Дорогами Фьелланда (СИ) - Волгина Алёна - Страница 38

Олвен старалась говорить как можно увереннее, хотя ее душу терзали смутные страхи. Что сделает Ольгерд, узнав о ее самоуправстве?

«Он бы этого не одобрил, — подумала она с тревогой. — Хотя…»

Да, ее муж ни за что не послал бы отряд рыскать по приграничью в поисках пленников, но теперь, когда их положение точно известно — это совсем другое дело, не так ли?

О том, что сделает с ней Ольгерд, если подаренная картина окажется просто картиной, Олвен предпочитала не думать. Она проводила взглядом энергичного юношу, который вылетел из сада, окрыленный новой надеждой, затем поднялась, кликнула своего верного сторожа и не спеша направилась обратно в свои покои. Нехорошо, если кто-нибудь заметит ее долгое отсутствие.

На следующий день эрл Руот вдруг решил изменить маршрут, и они спустились от прибрежных скал вниз, в долину реки Хендекит. Местность вокруг изменилась. Округлые мохнатые холмы, похожие на медвежьи спины, теперь окружали путников со всех сторон, а выше ветер гнал по небу серые кучевые облака. Они шли в душном лесном сумраке, по засекам, видимым, кажется, лишь одному Бьорну. Тропа была так перевита корнями, что походила на спутанный клубок змей; сосны тесно сплелись нечесаными ветками, кое-где среди хвои висели целые пучки веток — по поверьям сьергов, в них гнездилась лесная нечисть. Пахло водой, талым снегом, отовсюду слышалось журчанье ручьев и ровный гул падающей воды. Когда в лесу встречались просветы, на дальних холмах можно было увидеть белые нити водопадов. На редких полянах — безмятежных солнечных пятнах, покрытых шелковой весенней травой, цвели лютики и кислица, светились звездочки яснотки, скромно синела будра и нежная фиалка. Эринна собрала побеги чесночницы, для приправы к ужину. Сушеное мясо уже порядком приелось.

Они вышли к реке, когда уже завечерело, и долина была похожа на чашу, полную теней. Солнце висело, зацепившись за край горной гряды; вот оно зашло за облако, очертив его край огненной каймой, и тень, которую оно отбросило на полнеба, была похожа на крыло кьяри. Напитанная талыми водами Хендекит гремела и бранилась так, что приходилось кричать друг другу. У самого берега росла храбрая молодая рябина, каким-то чудом зацепившись за мокрые замшелые камни, все ветви ее были увешаны лентами, тряпицами и колокольчиками, дрожавшими от ветра; их нежный перезвон еле-еле слышался сквозь рев воды. Эринна подвела лошадь к реке и остановилась возле деревца. Яростные пенные буруны, опасные темные камни, мелькавшие в воде, запах папоротников и алые пятнышки рябиновых листьев — вокруг нее сплеталась красота, вечная, ледяная и безразличная к людям.

— Переправляться будем завтра! — прокричал ей Бьорн. — Протянем веревки на тот берег! Ночью духи обретают большую силу, чего доброго, утянут нас с переправы к себе в гости!

Эринна уже знала, что пороги Хендекит считаются здесь воротами в мир духов. Оттого и деревце рядом с рекой было увешано приношениями, чтобы задобрить кое-кого. Хендекит — священная река для сьергов, она течет через всю страну и впадает в страшную подземную пещеру в горе Гальхё, горловину ледяного ада, где находятся ворота в Нижний мир.

Она снова посмотрела на пенный водоворот, в котором иногда мелькали ветки, листья, а то и целые коряги. В воображении Эринны эта река никак не связывалась с загробным миром, наоборот, она казалась олицетворением бурлящей неугомонной жизни. Впрочем, сьергам виднее, они здесь у себя дома. Пользуясь тем, что за ней никто не наблюдал, Эринна достала охотничий нож, отпорола кусок тесьмы от подола походной куртки и украдкой привязала к одной из ветвей. Ласково погладила шершавый ствол, прося у здешних сил благословения для тех, кто в пути, и для тех, кто остался дома. Для Вала, где бы он сейчас ни находился. Для Ивейна Ринеиса, которого Кайтон поминал чуть ли не на каждом привале, беспокоясь за непутевого младшего братца. Для Аларика, который, кажется, никогда не покидал ее мыслей.

Эринна догадывалась, зачем кьяри отправился в этот поход, и всем сердцем желала ему удачи. Они никогда не заговаривали о… некоторых возможностях магии. Надежда — это такая пугливая птица, которую можно спугнуть даже неловкой мыслью, не то что словом. Кроме того, их общение в последнее время порядком затрудняла манера Аларика внезапно исчезать, как только Кайтон оказывался поблизости. А уж исчезать кьяри умели как никто. Вот только что был тут — и уже пропал, как задутая в темноте свеча. Это было даже обидно. Словно безродный рыцарь Робин заслуживал доверия Аларика, а барон Кайтон Ринеис — уже нет.

Девушка вздохнула, безмолвно жалуясь рябине на некоторые странности своих друзей. Иногда ей ужасно не хватало подруги. Она много времени проводила среди мужчин, так уж получилось. Отец поручал ей разные дела, иногда слишком деликатные, чтобы их мог выполнить кто-то другой, иногда — опасные, как тогда, в Серентисе. Со временем она научилась держать себя так, чтобы к ней относились с уважением. Но иногда так хотелось свободно поболтать с кем-нибудь, посмеяться над мужчинами и их причудами! Ей было одиноко без Хэлис. Эринна помолилась за нее тоже, пожелав им с Шико новых песен, доброй публики и легкой дороги.

На зеленом мху недалеко от рябины вдруг появилась цепочка вмятин, словно кто-то прошелся по нему неслышными мягкими шагами. Сдвинулся камень, закачались мокрые ветки тальника. Тяжелая шишка слетела с ближайшей ели, раздался короткий обиженный всписк — и все стихло.

Кайтон с Алариком трудились, устраивая над их постелями навес из лапника. Вдруг ледяной порыв ветра приморозил их спины, Аларик бросил охапку еловых веток и огляделся. Прежде всего, нашел взглядом тонкую фигуру Эринны, застывшую в задумчивости на самом берегу реки. Моро, щипавшая траву рядом с хозяйкой, вдруг вскинула голову и заржала.

— Здесь кто-то есть, — сказал кьяри, настороженно всматриваясь в притихший лес.

— Что мне непонятно, — вполголоса отозвался Кайтон, — так это зачем мы вообще сюда приперлись, задери нас медведь!

— Вчерашний охотник рассказал Руоту, что эрл Ларс, вождь сьергов, стоит лагерем в долине Вогэ. Никто не ожидал, что сьерги продвинутся так далеко на юг! Мы попробуем их обойти.

Их обоих удивляло, что фьелландцы, жившие в обособленных долинах, разделенных глухими лесами, тем не менее были прекрасно осведомлены обо всем, что творится вокруг. Слухи разлетались по западному Фьелланду со скоростью свиста. Новости разносили странствующие кузнецы, а также ловцы соколов, которые свободно бродили по стране, числились на королевской службе и, как подозревал Кайтон, кроме прямых обязанностей выполняли также роль соглядатаев.

Барон недоверчиво хмыкнул:

— Да, но если Руот опасается сьергов, почему он не нанял снеккар в ближайшей гавани и не добрался до Намсора морем? Так было бы вернее всего!

— Нас мало, и наше единственное преимущество, если вдруг столкнемся с врагом, — скорость и внезапность. А ползти по фьорду в снеккаре с горсткой воинов — это… хм. Кроме того, нас могут подстеречь корабли сьергов в этих водах.

— Корабли сьергов?! Сразу видно, как плохо ты знаешь здешний народ, мой южный друг. У сьергов нет кораблей. Те жалкие лодчонки, которые они строят из плавника, годятся лишь для охоты на тюленей.

— Кроме того, плывя в снеккаре, мы рискуем упустить Болдра. Он ведь тоже затаился где-то неподалеку. А так, я бы не отказался снова увидеть море. Здешние виды нагоняют тоску: сплошные холмы, холмы, зеленые внизу и с белыми кучами спятившей воды наверху.

— Ты имеешь в виду снег?! — Кайтон расхохотался.

К ним подошла Эринна, ведя в поводу вычищенную, довольную кобылу. Подошел Бьорн, озабоченно бормоча что-то о торвах — болотных великанах с деревянными зубами, и о коварной ведьме Ланьвар, имеющей привычку скакать по ночному лесу на своем волке-людоеде. Разговор о политике увял сам собой. Люди сгрудились у костра, стараясь без крайней надобности не покидать освещенный круг. В чаще что-то стонало и выло, качались сосны — вероятно, это Даннэ, хозяйка лесов, прохаживалась среди них с метлой. Сквозь шум реки слышался вкрадчивый шорох — это гигантский змей Янгар своим телом прокладывал русло очередного горного ручья.