Эссенция пустоты (СИ) - Харт Хелег - Страница 94

Услышав детский лепет, подошла Лина. Она понаблюдала за дочерью несколько секунд и взяла её на руки.

— Кажется, ты ей приглянулся, — сказала она, чуть улыбнувшись. — Это хорошо, потому что никто из нас понятия не имеет, как на неё повлияет эта светящаяся штука.

— Я помогу разобраться. — Рэн скорчил Ярине рожицу, и та закатилась звонким смехом.

— Хелия, возьми её. — Лина протянула девочку пиратке, и та с готовностью приняла ребёнка. — Нам с Рэном нужно поговорить. Наедине.

Они снова вышли на улицу. Девушка села на скамейку и пригласила Рэна последовать её примеру. Тот не возражал.

— Расскажи мне, как всё было, — попросила Лина.

И пуэри рассказал. Опуская кровавые подробности, смягчая некоторые слова, он поведал о том, как они с чародеем попали в плен, как Вернон убил себя и Гроггана, как они с Энормисом разговаривали по пути на вершину вулкана, и что было потом — тоже. Лина слушала, не перебивая. У Рэна создалось впечатление, что многое из этого она и так знала, хотя откуда — непонятно.

Когда охотник закончил свой рассказ, девушка поблагодарила его скупым кивком — будто услышала не то, что хотела.

— Он был здесь незадолго до этого, — сказала она. — Перед тем, как отправиться за вами с мамой, пришёл — весь как будто обугленный, с трудом на ногах стоял. Ярина как раз только что родилась… — голос Лины сломался, но она тут же справилась с собой и продолжила: — Он даже успел подержать её на руках. А потом сказал, что скоро всё закончится. Я только потом поняла, что он имел в виду…

— Он просил передать, что иначе было нельзя.

— Знаю, что нельзя. Всё к этому шло. Когда Вернон перенёс меня сюда и сказал, что видеться с Энормисом стало слишком опасно, я ему не поверила, но со временем поняла, что он не лгал.

— Постой, — Рэн даже отстранился. — Так вот как ты спаслась?

— А ты думал, как? — Лина посмотрела на него с улыбкой. — Он оказался моим папашей. Когда я сказала маме, что это Вернон вытащил меня из здания перед самым взрывом, у неё всё на лице было написано. Так разъярилась, что чуть всё здесь не разнесла. А когда успокоилась, рассказала, что это он придумал способ, как бесплодная чародейка может понести. Узнав, что беременна, мама списала всё на чудо, потому что представить себе не могла, как обычный чародей изобрёл столь сложную операцию. Но если он был учеником Дисса, то не удивительно. Услышав твою историю, она и вовсе с ума сойдёт. Она так ненавидела Вернона… Считала его предателем.

— А ты? Ты ведь тоже не питала к нему тёплых чувств. Так почему не сбежала отсюда?

— Ага, сбежишь тут. Он наколдовал такую защиту, что дальше ста саженей не уйдёшь. Эн её снял, когда нашёл меня, а до того времени я куковала тут одна, беременная. Как ты понимаешь, Вернон покинул меня раньше, чем я узнала радостную новость.

— Ты знаешь, как Эн нашёл тебя? Ты бы видела его горе, когда мы тебя потеряли. Он думал, что ты мертва.

— Ну, при встрече он не выглядел особо удивлённым. Догадался как-то. Он вломился в Башню Меритари, там нашёл Мацхи. Ты же помнишь, что мы с ним связаны какой-то сложной магической ерундой? Этим Эн и воспользовался. Пришёл сюда, привёл Мацхи, а в Башне оставил копию его тела, чтобы никто больше не вздумал искать его, а значит — меня.

— Копию тела?

— Ага. Сказал, что практиковался на мышах.

— Вот же… Пока мы с Хелией сидели в степи, он искал тебя!

— И нашёл. Только какая теперь разница…

Лина опустила голову. Рэн, глядя на неё, задумался, и сказал:

— А знаешь, мне кажется, что он всё делал для тебя. И если бы вы не встретились, у него могло не хватить сил на… хм… мир.

— Рэн, мне нет дела до всего мира, — сказала девушка. — Меня волновали лишь мы трое. Я, Эн и Ярина. Но он выбрал мир, а не нас. И Ярина теперь будет расти без отца.

— Ты же понимаешь, что вы для него — и есть мир?

Лина странно посмотрела на пуэри и снова отвернулась.

— Понимаю. Но от этого не становится лучше. Эн был нужен мне, а теперь его нет. И не будет. Никогда.

Они замолчали. Рэн понимал чувства Лины — несколько эгоистичные, но не такие уж и плохие. Она смирится рано или поздно. Смирится и отпустит.

Пуэри опустил голову, и взгляд его упал на сумку с эссенциями.

— А где Литесса? — спохватился он. — Мне нужно с ней кое-о-чём переговорить.

— Тебя ищет, — ответила девушка. — А может, уже бросила. Они с Леем создали новую школу чародеев где-то в глуши. Набирают воспитанников. Пытаются поднять престиж Дара после скандала с Меритари. Знаешь, что его больше нет?

— Слышал.

— Мама говорит, что это она виновата. Не рассказывает, почему. Лей мне по секрету сказал, что из-за гибели Томве и Норлана, хотя мне кажется, тут что-то ещё.

— Это всё её друзья из Ордена?

— Да. Последние, видимо. Мама с Леем, кстати, на днях обещали вернуться. Если ты никуда не собираешься…

— А вы?

— Нет, нам пока и здесь хорошо. Тихо, спокойно. По всему свету, говорят, прошли целые орды отродий и химер, а у нас тут — никого, — Лина вдруг посмотрела на Рэна как-то совсем иначе, чем прежде. — Оставайся с нами. Я знаю, о чём ты думаешь — надо возрождать твою расу. Просто подожди немного. Ярине ты точно сейчас нужнее.

Пуэри задумался.

— Пока останусь. А дальше — посмотрим. Только Хелия права — тут и заняться-то нечем, — он улыбнулся. — Скучно, небось, не только ей?

— Да, что есть, то есть, — Лина вздохнула. — Развлечений никаких, одна книжка, и та на непонятном языке — её Эн оставил в свой последний визит. Но я уже привыкла всё время посвящать дочери.

— Эн оставил книжку? — Рэн насторожился. — Что за книжка?

— Чёрная такая, переплёт из плотной кожи. Старая очень. Он сказал: «это мне больше не нужно». Хочешь, принесу?

— Пожалуйста.

Лина зашла в дом и вернулась, держа в руке потёртую книжицу. Пуэри узнал её с первого взгляда.

Дневник Муалима.

И Рэн сам бы не смог сказать почему, но внутри у него затеплилась надежда, что Энормису снова удалось всех обмануть.

Я умер. Действительно умер. Как должен был.

Хотя, нет, не так.

Эн умер. Едва его мозг перестал функционировать, человек по имени Энормис перестал существовать. Я — уже не он. В моём распоряжении вся его память, но эмоции, которыми сопровождаются воспоминания, воспринимаются как чужие. Я больше не тот, кого сейчас, должно быть, оплакивают только двое.

Я вообще больше не человек. И в моём мире нет ничего живого, только моё собственное голубое солнце да бездушные минералы. Даже океан состоит из тяжёлого текучего серебра. Ночью на небе нет ни одной звезды, и никаких лун тоже нет. Кромешная темнота. Но — уже не пустая.

Я сижу на стуле, ножки которого утопают в чёрном песке, и наблюдаю за ядовитыми волнами, лижущими абсолютно пустой берег. Я могу сидеть так столетиями. Никогда не устану и не захочу спать, мне никогда не надоедят ни вид, ни поза. В пище и воде тоже больше нет нужды. Даже воздух, и тот не нужен. Скука? В прошлом. Такие, как я, не скучают.

Спросите — как же так получилось? Что с тобой стало?

Ничего со мной не стало. Наоборот, это я стал всем.

Именно поэтому я прекрасно чувствую всё постороннее. Пришедший ко мне гость по своему обыкновению хотел бы появиться внезапно, как всякий раз заявлялся к Энормису. Человека гость ещё мог удивить. Меня — уже нет.

Бессмертный возник рядом, сидя на таком же стуле, точно в такой же позе.

— Поздравляю, — сказал он сухо.

Я даже не посмотрел на собеседника. Мне это попросту не требовалось.

— Сейчас угадаю, — мой голос звучал неприветливо. — Ты — Творец.

— Ну, да, — пожал плечами парень. — Так меня тоже иногда называют.

— С поздравлениями ты опоздал. Да и вряд ли они вообще уместны.

— По-твоему, ты не справился?

— Не вполне. В главном Энормис проиграл.

Бессмертный посмотрел на меня с пониманием.

— Тебе кажется, что ты больше не он.