Карнавал сомнений (СИ) - "Карин Кармон" - Страница 9

Через миг серый потолок сменился темнотой.‎

Когда я пришла в себя, ни отца, ни врача уже не было. Тишина, нарушаемая ‎равномерным писком приборов. Я снова уставилась в потолок, изо всех сил стараясь ‎не закрыть глаза. Сглотнула, облизала пересохшие губы. Очень хотелось пить.‎

— Очнулась, спящая красавица? Ну ты даёшь! — воскликнул легко узнаваемый ‎мужской голос. Раньше, чем я увидела, уже знала — передо мной стоит Стив. Как ‎отец, такой же бледный, растрёпанный и растерянный. — О чём ты вообще думала?! — брат ‎упёрся руками в железный поручень кровати и навис надо мной. — Решила покончить с ‎собой? Мы чуть с ума не сошли! Майк вообще… Мама запретила ему приходить. Он ‎сейчас с Логаном в полиции.‎

— Что… — Говорить было не просто. Я словно заново училась связывать ‎буквы в слова. — Что случилось? ‎

‎— Ты что?.. Ничего не помнишь? — Стив нахмурился.‎

— Нет, — я пошевелилась и тут же пожалела об этом. По телу ‎прокатилась волна боли, будто до этого меня положили под пресс и переломали все ‎кости. ‎

— Серьёзно? — цинично хмыкнул брат.‎

‎— Серьёзно, Стив. — Голова раскалывалась так, что на раздражение не оставалось ‎сил.‎

‎— Ладно, — он задумчиво покусал нижнюю губу. Заговорил медленно, будто ‎подбирал слова, и такая задача давалась ему не просто. — Ты поругалась с Майком ‎на вечеринке Мишель. Потом вы сидели у него в автомобиле, на… — брат запнулся, ‎а потом тихо, вкрадчиво произнёс, уставившись на собственные пальцы: — На ‎обочине. У моста… Ты разозлилась и выскочила… На дорогу… ‎

‎— И меня сбило машиной? — Это бы объяснило сильную ‎боль, как будто меня переехал грузовик.‎

‎— Да… тебя задело, — Стив кивнул. Отцепился от кровати и сунул руки в карманы ‎чёрной, потёртой кожаной куртки. — Отец Логана успел затормозить, но… шёл ‎дождь, их бээмвуху занесло, и…‎

‎— И… — Внутри похолодело от промелькнувшей догадки. Нет, только не это. ‎Только не они! Не по моей вине! Нет, боже, нет…

Брат молчал, избегая смотреть мне в лицо.‎

‎— И, Стив?! Джеки и Роберт в порядке?! — Голос сорвался на крик. Я судорожно, со свистом втянула ‎в лёгкие воздух, уже зная, что услышу в ответ. В панике, не разделяя, ‎какие чувства преобладают: боль, ужас, страх или вина, повторила: — Стив, скажи, что они в ‎порядке… ‎

‎— Они погибли, — поднимая на меня хмурый взгляд, глухо пробормотал ‎брат. — Слетели с моста вниз. Прямо на скалы, — он едва заметно пожал плечами. — ‎У них не было никаких шансов, Стэйс…‎

Даже сейчас, спустя семнадцать лет, вспоминать ту ночь не легко. ‎Неудивительно, что последние шесть я старательно пыталась всё забыть. ‎Только напрасно.

Сегодня память услужливо выдаёт ‎даже то, что, казалось, уже давно пережито и похоронено.‎

Осторожно возвращаю обратно на полку позолоченную статуэтку — награду ‎за первое место в Чемпионате по хоккею юниорской лиги, вручённую много лет назад ‎Логану, как капитану команды. Но он отдал её Стиву, утверждая, что благодаря их ‎центральному нападающему они с Майком сумели забить тогда столько шайб и ‎выиграть. Спорно, но всё равно благородно. Их троице не было равных на льду, и у ‎каждого достаточно причин забрать приз себе. В этом весь Логан, справедливый и ‎великодушный. Пусть его частенько хочется убить, как сегодня утром.‎

— Чему ты там улыбаешься? — слышится за спиной мамин голос.‎

Я оборачиваюсь:

— Вы всё-таки превратили комнату Стива в музей.

Мама ‎успела переодеться и сменить домашний брючный летний костюм на шёлковое ‎вечернее платье цвета спелой сливы с треугольным вырезом на груди, а теперь пытается совладать с правой серёжкой в той же цветовой гамме.

— ‎Давай, помогу, — предлагаю я, приближаясь.

Мама кивает.

‎— Скажи спасибо, что твою отец не превратил в джакузи, как собирался, — ‎добродушно смеётся она.‎

— По-моему, это в тренажёрный зал, нет? — Крохотный замочек покорно сдаётся, и я отступаю назад.‎

‎— А получился ещё один музей, — с нажимом замечает мама. — Надеюсь, ‎благодаря Риджу твоя… наша жизнь вернётся в нормальное русло.‎

‎— Смотря что ты подразумеваешь под «нормальным руслом».

— Например, что дочь рассказывает матери о женихе не за пять минут до его ‎приезда на свадьбу средней сестры через переписку с младшей.‎

Иронично улыбаюсь. Ну вот! Наконец-то прозвучал упрёк, которого я ждала с первой ‎минуты, как только переступила порог родительского дома.

Как ни странно, этого не ‎случилось ни во время представления «жениха» семье, ни позже — за завтраком. Все ‎мило и естественно общались. Так, словно давно знакомы. Ридж, как я и ‎предполагала, прекрасно справлялся с ролью и моментально очаровал всех. Сестёр — ‎дорогими подарками, которые выудил из чемодана с ловкостью заправского Санты. ‎Отца — шуточками и любовью к остротам. ‎Маму — чётким и совпадавшим с её мнением по поводу отделения Квебека.

Мне, ‎как я и думала, досталась моя старая комната. Риджа поселили в той, что когда-то ‎принадлежала Логану. Никто ‎не донимал расспросами, не задавал наводящих вопросов о возможной дате ещё ‎одной будущей свадьбы в семье Трупер. Почти не пришлось врать.‎

‎— Прости, мам. Просто случилось всё так быстро… Я ведь не собиралась его ‎приглашать. До последнего момента, — я не обманываю. Можно сказать, ‎говорю чистую правду, если опустить некоторые нюансы. — А потом подумала, что ‎вместе с ним мне будет не так… сложно.‎

— Сложно? По-моему, милая, ты сама всё усложняешь. ‎С самого начала, — многозначительно добавляет она: — Не Майк отменил вашу свадьбу, а ‎ты. Значит, были причины. Рассталась и точка. Твой дом — здесь. Это Майк пусть ищет пятый ‎угол.‎

Его имя режет мне слух, словно грязное ругательство. Сговорились они, что ли? Сначала Логан, теперь мама. Или появление Риджа само ‎собой снимает заклятие не упоминать Майка всуе? ‎

‎— Дело не в… Майке.

Произнести его имя оказывается проще, чем услышать, но я всё равно злюсь. Прошлое лезет из всех углов, напоминая о себе. Пусть к этому я худо-бедно успела ‎подготовиться, пока ворочалась днём без сна в своей же бывшей комнате, где время ‎остановилось ещё семь лет назад. Но обсуждать — всё так же невозможно, как и раньше, и делать ‎этого я не собираюсь. Тем более, с мамой, которая недолюбливала Майка если не ‎всегда, то с той самой аварии, когда погибли родители Логана и чуть не погибла я ‎сама.

— Не помню, чтобы мы эту тему открывали, мам. Но давай сразу закроем.‎

‎— Ссоритесь? Уже? — из коридора за моей спиной доносится добродушный ‎отцовский голос.‎

‎— Дискутируем, — мама миролюбиво улыбается, подаёт папе руку. ‎

Отец нежно перехватывает её пальцы, притягивает к себе, обнимая маму за плечи, целует её ‎в висок.

Я ‎невольно расплываюсь в довольной широкой улыбке.‎ Вот оно — реальное подтверждение из ‎плоти и крови, что настоящая любовь существует. И появившееся облако ‎раздражения невесомой струйкой сигаретного дыма испаряется в воздухе.

— Мама просто хочет сказать, Куколка, — отец правой рукой обхватывает меня за талию ‎и прижимает к себе, — что мы тебя любим и сильно скучаем.‎

— Знаю, пап. — Благодарно чмокаю его в щеку и ‎утыкаюсь лицом в плечо, с наслаждением вдыхая уютный и знакомый с детства ‎запах кедра и едва уловимую примесь табака. В отличие от матери, резавшей по живому без анестезии, отец ‎всегда умел найти правильные слова. — Я тоже скучаю.‎

‎— И мы! — Дэниз вклинивается между родителями, втаскивая за собой в образовавшийся круг ‎и Эми.‎

‎— «Сила Труперов, правила Труперов» в действии, а? — она со смехом озвучивает предвыборный лозунг матери, обнимая отца.‎

‎— А как же иначе? Вместе и навсегда, — добавляет мама. — В горе и радости.‎

‎— Вместе и навсегда, — шёпотом повторяю я, крепче прижимаясь к ‎родителям. Если, правда, существует жизнь после смерти, если каким-то образом Стив может видеть нас ‎сейчас вот такими, в обнимку, вместе, в его комнате, он наверняка счастливо ‎улыбается так же, как и я.‎