Утерянная вера (СИ) - "Ban ana" - Страница 60

— Возможно я бы не поступил так с тобой. Ты мне нравишься. Правда, нравишься. А Гвен я и вовсе любил. Представь, я могу любить, — внезапно произнёс Питер подойдя ближе и провел пальцем по подбородку Джеймс, тогда она уже не могла сопротивляться русалкам, их стало больше и каждый предвкушая ужин, — если бы ты не была такой своенравной, желающей нарушить мои правила и не мешала моим планам ты бы была жива. Ты хороша…

— Я и сейчас жива, грязный ублюдок! — тут же она укусила его за палец прямо до костей и Питер вскрикнул.

— Но не достаточно! — прыснул он, когда ведьма расцепила зубы. Весь её рот был в крови. Глаза горели гневом и ненавистью. Она по-прежнему была готова сражаться до последнего. Это и подкупало его всегда…

Питер потряс головой, чтобы отогнать глупые мысли. Он встал и начинал уходить, а русалки тянули Джеймс на самое дно.

— Мы еще встретимся, Питер Пэн! В аду! — кричала она.

Последнее, что она успела сказать это…

— Чудовище, которому я поверила…

Её утянуло под воду. Вот такой будет её смерть? Синей? Не так она хотела закончить свой жизненный путь. Она плачет, правда этого не видно, потому что она вспомнила сцену из леса. Питер протянул ей руку, за которую она уцепилась словно за спасательный круг. Он сказал, что никогда не лгал, а потом эта же самая рука толкнула её к кровожадным подводным тварям…

Она закричала, правда вместо крика изо рта поплыли пузыри. Её раздирали на части и отрывали по куску прямо заживо. Длинными ногтями пытались выцарапать глаза. Острые зубы впивались в живот, грудь, ноги, спину, руки. Вода стала не синей.

Она была красной.

Мало того, что моральная боль от предательства просто сжирает изнутри, так тебя самого растаскивают по кусочкам. Беспощадно рвя на части, а ты кричишь, но тебя никто не слышен, ты впервые в своей жизни молишь, чтобы прекратили, перестали издеваться, но им же плевать. Ты еда. Они просто хотят тебя сожрать, а твои кости использовать как украшения. Вся жизнь проносится перед глазами и сколько же в этой жизни было крови, слишком много.

Очередной крик. Вода уже заполнила лёгкие и она теряла сознание, совсем ничего не чувствуя лишь видя красный, красный и ещё раз красный цвет. Кажется наступил болевой шок, а значит. Возможно она умерла. Скорее всего. Так глупо.

Последнее, что она видит перед тем, как впасть в тьму это чьи-то глаза, а дальше мрак…

====== 30 глава. Жизнь на расстроенных струнах ======

Если бы только Питер Пэн знал, что чувствовала преданная им девушка. Если бы он только мог прочувствовать, как ломаются в её внутреннем мире стены и разрушаются замки. Если бы он понимал, что он — причина ее духовного уничтожения, возможно он бы задумался, хотя… Нет. Ведь он поступил как должен был. Поиграть с чувствами, а потом выбросить на съедение русалкам — это так по-Пэновски. Однако, отличие Ханны от предыдущих лишь в том, что их игра продлилась гораздо дольше. По неверлэндским меркам — полгода. Их игра затянулась, но подозревал ли об этом король острова, когда на её глазах убил Эндрю Гилберта и назвал её новой игрушкой? Нет. Эту игрушку он с лёгкостью заменит на более податливую. Ту же самую Энди. Но почему… Почему он ещё долго стоял возле этой самой лагуны и глубоко в душе надеялся, что она выживет? Он наблюдал как синева окрашивается в красный.

Ханна Джеймс была на редкость живучей, выносливой морально и физически, с сильным духом, и её позиция — никогда не опускать руки, её гордость всегда подкупали. Она играла и выживала. Она самая первая девушка, которая не искала способов сбежать, потому что знала, что никому не нужна, и пусть не сразу, но она приняла это. Она единственная, кто ценила это место, любила потерянных, а они, как бы не пытались отнекиваться, привыкли к её упертому характеру. Она притворялась, что ненавидит Питера. И оба это знали.

И почему если он совершил это в трезвом уме и памяти то место, где должно быть сердце так щемит?

Глупо корить себя за остатки человечности. Люди так устроены и не всегда осознанно испытывают что-либо. Спустя 4 минуты он исчез в изумрудном дыму, потеряв какую-либо надежду. Он сдался слишком рано.

Как только Пэн растворился в воздухе, из воды вылезла сначала темноволосая русалка, а потом вытащила на берег искалеченное тело, на котором просто не было ни одного живого места. Следы от зубов, кровавые ссадины, где-то кожу разодрали настолько, что высовывались кости. Все лицо было в крови и в целом, зрелище было самое отвратительное. С трудом в обезображеном лице можно было углядеть черты лица Ханны.

Спустя минуту на Русалочьей лагуне появилась женщина в чёрном платье. Мы прекрасно знаем её имя. Фрея Забини, урожденная Миллс, которая поменяла фамилию из-за того, что от неё отказалась семья, ведь даже для них её жестокость превосходила все нормы. Она присела на колени, не побоясь запачкать платье, и провела по лицу Ханны. Теперь все стало выглядеть более-менее. Хотя бы глаза Джеймс не были залиты кровью и появился нос.

— Я благодарна тебе, Виктория, — сказала Фрея, и в эту же секунду тело Ханны растворилось в красном дыму.

Фрея вытащила из кармана браслет и протянула его русалке.

— Теперь ты сможешь присоединится к своей сестре, получить свободу и исполнить свою мечту, — улыбнулась черноволосая, — ты же хотела танцевать. Я права?

— Да, но после выполнения моей части сделки Мелисса исчезла. Я не знаю где мне её теперь искать, — поникшим голосом произнесла девушка

— Америка, — сказала Фрея, — штат Флорида. Город Майами. Она там. И ты её найдёшь.

Виктория наконец надела браслет, и у неё как по волшебству появились ноги. Фрея помогла ей вылезти из воды, и Виктория достаточно неуклюже стала передвигаться. Она чувствовала горячий песок, который застрявал между пальцев. Ей хотелось как можно быстрее прочувствовать все ногами.

— Почему? — спросила Роджерс, — почему ты мне помогаешь? Что так изменило тебя?

Фрея тяжело вздохнула. Действительно. Что именно? Любовь. Да. Но и ещё кое-что. Какое-то странное чувство, что она не испытывала несколько сотен лет. И имя этому чувству — инстинкт материнства, который пробудился в ней кажется слишком поздно, но лучше так, чем никогда. Ей хочется заботиться о дочери, сделать так, чтобы её жизнь стала лучше и Забини на все сто была уверена, что она станет лучше, как только из её жизни пропадёт Вечный мальчик.

— Семья.Она исчезла, оставив Викторию с новыми чувствами и мыслями. Люди не всегда те, кем кажутся. И Кровавая Королева тоже не та, кем её считают. Ей не чужда любовь и помощь, сострадание. А русалки не всегда злодейки, заманивающие пиратов и пожирающие человеческую плоть. Они могут быть теми, кто ищет свободы и спокойствия для своей семьи. Мы все не те, кем кажемся.

Виктория сжала волшебный боб в руке, который оказался у неё после исчезновения Забини и кинула его. Образовалась воронка, в которую девушка тут же прыгнула навстречу новой жизни.

— Уходи! — крикнула Малия, вжавшись в стену, с ужасом смотря на лицо, на лицо монстра, в котором не осталось ни капли человечности, а лишь жажда хаоса, — убирайся! Я не хочу тебя видеть!!!

Эрл же подходил всё ближе. Ему надоела эта игра в кошки-мышки, и теперь он не отступит. Брюнет прижал её к стене своим телом и властно накрыл её губы своими, страстно желая овладеть не только ими, а спустится гораздо ниже, порвать одежду. Она ни к чему. Он сильно сжимает её ноги. Так, что явно после этого останутся синяки. Она яростно пытается его оттолкнуть, но раз за разом он причиняет одну боль. Кусает губы, до боли сжимает.

— Пожалуйста! Пожалуйста, хватит!

Он её не слушает. Он одним резким движением рвёт кофту и кидает её на кровать, садясь сверху.

— Прошу, очнись! Что на тебя нашло! Эрл! Умоляю, хватит!

Она кричала, а ему было плевать, потому что он хотел удовлетворить свой животный инстинкт. Он сорвал бюстгальтер, стянул штаны. Она попыталась сбежать, ударить, но все тщетно. Удары попадали, но он их не чувствовал совсем и, кажется, ему было даже приятно, когда его бьют. Он наслаждался этим. Наслаждался доминированием над беспомощной девушкой.