Пятнадцатый камень (СИ) - Колоскова Елена Леонидовна - Страница 139

"Хельга".

Это не было звуком, губы ее даже не шевельнулись. Просто в воздухе и на снегу соткались знаки, когда ожила и вновь потекла горячая кровь. Кровавые слова, ярко-алые иероглифы, руны, смазанные жертвенной кровью.

— Кто вы?

"Нельзя вечно оставаться в утробе. Надо родиться, или тебя вырежут и снимут кожу".

— Кто вы?!! — настойчиво допытывалась я.

Женщина покачала головой и наклонила голову набок, как это делают глухие. Знаки плыли в воздухе и ложились на лед. Свернувшаяся кровь стала черной, как лучшая тушь "мурасаки". Дама взмахнула рукой, и я увидела мужчину. Это был Хорхе. Она была сама белизна, а он — ночь. Хорхе улыбнулся и закрыл уши руками, как одна из трех обезьян: "Ничего не слышу".

"Привет, Хельга", — сказал он без слов. Женщина благосклонно кивнула и прикрыла рот рукой.

— Это значит — ничего не говорю? — спросила я.

Она кивнула. Знающий не говорит…

— Что мне делать? Почему я здесь? И где доктор?

"Здесь никого нет".

— Никого? А вы? — удивилась я. — И… я?

"Пустота".

Хорхе что-то бросил, и я машинально поймала. Черный камень для Го!!! Он был таким холодным, что обжигал кожу. Женщина улыбнулась, и я увидела, что она тоже что-то сжимает в своей руке. Она разжала кулак, и там оказался белый камень. А ее рука, выглядывающая из белоснежного рукава, была угольно-черной и невесомо-прозрачной, как у призрака.

— Почему он не проваливается?

Если она призрак, почему камень не упал вниз? Непонятно. Женщина только беззвучно рассмеялась с сомкнутыми губами, не показывая зубов. От этого мне стало страшно. Она протянула мне камень, и я взяла.

Чернота и белизна, и форы нет. Как странно.

Я взглянула на камень в своей ладони и охнула. У меня на руках не было кожи. Кровавое мясо, месиво, освежеванная плоть, где кое-где проглядывали хрящи и сухожилия. Но больно не было, иначе я заметила бы раньше.

"Заметила…"

Интересно, лицо и тело тоже без кожи? Я нервно хихикнула и замолчала. Ощупывать себя не стала. Перевела взгляд с рук на женщину, сидящую на снегу, и спросила:

— Почему…

— Почему не больно? — улыбнулась она одними губами и потянулась ко мне всем телом, словно в поклоне, или как если бы она хотела встать при помощи рук, как женщины в старину.

На мгновение она стала четырехногим созданием. Я отшатнулась! Глаза ее, залитые чернотой и лишенные даже намека на белки, меня напугали.

— Разве это боль? — прошелестела она. — Жизнь — это страдание. Содранная кожа — это ничто по сравнению с остальным, потому что боль наконец закончится.

— О…

Почему-то эта идея не показалась мне столь уж абсурдной, как это обычно бывает во сне. Я решила, что где-то там должна быть и моя кожа. А раз так, неплохо бы ее найти. Как знать, что будет, если ее не вернуть. Встав, я подошла поближе к туше кита, а женщина за моей спиной продолжала тихо смеяться.

— Слишком много крови, — услыхала я. — Надо ее смыть. Линия крови… узор никуда не годится. Они думали, что старую кровь можно приручить. Глупые создания.

Я поскользнулась, и меня начало затягивать по кромке льда прямо в полынью. Я лежа барахталась, с беспомощностью понимая, что только отдаляю конец. Женщина, сидевшая поодаль, вдруг оказалась рядом.

— Мама!!!

— Ее здесь нет.

Создание, принявшее форму женщины, столкнуло меня в воду и с улыбкой наблюдало, как я тону в ледяной воде. Меня ожгло холодом, да так, что я еле перевела дыхание. Еще не все было кончено. Лавируя среди кусочков льда, я поплыла к противоположному краю. Но женщина уже была там.

— Хорхе!!! — позвала я на помощь. — Ну же!!!

— Он тебя не слышит, девочка, — слова захихикал демон, губы которого не шелохнулись. — А теперь плыви. Плыви сама.

Она надавила руками мне на темечко, окуная в ледяную купель с головой, и так держала, пока я не начала глотать ледяную воду, и у меня не помутилось сознание. Одно я поняла — надо экономить дыхание. Может, если я нырну, она уйдет? Надо только подождать.

Я оттолкнула руки, в последний раз урвала глоток драгоценного воздуха и, сделав глубокий вдох, ушла в глубину.

* * *

Проснувшись, я долго не могла надышаться. Мне все еще казалось, что я там, под толщей льдов, в ледяной воде, и я тону, и выхода нет. Но он был. Пробуждение!

"Надо просто проснуться. И все закончится".

Я обдумала эту мысль. Может быть, это была метафора для метаморфозы, и я стану "пробудившимся"? Или это что-то метафизическое, за гранью человеческого познания? Дзен.

Может быть, это всего лишь просто незакрытый гештальт и выверты моего подсознания. Только уж очень жуткие.

"Надо встретиться с доком".

Он удивился, что я разбудила его среди ночи. Чувствуя неловкость, я извинилась, но на прием все же записалась. Потом посмотрела на таймер: четыре утра. Самое время! Именно в этот час чаще всего случаются приступы астмы и сердечные приступы. А еще посещают тяжкие мысли.

Дико хотелось пить. Я накинула халат, затянула пояс и спустилась вниз. Было тихо и мирно. Никаких демонов и скрытого зла. Дома безопасно. Только вот… гость. Эши Этти сидел, прислонившись к стене, и дремал, как мне сначала показалось. При моем появлении он вздрогнул и открыл глаза, затянутые пленкой "третьего века". Моргнул — и взгляд стал прежним. Мне показалось, или он стал смуглым? Внешность его менялась, словно он перенимал черты другого человека.

— Моя добыча, ты проснулась? Доброе утро. Все в порядке?

Заботливый. А это что за штуки? От пришельца в стороны тянулись какие-то нити. Они начинались от одежды Эши и заканчивались на окнах, стенах и вентиляционном отверстии. Одна из них мешала мне пройти.

— Эши, что это?

— Моя "одежда".

Это как раз понятно. Еще одна из живых тварей.

— Но для чего это нужно?

— Защищать свою добычу, — ответил он и встал. — Охранять даже во сне. Хельга, с тобой ничего не должно случиться.

Нити-сигналки, как я их мысленно обозвала, втянулись обратно. Я подошла ближе и сказала:

— Нельзя всего предусмотреть. Я могу умереть раньше, чем вы вмешаетесь. Вы можете умереть, защищая меня. Или мы умрем вместе от покушения. Жизнь вообще непредсказуема.

— Я готов.

Вот так, просто и ясно. Он готов умереть за меня? Эши улыбался. Я сделала шаг навстречу и погладила его по щеке.

— Не надо. Эши Этти, — велела я. — Вы должны жить. Я не хочу, чтобы вы умирали ради меня.

— Хельга, — он зеркально повторил мой жест, коснувшись горячей ладонью моей щеки. — В этом весь смысл.

Мне стало страшно.

Глава 5

Разрядил обстановку Шейд, который решил пообщаться. Ему все равно, что происходит между людьми. Раз люди встали, он решил, пора кормить и выгуливать. Пусть и раньше положенного. Влажный нос ткнулся мне в руку. Я не среагировала, и тогда пес заворчал, поглядывая на "вожака".

— Аыы? У! — что на собачьем языке означало: "Ну что, идем? Скорей!"

— Хорошо, сейчас, — ответил Эши, словно понял. — Хельга, пойдем с нами?

Бежать втроем прекрасно, и я хочу, чтобы это никогда не кончалось, чтобы Эши не задавал вопросов, на которые нет ответов, и чтобы вольный ветер бил в лицо, а дорога пружинила под ногами… Да!!!

— Хельга. Не бойся!

— Что?

Эши вдруг подхватил меня на руки и подбросил вверх. Я завизжала, как девчонка, и сгруппировалась, но он легко поймал, не дав упасть. Стукнув его сжатым кулаком в грудь, я не стала долго дуться и засмеялась. Я была счастлива.

Шейд затормозил и, взлаивая, начал скакать вокруг нас. Ему тоже было хорошо. Хвост мотался как заведенный.

* * *

Эши Этти поселился в гостевой комнате. Раз выгнать не удается, придется смириться. Отец пригрощил, что съедет, но, подумав, отказался от этой мысли. Сказал, что за эргом надо присматривать.