Поход на Киев (СИ) - Пациашвили Сергей Сергеевич - Страница 22

— Много, больше тысячи, и Ростислав с ними.

— Стало быть, они знают, что мы здесь. А мы ведь их лазутчиков даже не заметили. Что ж, братцы, готовимся к битве. Кирилл, Гаврюша, будьте подле меня.

И брат вместе с людинским старшиной остались рядом с воеводой, когда богатырское войско начало построение. Всё случилось как-то неожиданно и совершенно наспех. Много недель и даже месяцев новгородцы выискивали в окрестностях Ростислава, но целое войско словно сквозь землю провалилось. Не было его не месте битвы с Дунаем, не было никаких следов. Многие местные утверждали, что видели чародеев, но никто не мог сказать, куда те запропастились. Богатыри зашли уже на ростовскую землю, сделали там небольшой крюк и вернулись на землю новгородскую. Здесь то они и наткнулись на первые вражьи отряды, числом совсем небольшие, но проворные. Несколько мелких стычек закончились с переменным успехом. В двух из них победа была за новгородцами, в трёх взяли верх змейгородцы. И вот теперь, наконец, им повстречалось целое большое войско. Добрыня заметно нервничал: столько жизней теперь зависело от него, столько всего было поставлено на кон. Но, тем не менее, от своей затеи воевода не отказался и надел на голову тяжёлый золотой шлем, тот самый, в котором брал город Бурислава Володарского.

— Вижу, дорожишь ты своей головой, — усмехнулся Кирилл.

— Главное, чтобы Ростислав её оценил. Попытаюсь его выманить, как тех сорок в Польше.

— Шею, главное, не надорви такой тяжестью.

Кирилл, несмотря на все уговоры, за эти дни так и не согласился рядиться в золото и серебро. Не хотел быть приманкой. А вот Гаврюша с радостью нарядился, при условии, что после битвы шлем и серебренный нагрудник оставит себе. И многие людинские последовали его примеру. Всем им теперь выпала нелёгкая миссия быть приманкой, и потому они держались рядом с Добрыней. Он же поначалу разъезжал на своём тёмном коне впереди войска, высматривал врага. Местность здесь была хорошая, чистое поле, есть где развернуться, но негде спрятать резерв и устроить засаду. А это значит, что войско, которое увидел перед собой Добрыня, представляло собой все чародейские силы. Пересчитать их сейчас не представлялось возможным, но на первый взгляд казалось, что их гораздо больше, чем новгородцев. Ростислава воевода узнал сразу по безобразному лицу, покрытому шишками, по красным глазам и по ужасному хриплому голосу, которым сын Змея отдавал приказы своим воинам. Помимо кольчуг змейгородцы носили за спинами чёрные плащи — знак колдунов. Но вряд ли все здесь были колдунам: столько тёмных чародеев Русь не помнила уже 20 лет.

— Ну что, сукины дети, готовы умереть? — прокричал Ростислав, и от его голоса у многих кровь застыла в жилах. Но Добрыня сидел спокойно и даже слегка улыбнулся.

— Это чучело и есть сын Змея Горыныча? — обратился он к своим приближённым, и вместе с воеводой они расхохотались.

— Ты ответишь за свои слова, новгородец! — яростно прокричал Ростислав, — идите, и убейте их! Убейте их всех!

И змейгородцы бегом ринулись в атаку. Было видно, что за их яростью стоит лютый страх: своего безобразного вождя они боялись больше любого врага, больше смерти, больше всего на свете. Что новгородцы могли этому противопоставить? И меж тем богатыри достойно встретили первый натиск врага. Добрыня с прочими всадниками отступил в тыл и отсюда наблюдал за ходом битвы.

— В какой-то мере Ростислав даже опасней своего проклятого отца, — произнёс Кирилл, — как я слышал, Змей Горыныч в образе зверя не может вести войско в бой, только в образе человека. Свои так не боялись его, как боялись Ростислава.

— Да, вряд ли удастся взять его в плен, — отвечал Добрыня, — но, если сразу его убить, их страх пропадёт и ярость поубавиться.

— А как же заложники?

— Хм, видишь тех всадников, брат мой? Они не сражаются, как Ростислав, одеты не так, как другие — богаче, и они молоды, почти как дети. Я думаю, это тоже дети Змея Горыныча, ведь я слышал, что сыновей и дочерей у него немерено. Их мы и возьмём в заложники, чтобы обменять на Забаву.

А меж тем взорам братьев открывалась страшная панорама сражений. Воины яростно рубили топорами и кололи копьями, нанося друг другу тяжёлые ранения. Ужасные крики боли прерывали звон стали и грозную брань. Богатыри стояли крепко, будто вросли в землю, людинцы понемногу отступали назад. Многие их них уже пожалели о том, что вырядились в золото и серебро. Чародеи в ярости настигали их и срывали всё похлеще любой сороки. Некоторые таскали за собой отрубленные головы новгородцев, потому как на этих головах были золотые шлемы, которые некогда было снимать. Но ужаснее всех как всегда был Ростислав. Как и в прошлый раз к нему подводили безоружных, и, как и в прошлый раз, безобразный колдун срубал им мечом голову и пиль бьющую ключом кровь.

— Будь ты проклят, собака! — не выдержал этого зрелища Добрыня, — это так он разделался с нашим Дунаем.

— Не лезь на рожон, Добрыня! — прокричал Кирилл, но было уже поздно. Юный воевода погнал коня вперёд, спешился и с копьём в руке рванул в атаку. Сразу же он увернулся от копья, которое было направлено ему в лицо, ударил в ответ врага в живот, поднял его на копье и бросил в сторону. Меж тем Ростислав был уже совсем рядом, в него кидали копья, но он ловко отражал их или уворачивался. Одно копьё, правда, ранило его в бедро, но колдун избавился от него, как от занозы и продолжил разъезжать верхом. Упырь казался неуязвимым, и, как следствие, непобедимым. Стоило Добрыне влезть в схватку, как многие пошли за ним, стали напирать и теснить врага. В конце концов сам Ростислав пошёл на богатырей, пытаясь их издалека достать мечом. Добрыня услышал свист в воздухе рядом со своей головой. Меч пронёсся совсем рядом. Чья-то голова слетела с плеч. А затем Ростислав снова начал свой проклятый ритуал, от которого кровь стыла в жилах. Добрыня изо всех сил обхватил древко копья и уже собрался метнуть его. Но в последнее мгновение остановился, понял, что это будет напрасно, лишь зря потеряет оружие в бою. А в следующее мгновение Добрыня услышал крик у себя за спиной и обернулся. Какой-то колдун чуть не убил его прямо в спину, но рядом оказался Гаврюша, который отразил атаку врага и спас жизнь своему воеводе. Кирилл тоже был здесь, но значительно дальше. Добрыня лихорадочно думал, пытаясь придумать, как ему одолеть такого непобедимого врага. Наконец, боярин снова поднял копьё, размахнулся и изо всех сил швырнул его. В этот раз он кидал не в Ростислава, а в его коня. Скакун громко вскрикнул от боли, попятился и пошатнулся. Ростислав в ярости направил умирающего коня прямо на Добрыню. Богатырь в этот момент доставал свой топор, который, как назло, зацепился за какую-то нитку на поясе и не хотел вылезать. В результате, когда воевода, наконец, достал топор, враг был уже так близко, что не было возможности куда-то убежать. Добрыня предпринял, пожалуй, самое безумное, что можно было предпринять в такой ситуации — он побежал навстречу, прямо на несущийся на него, острый как бритва клинок. В решающий момент богатырь так быстро откинулся назад, что начал падать на спину. Он видел, как меч проносится над его лицом в невероятной близости от носа. Пожалуй, окружающие сочли это везением или чудом. Возможно, так оно и было. Но при падении Добрыня успел ещё со всей силы рубануть топором по задней ноге коня, прямо под коленку. Удар оказался столь мощным и столь болезненным, что скакун тут же рухнул на землю вместе со своим всадником.

Тут же сразу с дюжину чародеев ринулись на богатырского воеводу, но путь им преградил Кирилл с богатырями. Добрыня был безоружен — топор он потерял, а его товарищи с трудом сдерживали натиск врага. И тут с земли стал подниматься Ростислав. Весь в пыли и в крови он казался ещё ужаснее. С яростью упырь ринулся на врага с мечом в руке, но что-то его остановило. Длинный плащ его был придавлен телом коня. Добрыня воспользовался этой секундой заминки и бросился в атаку совершенно без оружия. Ростислав с диким криком вырвал плащ из-под коня, но времени на нормальный размах у него не осталось. Упырь ударил, как мог, лезвие проскользило по кольчуге богатыря, причинило боль, но не порезало. А в следующее мгновение Добрыня схватил врага за запястье. Поразительно, рука Ростислава была очень холодной. Богатырь меж тем сжал правую руку в кулак и с силой ударил по безобразному лицу. Он даже почувствовал эти твёрдые шишки у себя на пальцах, но упырь словно не почувствовал ничего. Ростислав схватил свободной левой рукой Добрыню за вторую руку и потянул к себе. Изо рта его вонял сырым мясом, белые клыки становились всё ближе.