Память (Книга вторая) - Чивилихин Владимир Алексеевич - Страница 27
- Предыдущая
- 27/175
- Следующая
— Это верно, что со второго века?
— Ну так они считают. На территории теперешней Венгрии жили тогда разрозненные племена, объединенные в несколько римских провинций. Столицей Пакионии, поднявшейся против метрополии, был город Виндебож. Римский император Марк Аврелий долго воевал с северными варварами, это истощило его империю. В 180 году он осадил Виндебож, который отчаянно защищался. Храброго вождя осажденных звали Гржим, что означает не то «громоподобный», не то «разгромный».
— Кажется, славянский корень в основе…
— Может быть. Марк Аврелий умер под стенами города, не взяв его, а Гржим дал большое потомство… Позже через эти земли шли готы, гунны, алаиы, а мадьяры тут осели насовсем, но род Гржима будто бы не исчез — его потомки расселились по всей средней и южной Европе. В Италии отдаленнейшие потомки Гржима будто бы дали известный род Гримальди — там даже один городок так называется, и кто-то из их рода некогда завладел, правда незаконно, княжеством Монако. В Польше — Гржимала и под Тарнополем есть местечко Гржималов. В Литве они именовались Гржимайлами, в Чехии писались как Гржимали и Гржимеки…
— Простите, есть такой современный естествоиспытатель — чешского происхождения, подданства западногерманского, а работал в Африке, спасая диких животных, — Гржимек. Может, того же корня?
— А одним из первых профессоров Московской консерватории был Иван Гржимали, прекрасный скрипач, родившийся в Пильзене в семье органиста… Но продолжим. Далекие предки современных Гржимов разных флексий были вечными вояками. В Польше дворянский герб Гржнмал учрежден в средневековье, и следы этого рода обнаруживаются там еще в 1129 году.
— При Болеславе Кривоустом? Интересное время! Вышел с боями к морю, взял побережье и остров Рюген, понашему Руян. Может, и Гржималы там воевали? Продолжайте, пожалуйста.
— Да, подумать только — почти тысячу лет назад!
— Ну, это не так давно, — возразил я.
— Вы полагаете? — приятный голос исполнился иронии.-Что мы с вами можем сказать о наших предках в том году?
— О наших с вами? Очень многое! За четыре года до этого преставился Владимир Мономах, которого хорошо Знали и в Польше, и в Моравии, и в Византии, и в Степи. На следующий год его сын великий князь киевский Мстислав по возвращении из победоносного похода в Литву заЛожил церковь Богородицы в Новгороде. И Москва уже наверняка стояла в том году, потому что через семнадцать дет попала в летописи.
— И это все?
— Почему же? Может быть, в 1129 году Гржималы уже познакомились с русскими.
— Каким образом?
— Поляки ограбили русских купцов, едущих из Моравии, а Мстислав пригрозил Болеславу войной, если тот не возместит убытков, — пришлось в Киев наряжать послов и раскошеливаться. Гржималы вполне могли быть в курсе этого международного события, и вообще тот год для наших предков обернулся сплошными конфликтами и между собой и с соседями. Мстислав пошел на половцев, прогнал их к Волге, а потом повоевал полоцкое княжество, отказавшееся от похода, полонил всех тамошних князей и отправил их вместе с семьями в византийскую ссылку, где они хорошо воевали с сарацинами…
— Гржималы тоже, как рассказывал мне дядя Леша, немало повоевали, участвуя еще в крестовых походах. На пх гербе-средневековый рыцарь в доспехах, с обнаженным мечом.
— А вы видели этот герб?
— Вот он, рисунок дяди Леши, — передо мной.
— Интересно бы взглянуть, но вы можете словами описать?
— Пожалуйста! Значит, так-контуры замка, крепости, над стеной пять зубцов, по бокам три. В стене распахнуты двустворчатые ворота. В них-рыцарь в средневековых доспехах. В правой руке, вытянутой вперед, обнаженный меч. Все это взято в квадрат, над которым корона с пятью зубцами. И еще тут какие-то стержни, а на них пять пышных волнистых перьев. Что они означают — не знаю.
— Ну, вся эта символика не сложна — геральдисты хотели сказать, что фамилия, которой присвоен герб, участвовала в пяти крестовых походах из восьми…
— Вот я и говорю — воины были, как их легендарный предок. В Польше Гржималы стали крупными магнатами, приближенными ко двору короля Владислава Локотка, к участвовали в войнах с немецкими рыцарями, теснившими славян и прибалтов. А позже, в четырнадцатом веке, при Казимире Великом, они поддерживали его старшую дочъ Марию, которая должна была стать королевой, но политическая ситуация сложилась не в их пользу-литовский князь Ягайло женился на младшей сестре Ядвиге, основан династию Ягеллонов. Гржималы были казнены, их земли конфискованы, род зачах. А литовские Гржнмалы, переселившиеся на захваченные русские земли, участвовали в Грюнвальдской битве в составе смоленских полков, решивших исход сражения… В середине семнадцатого века, как рассказывал дядя Леша, какой-то Лука Гржимайло имел земельную собственность в Смоленском воеводств.. сын его Антон был стольником смоленским… Ну и другие подробности, до которых был так охоч дядя Леша…
— Дядя Леша — это?..
— Алексей Григорьевич Грумм-Гржимайло, сын путешественника, недавно умерший. Это был ученый-ботаник, написал немало научных статей и книг — о хлопководстве в Китае, об отце, о Николае Вавилове, Миклухо-Маклае…
— О Миклухо-Маклае?!
— Да. О декабристе Корниловиче, о…
— Простите, а при чем тут Корнилбвич?
— Маргарита Михайловна Грумм-Гржимайло, урожденная Корнилович, племянница декабриста, была матерью выдающихся русских ученых Владимира Грум-Гржимайло и Григория Грумм-Гржимайло.
— Невероятно! — вырвалось у меня.
— Почему?
— Да есть основания так считать… До чего ж причудливо перевиваются людские судьбы! Только мне надо еще кое-что проверить…
— А что проверять? Все вроде правильно.
— Да нет, другое совсем… Позвольте вас поблагодарить, Тамара Николаевна, и пожелать успехов в музыковедении…
«Другое» было вот что. В каких-то архивных бумагах полуторавековой давности мне встретилась однажды приметная фамилия Гржимайло, только я не придал этому значения, совершенно забыв, что за человек ее носил. Главное, никакой памятной записки я тогда не сделал н сейчас терзал себя за то, что я такой никудышный архивист. Попробовал было утешиться — если что-то задержалось в памяти, не попало в черновые заготовки, значит, Правильно, так и надо: мелочь. Самоуспокоения все же не получилось, потому как я определенно помнил, что это были декабристские бумаги, никак, однако, не связанные с Александром Корниловичем. Да, и еще одна подробность постепенно всплыла в памяти-какая-то принадлежность этих документов Сибири. Не связаны ли они с Николаем Мозгалевским или Павлом Выгодовским, сибирские дела которых я знал несколько лучше других? Нет, не могу вспомнить! Неужто снова придется составлять официальное отношение с просьбой допустить к документам декабристской поры, ехать в архив и неизвестно сколько времени ломать глаза в поисках одной фамилии? Придется, потому что даже мой скромный опыт разбора старых бумаг не раз в виде так называемого мелкого факта, случайной даты или второстепенной фамилии давал в руки тончайшую ниточку, потянув которую можно было распустить сложное вязанье прошлого…
Долго не мог собраться, и вот наконец снова передо мной подлинные папки 3-го отделения Собственной Его Императцрского Величества канцелярии, содержащие материалы с полицейском надзоре в Сибири за двумя друзьями-"славянами". В деле Павла Выгодовского ничего не оказалось, и я взялся за документы, связанные с Николаем Мозгалепским… Нарым, 1826-1827-1828-1829-1930 годы. Прошения, донесения, запрещения — нет ничего!
Жил декабрист трудно, в постоянной нужде, безо всякой связи с родными. Мать, которая ему писала из далекого Нежина в начале ссылки, поддерживая сына заботливыми словами, умерла, сестры и братья, сами люди небогатые, не могли или не находили способов помочь изгнаннику. В тридцатые годы многие декабристы, имеющпе влпятельных и богатых родственников, уже получали солидную помощь из России, жили вполне безбедно, а у Николая Мозгалевского было одно богатство — беззаветная любовь Авдотьи Ларионовны, ведущая, однако, к бедности,-рождались дети, которых надо было кормить, одевать-обувать.
- Предыдущая
- 27/175
- Следующая
