Отражение: Разбитое зеркало (СИ) - "Pale Fire" - Страница 14

— По-собачьи, — сказал Франсуа. — Чтобы ты меня сзади отодрал.

Он нащупал член Джеймса и сжал.

— Ух ты какой!

Облизнувшись, Барнс встал на колени и, резко перевернув Франсуа на живот, вздернул его задницу вверх, заставляя тоже встать на колени, и убедившись, что он еще достаточно растянут, налил смазки, надел презерватив и отодрал, как Франсуа и хотел. Получилось довольно жестко, так, как никогда не было с Себастьяном, которого хотелось нежить, ласкать. Франсуа тоже хотелось ласкать, и вот так вот жестко трахать, чтобы мозги у обоих отключались, чтобы даже стонать не мог, только поскуливать от каждого толчка. И кончать, отчаянно извиваясь и сжимаясь на члене.

Франсуа уснул рядом с Джеймсом, пробормотав:

— Ты мне фильмы про Актива обещал…

— Спи, — Барнс поцеловал Франсуа в макушку. — Завтра посмотрим.

Он ушел задолго до рассвета, когда понял, что Франсуа уже не проснется. Выбрался из кровати, укрыв его легким летним одеялом, оделся и вышел, аккуратно притворив за собой дверь. На базе редко закрывали на замок двери, особенно в неделю пересменки, когда один курс они уже выпустили, а другой еще не приехал.

Барнс чувствовал себя очень странно. Тело полнилось приятной расслабленностью, сладкой истомой, телу оказалось все равно, с кем заниматься сексом. А Барнс шел и не мог понять, почему не съедает его чувство вины, которое, казалось, должно было сожрать его с потрохами, но все, что было, это понимание, что он спал с другим человеком, не Себастьяном, и получил от этого массу удовольствия. Словно Себастьян действительно взял и разрешил ему жить дальше, позволить кому-то другому стать близким. Одно казалось Барнсу невозможным — полюбить Франсуа.

У них у всех было еще два дня, свободных от новых курсантов. Для кого-то выходные, а кто-то все равно был завален работой, но хоть не вставать в пять утра. Подумав, Барнс решил сделать то, чего не делал уже очень давно — приготовить завтрак. На всех. Придумано — сделано. Он зашел домой, ополоснулся и пошел печь пироги с ягодами, которых летом на острове было полно и их стояли ведра.

К восьми утра Барнс приготовил несколько пирогов, заварил чай, ткнул кофеварку, и принялся ждать. Он в кои-то веки был в мире с собой, даже рад и почти счастлив, чего последние лет тринадцать за ним не водилось.

Первой пришла завтракать Чарли, почти одновременно с ней пришла Лейла.

— Привет, Джеймс! - сказала Чарли. — Случилось чудо и ты взялся готовить? Что, кит в океане помер, что такое чудо случилось?

Лейла, глядя на Барнса, коснулась своей шеи в том месте, где у Барнса был виден слабый след от укуса.

— Это Барсучок добился своего, — сказала она. — Не обижай звереныша, Барнс.

— Так говоришь, — усмехнулся он, — будто я ем на завтрак младенцев или поступаю, как самка богомола. Или что, я не могу порадовать завтраком своих любимых работников?

— Ты так редко это делаешь, — покачала головой Чарли, взяла три куска пирогов с разными начинками

Лейла взяла четыре.

Франсуа пришел на завтрак после Габриэля.

— Вау, пироги! — восхитился он. — Командир, ты еще и пироги печешь?!

— Я полон скрытых талантов, — улыбнулся Барнс.

Это было странно — вот так вот взять и впустить в свою жизнь сразу столько народу, но на самом деле Барнс понимал, что они давным давно были в его жизни, просто он не хотел признаваться в этом самому себе, а Франсуа помог ему понять, что мир не рухнет, если будет кто-то рядом, а чувство вины и страх снова остаться в кромешном одиночестве не замучает, потому что просто некогда будет рефлексировать.

— Я решил сегодня побыть дежурным по кухне, — объяснил свое странное поведение Барнс, на самом деле не совсем понимая, что же на него такое нашло, но оно было приятным. И, наверное, пришло время признать, что люди, которые работали вместе с ним на базе, все-таки стали для него семьей, потому что, кроме Франсуа, Натан, инструктор по рукопашному бою у щенков, был самым молодым членом коллектива, пришел к ним всего десять лет назад. И вот теперь Франсуа, который как-то очень быстро стал своим.

— А кто сегодня готовил завтрак? — спросила Викки, пришедшая вместе с Эрикой, как ни смешно, обе были отличными снайперами, а после того, как Барнс сам натаскали их по своему разумению, тянулись к тому, чтобы обставить его по дальности выстрела. Не получилось еще ни у одной, но эти женщины были близки к Барнсу. Им не хватало только суперсолдатской сыворотки.

— Командир! — крикнул Франсуа от стола. — Налетайте, а то расхватают!

Барнс оказался в центре внимания. Все, кроме Чарли, которая еще помнила, как он в самом начале готовил, а потом перестал, потому что появилось множество других забот, удивлялись, хвалили выпечку, а кто-то даже интересовался, сколько еще у него скрытых талантов, о которых они не знают.

От такого количества комплиментов в свой адрес Барнс слегка обалдел, и сказал, чтобы жрали молча, а то он уйдет, и больше его на кухне не увидят. Поржав, все все же прекратили его смущать. Пироги, которые Барнс готовил из расчета по штуке на одно рыло, ушли моментально, не осталось ничего.

— Посуду моет кто угодно, кто не я, — заявил Барнс и подошел к Франсуа, он не собирался прятаться и скрывать, что между ними что-то есть. — Пойдем кино смотреть?

— Пойдем, — согласился Франсуа. — А сколько их?

— Посуда за мной, — вызывался Габриэль. — Сегодня вообще-то я по кухне дежурю.

— Ну вот и дежурь дальше, если хочешь, — усмехнулся Барнс. — Свистни мне, как надумаешь, мне не влом, так-то.

— Ну уж нет, у меня на завтра планы были, — Габриэль тоже улыбнулся. — Так что я закончу.

— Их десять, — ответил Барнс Франсуа, когда они уже направлялись к его дому. Такому же типовому коттеджу, как у остальных, только он занимал его один целиком.

— Ого! — восхитился Франсуа. — Так это не на один день, да?

— Ну, если очень захотеть, можно посмотреть за сутки, — пожал плечами Барнс. — Но я бы рекомендовал так не делать, а то каша в голове будет.

Пока они шли к его дому, Барнс немного нервничал. Нет, конечно, он пускал в свой дом гостей, но не больше чем на пару десятков минут или чашку чая, да и визиты эти были больше по делу. А сейчас он собирался привести Франсуа к себе, усадить на диван перед телевизором, предварительно убрав всех Зимних, наверное, в спальню, в которой вечно был бардак. Барнс так и не научился наводить идеальный порядок, который так любил Себастьян, и каждый раз говорил пустоте вокруг “прости”, словно Себастьян мог его услышать.

Незаметно выдохнув, Барнс открыл дверь, предлагая Франсуа войти.

— У тебя уютно, — сказал Франсуа, оглядывая отделанный деревом коттедж. — Ох, — он заметил коллекцию плюшевых Зимних Солдат. — Сколько их у тебя!

— Их Себастьяну дарили несколько лет подряд, — почти ровно сказал Барнс, но сердце пропустило удар, а в горле образовался ком. После смерти детей ему стало совсем не с кем поговорить о Себастьяне, некому было рассказать, чьи это куклы, и вот, нашелся человек, которому Барнс рассказал правду, как-то стихийно, не подумав о последствиях. И, вроде бы, с ним можно было поговорить, рассказать, как Барнс скучает, как до сих пор любит, но захочет ли это слушать влюбленный в него Франсуа? Барнс и сам понимал, что это форменное издевательство — говорить о бывшем любовнике нынешнему, даже если бывший — это горячо любимый супруг, с которым ты провел полжизни.

Франсуа обнял Барнса, положил подбородок ему на плечо.

— Тебе, наверное, будет тяжело смотреть его фильмы? — сказал он. — Может, просто дашь мне ссылки и я у себя посмотрю?

— Все нормально, — заверил Барнс. — Я сейчас Зимних уберу…

Он сгреб в охапку кукол, непроизвольно вдыхая запах, хотя Себастьяном они не пахли совершенно, прижал к себе и унес в спальню, высыпав на незастеленную кровать, и тут же вернулся, закрыв дверь.

— Присаживайся. Могу предложить кофе, чай, сок, какао. Ты пробовал какао или горячий шоколад? — спросил Барнс.