Отражение: Разбитое зеркало (СИ) - "Pale Fire" - Страница 31

— Ну так и я не спешу бежать и сворачивать шею девчонке, правда? — улыбнулся Барнс, прижал Франсуа к себе и поцеловал в макушку. — Малыш, я просто хочу, чтобы ты был в курсе. Я сознательный и вменяемый. Я не буду убивать всех и каждого, из-за кого ты споткнешься и упадешь, или полезешь спасать и поранишься, потому что это твой выбор. А я все же не маньяк-убийца, которому и повод не нужен. Я, наверное, просто хочу сказать, что попытаюсь наказать девчонку, не причинив ей физического вреда. Хотя ремнем ее выпороть было бы полезно.

Барнс затащил Франсуа себе на колени, позволяя дальше обниматься с плюшевым чудовищем, и откинулся вместе с ним на спинку дивана, укладывая его голову себе на плечо.

— Ты же педагог и психолог, — Франсуа поерзал, устраиваясь поудобнее. У него все еще держался небольшой жар и его познабливало. — Наверное, надо разобраться сначала, что на нее нашло?

— Я еще девять часов нихера не педагог, не психолог и вообще не здесь, — улыбнувшись, заявил Барнс. — Поэтому читать ее объяснительную, узнавать, как она себя чувствует и вообще быть заботливым командиром буду завтра после пяти. А пока я просто Баки Барнс, который хочет провести вечер со своим мужиком, если мужик в состоянии.

— Живой — значит, в состоянии! — уверенно ответил Франсуа и натянул плед себе на плечи.

Подтянув края пледа, Барнс закутал в него Франсуа, коснулся губами горячего лба и, поддавшись какому-то странному порыву, словно у него могли Франсуа отобрать, зажмурился и прижал к себе.

— Мне так нравится, как ты пахнешь, — пробормотал Франсуа. — Дашь мне почитать свои книги, пока я болею?

— Можно я завтра принесу? — спросил Барнс.

Он не хотел никуда сейчас идти, он хотел быть рядом с Франсуа, обнимать его, кормить пирожными, которые, кстати, стояли на столе, а ужин остывал в микроволновке.

— И вообще, давай поедим, а потом будем лопать пирожные, — не терпящем возражения тоном сказал Барнс. — За стол, или сюда тащить?

— За стол, — сказал Франсуа.

Когда они устроились в кухне и Баки разложил еду по тарелкам, Франсуа сказал:

— Ты просто не представляешь, насколько вкусно и разнообразно здесь у нас кормят. Я вот говядину, например, или форель, пока сюда не попал, даже не пробовал никогда.

— Почему же, представляю, — не согласился Барнс. — После той баланды, которую мне довелось попробовать в плену в сорок третьем два века назад — да, нас кормили — в любом месте кормят лучше. Но я прожил жизнь с очень привередливым мужиком, и сам стал привередлив, если честно. И предпочитаю готовить сам, потому что в кулинарные способности некоторых не верю. В твои особенно.

— Ну так у меня их и нет, — честно сказал Франсуа. — Сначала веганский силос, потом дешевые полуфабрикаты, а потом пайки. Научиться мне было негде. Но ты меня научишь?

— Могу, если хочешь, — согласился Барнс. — Но давай в твои дежурства по кухне? Чтобы тебе было страшнее облажаться.

— Давай, — согласился Франсуа. — А то пока я был «щенком», я там только лук и картошку чистил, а готовили старшие.

— Хорошо, что хоть это умеешь, — рассмеялся Барнс. — На самом деле, проще всего что-нибудь запекать.

И он принялся рассказывать Франсуа, как запекать рыбу, мясо, овощи. Ему самому это действительно казалось очень просто, ну, а Франсуа он покажет. Можно было, конечно, и дома потренироваться, но почему-то бы не совместить приятное с полезным?

После ужина Барнс сварил литр какао на двоих и, прихватив пирожные, потащил Франсуа на диван, чтобы можно было устроиться рядом, включить канал про животных и замкнуться друг на друге, особо не интересуясь, о чем там говорят.

— А каких ты любишь кошек? — спросил Барнс, забравшись на диван и подвернув под себя ноги.

— Шерстлявых, — ответил Франсуа. — И больших.

— Которые бешено линяют и от них остается куча шерсти? — уточнил Барнс и резко перевел тему. — А где бы ты хотел жить?

— Все равно где, лишь бы с тобой! — с жаром ответил Франсуа и смутился.

— Ну что ты, малыш, — улыбнулся Барнс, протянул руку и погладил Франсуа по щеке, по губам, убрал пирожные с колен и, качнувшись, поцеловал его. — Мы будем вместе столько, сколько захочешь.

Барнс понял для себя одну вещь — если он влюблялся, то влюблялся навсегда. Но удерживать с собой насильно никого бы не стал. Хотя и попытался бы сделать все, чтобы Франсуа остался с ним.

— На самом деле у меня никогда нигде не было кошек, но я подкармливал бродячих и в приютах помогал, — постарался перевести тему Франсуа. — Родители просто вопили, что кошки хищники, зло и вообще, а в приемных семьях никому не до кошек, сам понимаешь.

Все для себя решив, Барнс притянул Франсуа к себе, прижал, погладил по спине, целуя в висок. Он хотел сделать Франсуа счастливым, и был уверен, что у него все получится, просто надо попытаться не давить, дать ему возможность решать, выбирать, делать по-своему.

— Все будет так, как ты захочешь, малыш, — пообещал Барнс. — Только говори, как ты хочешь.

— Да я и сам толком не знаю, как я хочу, — признался Франсуа.

— У тебя полно времени, чтобы придумать, — улыбнулся Барнс. — Придумать и рассказать мне. А сейчас пирожные.

Котики. Франсуа хотел котика, и Барнс готов был ему этого котика обеспечить, а заодно и себе. Нужно было только выбрать, каких именно котов купить. Можно было, конечно, взять из приюта, но Барнс почему-то не хотел приютских котов, он хотел иметь шанс выбрать, может быть, даже заказать именно то, что он хочет.

— Учти, если ты не хочешь пирожных, я их все слопаю, — предупредил Барнс, беря свою коробку, тарелками он, как и всегда, пренебрег.

Он знал, что сейчас можно было купить хоть льва, специально выведенного для домашнего проживания, ласкового и ручного, но лев был слишком большой и Барнсу в принципе не нравился. Поедая пирожные, он крутил в голове, какую большую пушистую кошку можно завести, а лучше двух, чтобы у каждого была своя, да и не скучно было, но к однозначному выводу так и не пришел, решив поискать потом, когда будет один.

А еще завтра заканчивался его отпуск. И нужно было приниматься за работу. Взять на себя лекции для “щенков”, а еще через неделю приедут учиться убивать и выживать новые гоблины. Барнс видел документы, сложных не будет, и будет два парня, которые выпускались с Франсуа, у них, кажется, были неплохие отношения. Барнс даже подумал, что надо будет ему об этом сказать, чтобы не было сюрпризом. Но все завтра. Вся работа навалится на него завтра.

Что делать с Анной Уилшоу, Барнс не представлял. Он был уверен, что, чтобы ни погнало ее в ночь и метель на берег одну, это глубоко личное и этого можно было не делать. Она подвергла опасности не только свою жизнь, но и жизнь другого человека, не важно, такого же курсанта или наставника. Потому что спасти бы ее попытался любой. Ее можно было просто отчислить, но это могло полностью разрушить ее и так не самую счастливую жизнь дочери родителей-наркоманов, которые напрочь забывали про собственного ребенка в пьяном угаре. А в приемных семьях тоже внимания не прибавилось, только необходимое. Наверное, это и было причиной ее столь поздней и небезопасной прогулки — желание внимания. И Барнс бы понял, будь это малолетка-школьница, даже пожалел бы. Но, черт возьми, за полгода должны были отрасти мозги? Или не отросли? Что ж. Объяснительную он прочитает завтра.

========== 10 ==========

Проснувшись за несколько минут до будильника, Барнс лежал, прижимаясь грудью к спине Франсуа, и ни о чем не думал. За окном крупными хлопьями валил снег, и Барнс представил, как ему сейчас придется пробираться по еще нечищеным дорожкам по колено в снегу, а может и не по колено, если снег падал не всю ночь.

Размышляя о падающем снеге, Барнс оставил Франсуа спать дальше, чувствуя, что у него все еще держалась температура, и пошел в душ. Он посчитал, что, если ничего не поменялось, то сегодня завтрак на всех готовила Чарли, а у нее были обалденные кексы, поэтому, быстро собравшись, Барнс накинул новую куртку, решив ее опробовать, и пошел на кухню.