Последняя граница. Дрейфующая станция «Зет» - Маклин Алистер - Страница 89

— Горят только зеленые лампы, — прозвучал в динамике металлический голос.

— Вы уже проверяли, — напомнил я осторожно.

— И снова это делаем. Так положено по инструкции, — улыбнулся старпом. — Кроме того, мой дедушка умер в возрасте девяноста семи лет, а я собираюсь побить его рекорд. Зачем пытать судьбу? Какие трубы используем, Джордж?

— Третью и четвертую.

На задних крышках аппаратов я заметил бронзовые таблички. На аппаратах левого борта стояли цифры 2, 4, 6, на аппаратах правого борта — 1, 3 и 5. Лейтенант Миллс намеревался стрелять из центральных аппаратов.

Сняв с переборки фонарь в резиновом чехле, Ганзен подошел к третьему аппарату.

— Рисковать не стоит, — проговорил он. — Сначала Джордж откроет контрольный вентиль на задней крышке с целью убедиться в том, что в трубах аппаратов нет воды. Воды не должно быть, но иногда небольшое ее количество просачивается через переднюю крышку. Если воды не обнаружено, он открывает заднюю крышку и освещает внутренность трубы, желая выяснить, нет ли в ней посторонних предметов. Как дела, Джордж?

— С третьей трубой все в порядке. — Миллс трижды поднял рукоятку вентиля, но признаков воды не обнаружил. — Открываю заднюю крышку.

Взявшись за рукоятку, он поднял ее и открыл тяжелую круглую крышку. Посветил внутри, затем выпрямился:

— Чисто и сухо, как в тарелке у голодного матроса.

— Разве так его учили докладывать начальству? — посетовал старпом. — Эти молодые офицеры просто от рук отбились. Лады, Джордж, осмотри четвертую трубу.

Миллс улыбнулся, закрыл заднюю крышку третьей трубы и подошел к четвертому аппарату. Подняв ручку контрольного крана, произнес:

— Ого!

— В чем дело? — спросил старпом.

— Вода, — лаконично ответил Миллс.

— Много? Дай взгляну.

— А это опасно? — поинтересовался я.

— Бывает, — односложно ответил Ганзен. Он поднял и опустил рукоятку, появилось еще с ложку воды. — Если в наружной крышке имеется даже незначительный дефект то, когда субмарина опустится на достаточную глубину, внутрь трубы может просочиться вода. По-видимому, сейчас именно тот самый случай. При открытой наружной крышке, дружище, вода из этого крана ударила бы как из брандспойта. И все же рисковать не стоит. — Старпом снова взял в руки микрофон. — Сигнальная лампа четвертой трубы по-прежнему горит зеленым огнем? У нас тут появилась вода.

— Горит зеленый огонь.

— А сейчас как, течет?. — спросил у Миллса старпом.

— Чуть-чуть.

— Центральный пост, — проговорил в микрофон старший офицер. — На всякий случай проверьте карту, дифферентовки.

Наступила пауза, затем динамик заговорил:

— Говорит командир. Система сигнализации указывает на то, что все трубы свободны от воды. На документе подпись лейтенанта Ганзена и механика.

— Благодарю вас, сэр. — Выключив микрофон, старпом улыбнулся: — Лейтенант Ганзен для меня авторитет. Как теперь дела?

— Вода не течет.

Миллс потянул к себе тяжелую рукоятку. Та переместилась на дюйм или два, затем рычаг заело.

— Заклинило, — решил минный офицер.

— А смазочное масло на что, торпедист? — спросил Ганзен. — Навались, Джордж, навались.

Миллс навалился. Рычаг переместился еще на пару дюймов. Улыбаясь, Миллс встал поудобнее и снова нажал на рычаг. В это мгновение Ганзен закричал:

— Отставить! Ради Бога, не трогай рычаг!

Но было поздно. Рукоятка подалась, и тяжелая крышка распахнулась со страшной силой, словно от удара мощного тарана. В торпедный отсек с ревом устремился поток воды. Струя била словно из водяной пушки или отверстия плотины Боулдер-Дэм. Вода подхватила лейтенанта Миллса, травмированного задней крышкой торпедного аппарата, и ударила о заднюю перегородку. Молодой офицер, пригвожденный к переборке потоком воды, в следующую секунду рухнул на палубу.

— Продуть центральную балластную цистерну! — прокричал в микрофон Ганзен. Чтобы и его не унесло водой, старпом уцепился за дверь торпедного отсека. Несмотря на адский рев воды, голос его  звучал отчетливо. — Аварийная тревога. Срочно продуть цистерну главного балласта. В трубу номер четыре поступает забортная вода. Продуть цистерну главного балласта... — Выпустив из рук дверь и с трудом удерживаясь на ногах, он двинулся по палубе, по щиколотку залитой бурлящей водой. — Убирайтесь отсюда, Бога ради.

Напрасно тратил старпом свои силы. Я уже сматывал удочки. Взяв Миллса под мышки, я пытался перетащить его через комингс двери в носовой аварийной перегородке. Но все мои усилия были тщетны. Из-за того что корабль принял такое количество воды, дифферентовка нарушилась, и нос субмарины начал круто опускаться вниз. Тащить Миллса, удерживаясь при этом на ногах, мне было невмоготу. Потеряв равновесие, я споткнулся о комингс и вместе с молодым офицером упал в тесное пространство между аварийными переборками.

Ганзен, по-прежнему находившийся в носовой части отсека, не переставая бранился, пытаясь освободить тяжелую дверь от удерживающего ее стопора. Субмарина успела получить сильный дифферент на нос, и, чтобы снять массивную дверь со стопора, старпому пришлось навалиться на нее всем телом. Удержаться на скользкой, уходящей из-под ног палубе было для него непосильной задачей. Оставив Миллса, я перепрыгнул через комингс и с налета ударил плечом в дверь. Стопор освободился, массивная дверь наполовину закрылась, увлекая нас с Ганзеном навстречу мощному потоку воды, бившему из трубы торпедного аппарата. Кашляя и отплевываясь, мы поднялись на ноги и, пытаясь закрыть водонепроницаемую дверь, ухватились каждый за свою задрайку.

Мы дважды попытались прижать дверь и дважды потерпели неудачу. Вода бурлила в трубе, едва не достигая края комингса. С каждой секундой угол дифферента увеличивался, преодолевать силу тяжести становилось все труднее.

Вода начала переливаться через комингс прямо нам на ноги.

Ганзен оскалил зубы. Сначала я решил, что он улыбается, но челюсти у него были плотно стиснуты, и в глазах не было веселья. Заглушая рев воды, он прокричал:

— Теперь или никогда.

Он попал в самую точку. Если не закроем дверь сию же минуту, нам ее не удастся закрыть никогда. По знаку Ганзена мы одновременно навалились на задрайки, одной рукой упираясь в переборку. Щель уменьшилась до четырех дюймов. Но тут дверь снова приоткрылась. Мы опять навалились, и опять не хватило четырех дюймов, чтобы закрыть ее. Я понял, что наши силы на исходе.

— Можешь удержать ее на секунду?^— прокричал я.

Старпом кивнул. Ухватившись обеими руками за нижнюю задрайку, я лег на палубу, уперся подошвами в комингс, затем рывком выпрямил ноги. Дверь с грохотом закрылась. Лейтенант повернул свою задрайку, я — свою. Мы были спасены. На какое-то время.

Предоставив старпому заниматься остальными задрайками, я принялся отбивать задрайки задней двери. Не успел я повернуть одну, как остальные открылись как бы сами по себе. Унтер-офицеру Боуэну и его матросам, находившимся с противоположной стороны задней переборки, понятно было, что нам хочется как можно быстрее выбраться из отсека. Едва двёрь открылась, как от перепада давления мне больно сдавило барабанные перепонки. Слышался рев воздуха, с силой врывавшегося в балластные цистерны. Я приподнял за плечи Миллса, и его тотчас подхватили сильные, ловкие руки. Через пару секунд по ту сторону комингса очутились и мы с Ганзеном.

— Скажите, ради Бога! Что случилось? — спросил у старпома Боуэн.

— Открыта передняя крышка четвертой трубы.

— Господи Иисусе!

— Задрайте эту дверь. Да понадежнее, — распорядился старший офицер и кинулся бежать по вздыбившейся палубе отсека запасных торпед. Мельком взглянув на лейтенанта Миллса, я посмотрел вслед старпому. Но я не побежал за ним. Какой прок?

Рев сжатого воздуха наполнил корабль, балластные танки быстро опоражнивались, но «Дельфин» продолжал лететь стрелой в темные глубины океана. Даже с помощью имеющих большую емкость резервуаров со сжатым воздухом невозможно было достаточно быстро исправить положение. Десятки тонн забортной воды, проникнувшей в носовой торпедный отсек, давали себя знать. «Удастся ли остановить это падение?» — тупо подумал я. Идя по проходу кают-компании, я цеплялся за поручни, чтобы не упасть на вздыбившейся палубе, и ощущал, как содрогается под ногами корпус корабля. Ясное дело, отчего: Суонсон распорядился включить турбины на всю мощность. Огромные бронзовые винты бешено вращались в обратную сторону, пытаясь замедлить страшное пике.