Минотавра (ЛП) - Ли Эдвард - Страница 17

- Тссс! - Шикнула блондинка. - Это тот знаменитый писатель! Миссис Гилман сказала, что вышвырнет любую девку из мотеля, если кто-то будет ему мешать.

- О, девушки не переживайте, вы совершенно мне не мешаете. - Сказал писатель. - Но грязные слова и грубые жесты - это не решение споров. Что это у вас такое?

Блондинка вручила ему коробочку, которую писатель взял после быстрого визуального осмотра больших грудей, утопающих в кружевном лифчике. Затем он нахмурился и перевернул её в руках. "Не Для Продажи В Розничных Сетях" Вонко: Термо-запаковщик! В голове писатель сделал исключение в неиспользовании ненормативной лексики: почему, чёрт возьми, две проститутки из захолустья готовы поубивать друг друга за это? Хотя у него не было настроения размышлять об этом.

- Бросим монетку и посмотрим, кто победит, той и коробка, как вам, а? Вроде, справедливо.

Обе девушки неохотно кивнули.

Писатель достал монетку.

- Орёл или решка? - Спросил он у блондинки.

- Решка! - Ответила та.

- Вот ты какашка, Стейси, - сказала брюнетка, когда писатель подкинул и поймал монету, выпала решка. Она развернулась и ушла.

- Спасибо, - сказала блондинка.

Писатель подумал: "У неё, наверно, есть дети, и она хочет сэкономить немного денег, сохраняя дольше еду."

- Так, о чём вы пишете, мистер писатель? - Спросила она с явным энтузиазмом.

Писатель постарался придать своему голосу уверенности.

- О состоянии человека, пребывающего в кризисе среднего возраста. Я хочу символизировать постсартреанский экзистенциализм в жизни персонажей художественной литературы.

Она посмотрела на него в лёгком недоумении.

- То есть люди в вашей истории делают реальные вещи, такие, как если бы они жили в реальной жизни?

- Ну, на самом деле, да.

- О, круто! Так что, если ты когда-нибудь захочешь трахнуть меня, потому что тебе надо будет что-нибудь написать такое в твоей книге, блять, и тебе понадобится впечатление, просто постучи в мою дверь. И всё, что я возьму с тебя, это десять баксов!

Писатель был слегка ошеломлён такой откровенностью.

- Э-э, ну я бы, конечно, мог это сделать, если бы мне было нужно отразить этот аспект человеческого состояния в моей работе.

- Хорошо! Пока! - Но, конечно, надо сказать, что она произнесла "пока" как "пыка".

Подавленный писатель вышел из дома и тотчас же направился к перекрёстку, чтобы выпить и почитать Хемингуэя...

3

Наверное не стоит говорить, что Маккалли снова нанял Боллза и Дикки, что он поднял объём их перевозок с двадцати пяти до ста галлонов и в четыре раза увеличил им зарплату. С ужасающего события пришло прозрение, которое открыло истинный смысл их судеб. Они также продавали алкоголь и другого человека по имени Клайд Нэйл. Судя по тому, сколько они зарабатывали каждую неделю, в экономически истощенном городе можно было сказать, что Боллз и Дикки были весьма успешными молодыми людьми. Но Боллз, начиная с генезиса его прозрения, не был удовлетворён одномерным успехом... В ту ночь Эль Камино плавно двигался по тёмным извилистым дорогам. Они только что отвезли партию самогона в Уайтсберг, штаа Кентукки, и теперь пришло время расслабиться. У каждого из них было пиво и улыбка на лице.

- Чёрт возьми, охрененный выдался день, Дикки, - сказал Боллз, его длинные волосы развевались на ветру из открытого окна.

- Так и есть, Боллз, - ответил Дикки.

Боллз почесал гузно, когда Дикки отвернулся, и случайно коснулся пальцами пластиковых полосок, засунутых под сиденье машины.

- Эй, Дикки? Что это за хрень? - А затем он достал одну из них. - Бля, они выглядят знакомыми...

- Чё? - Не понял его Дикки и посмотрел, прищурившись на своего друга.

- О, я знаю, что это такое, - сказал Боллз. - Это пластиковые наручники, да?

- А, да, они самые...

Боллз кивнул в лунном свете, отражение света звёзд на его лице придало ему зловещести.

- Быки используют такие штуки, когда переводят зэков в другой блок. А на кой хрен они тебе, Дикки?

- Мой дядя Марти работает в Пенсильванской больнице для душевнобольных, и он постоянно приносит домой коробки с наручниками. Он говорит, что они всегда должны быть в машине, вдруг понадобится кого-нибудь связать.

Боллз подумал об этом и решил, что это отличная идея. Он представил себе, как сковывает руки за спиной молодой девушки и подвешивает её за ветку на дереве, чтобы её руки вывихнулись из суставов под собственным весом, а после берет бейсбольную биту и принимается её избивать, от такой фантазии у него началась эрекция.

Дикки засмеялся.

- Мой дядя Марти говорит всем, что там хорошо платят, и есть социальная страховка. Но на самом деле он там работает, потому что можно трахать в ночные смены пациентов в задницы!

Боллз задумался и над этим.

- Отличная работа у твоего дядьки, Дикки, - сказал он. А на самом деле Боллз думал, как было бы здорово засунуть ложку женщине в горло, что бы её вырвало, одновременно трахая её... - А знаешь, что круто? Я тут подумал... С тех пор, как мы начали заниматься перевозками, мы заработали огромную кучу денег и если не сбавим обороты, то через пару месяцев станем богатейшими людьми в Люнтвилле. Боллз в своих мечтах заставил женщину захлебнуться собственной рвотой...

- О, Дикки, я думаю, мы уже самые богатые засранцы в нашем вшивом городке, но, чёрт побери, скоро мы станем ещё богаче, вот увидишь. Когда мы поднимем хату Крафтера, то можно будет спокойно уйти на пенсию.

Теперь Дикки задумался над этим, ведя машину по ночной дороге.

- Да, точно, тот старый антиквар, живущий за губернаторским мостом.

- Он самый, и уже прошло пару дней, как он уехал в Испанию.

- Я даже представить себе не могу, сколько у него там всякого антикварного дерьма.

- И не только, Таулер говорил, что Крафтер даже ест из золотой посуды!

- Чёрт! - Прошептал Дикки.

- Да, чувак. Так, как выглядит наш график?

Дикки сказал с деловым видом:

- Ну смотри, завтра мы перевозим для Клайда, а послезавтра - для Маккалли. И на следующий день после этого мы свободны.

- Бля, Дикки, это лучшие новости, чем отсос от двух малолетних близнецов. Так что послепослезавтра мы поднимем его хату и сбагрим всё дерьмо в Пуласки.

- Да... - Дикки ехал по лесу всю ночь, думая обо всех тех деньгах, которые у них скоро будут.

Однако мысли Боллза не были такими сладкими. Он с восхищением вспоминал о том, что он сделал с несчастной девушкой у Маккалли, вспоминал мощнейший в своей жизни оргазм, когда он содомировал обезглавленное тело. Он сосредоточился на этих воспоминаниях, как учёный, фокусирующий мощный микроскоп, и вновь пережил тот порыв, который он получил, скальпируя её лобок. Он наслаждался воспоминанием о той минуте и неопределённом звуке, который издавала металлическая щетка, когда он стирал в кровавые клочья её соски и лицо... И через мгновение его неадаптированные синапсы запустили импульсы в его либидинальную систему, и за меньшее время, чем бы ему понадобилось сказать слово "Патологический", его пенис болезненно содрогнулся в джинсах. Пока он наслаждался этими мыслями, он хлопал металлической трубой по раскрытой ладони.

- Что это такое? - Спросил Дикки.

Боллз уставился на предмет в своих руках и медленно перевёл взгляд на Дикки.

- А, это? Ничего особенного, просто домкрат. Я нашёл его в мусоре в доме моего отца. Я сделал его сам, когда был ребёнком. Вроде, даже неплохо получилось, я бы сказал, так что я его прихватил на всякий непредвиденный случай.

Жирное лицо Дикки вытянулось.

- Зачем тебе эта железяка, когда у тебя есть пистолет?

- На тот случай, когда не нужно создавать много шума, Дикки.

- А... Но ты, это, использовал его когда-нибудь на ком-нибудь?

Боллз усмехнулся.