, но Дурий уже убирает голову, и слюна падает на плечо хозяина, медленно стекает вдоль руки. — Твою мышь!

Дурий хихикает, отходя к искусственному окну. Выглядывает в него, чтобы разочарованно крякнуть. В беседу вмешивается доселе молчавший Иола Григ, прикрывший лицо рукой, чтобы не видеть происходящего позора:

— Какое убожество…

— Не-не, это не то, что ты подумал! Это народное средство лечения — я просто смочил ранку слюной!

— Ты хотя бы мог прикрыться при посетителях, — фехтовальщик прохаживается по палате, с трудом сдерживая раздражение.

— Ай нет, врач сказал мне не двигаться, чтобы быстрее поправиться, так что я решил лежать и не двигаться в течение часа. Вот такая у меня сила воли. Да и вообще, только в Сивилии боятся наготы, в других центрах этому не придали бы особого значения.

— Ты даже слюну не удосужишься вытереть из-за своего решения не шевелиться?

— Я же сказал, что это лекарство.

— Ну-ну, — лицо аристократа антипод доверия, — ладно, перейдём к делу.

— Вот это наш Иола! Дела превыше всего, — Ума изливает суточную дозу иронии.

— Первое. Ты — идиот, и это факт: потерять половину своих баллов на предпоследнем отборе из-за непродуманной ставки — просто грань идиотизма. Второе — из-за этого пройти на турнир у тебя шансов нет, так что я бы советовал продать оставшиеся баллы подороже. Третье — в прошлом отборе ты напал на участников, вмешавшись в структуру поединков, нарушил негласное перемирие и нанёс отдельное оскорблении команде «клинков». Так что считай, что ты труп. Это не пара броненосцев собирается тебя поймать. Это казнь всеми участниками отбора. И если ты надеешься, что сможешь продержаться против всех, при этом собрав достаточно очков, чтобы пройти на турнир — ты болен. Мой тебе совет: отдай кому-нибудь свои баллы и надейся, что тебя возьмут транзитом на шестой уровень. Это может сработать: ты себя неплохо зарекомендовал.

— Все хотят убить беднягу Уму? — в голосе монаха появилось что-то холодное, змеиное, отчего Дурий перестаёт хихикать, а Иола машинально сжимает эфес.

— Я понял, о чём ты, — улавливает мысль уриец. — Не все хотят с тобой связываться, но вряд ли найдётся пятёрка безумцев, которые согласятся встать на твою сторону за небольшой шанс будущего транзита. Скорее, ты получишь нож в спину.