Между четвертым и пятым (СИ) - Колоскова Елена Леонидовна - Страница 99

— О какой семье речь? — задала девушка встречный вопрос. — О вашей? Так я не член этой семьи. Уж простите. А мои родные мной бы гордились.

— Да как ты смеешь! — метнула молнии взглядом ее собеседница.

— Ксения Андреевна, вам нельзя волноваться, — забеспокоился дядя Миша. — Вот, выпейте.

Он налил в стакан воды, и на сей раз старуха отхлебнула, тяжело дыша. Она сама себя накрутила, Инна тут была ни при чем. Так отчего же они оба смотрели на нее как на врага народа? Неприятно. Девушка с трудом подавила порыв скрестить руки и сжаться в комочек. Дома, все дома…

— Я не поняла, чего вы хотите, — сказала девушка. — Или просто позвали меня, чтобы отругать? Так вы это сделали. Я вас услышала. Это все?

Нет, оказывается, не все. Она обязана перестать позорить их род. Ксения Андреевна уже все продумала. Она должна устроиться на склад в галерею к дяде Мише, чтобы быть под присмотром. Разумеется, официально. Приходить утром, уходить вечером, все, как у нормальных людей. Никаких богемных знакомств, исключить старый круг общения.

— Да, и не мешает сдать анализы, мало ли чем тебя наградил этот тип! — припечатала старуха.

Ну, это уже слишком! Инну просто трясло от возмущения. Даже сильнее, чем в тот миг, когда ее работы сняли с выставки. Эта женщина беспардонно лезет в ее жизнь, но не потому, что хочет помочь. Просто одно ее существование нарушает размеренный, респектабельный уклад жизни Валевской.

Инна — неудобная родственница. Лучше держать ее при себе и воспитывать. Вернее, контролировать во всем и дрессировать, отрываясь за все предыдущие годы, когда она даже не вникала в жизнь внучки. До той поры, пока та не начала мелькать и принимать активное участие в творческой жизни города. Где она раньше была?

— Знаете, с меня хватит, — сказала она и встала. — Не желаю больше слушать. Где вы раньше были? А теперь все. Поздно. Поймите это.

— Да ты-ы!!!

Была царица, да вышла вся. Кончилась. Осталась покрасневшая от возмущения старая женщина. Пока девушка тут, крик не прекратится.

— Извините, я вас покидаю, — Инна коротко кивнула Валевской и дяде Мише и вышла.

Скорее, скорее! Прочь отсюда, пока она не расплакалась. Никто не должен видеть ее слез. Лилия бы сказала: от бедра. Идти плавно, не останавливаясь, словно перед тобой невидимая дорожка, на которую никто не смеет ступить. Люди где-то там, а она здесь и сейчас.

И голову нести гордо. Нос вверх! Смотреть прямо и не моргать, иначе потечет из глаз. И так уже все перед ней затуманилось. Силуэт у выхода кажется смутно знакомым. Это… это же… Она узнала бы его из тысячи, всегда и везде.

Сергей! И он идет ей навстречу. Значит, увидел пропущенные звонки. Значит, как-то ее нашел. Она сейчас уйдет с ним, и этот ужасный день наконец закончится. Инна прижалась к нему, уже не сдерживая слез. Сжала так крепко, что испугалась, что сделает больно его руке, но ничего не могла с собой поделать.

— Это ты! Увези меня отсюда. Пожалуйста! — попросила она.

Серый понял, что сейчас лучше не задавать вопросов. Что-то произошло, раз ее так трясет. Разборки лучше отложить на потом. Вот приедут домой, она оклемается, и будут думать.

— Идем, — сказал он.

Инна взяла его под руку. Он покосился на нее. Вроде бы, успокаивается. В гардеробе забрали ее куртку. Увезти девчонку сейчас? Нет, пусть для начала успокоится.

Хм… Кафетерий тут есть, интересно? Спросил девушку на выходе и повел Инну в указанном направлении. Все тут есть, в этом здании, никуда ходить не надо. Даже уютное кафе, где вдоль окон уже развесили «дождик» и светящиеся гирлянды. Пахло кофе, ванилью и мандаринами. Тут было самообслуживание без официантов. В этот час почти никого. Наверное, потому, что висело объявление: зал зарезервирован на вечер. Но им с Инной полчаса хватит за глаза.

Девчонку усадил, взял кофе и чай. Себе пожрать и ей пирожных. Поставил перед ней — не шелохнулась. Вся в себе, переживает. Обняла себя руками, немного согнулась и нахохлилась, как воробушек на морозе.

— Кофе остынет, — улыбнулся он. — Давай, поешь.

Она взяла ложечку и начала ковыряться в десерте. Сейчас придет в себя, и он ее спросит, что случилось. Наверное, бабка ей сказала что-то неприятное. Девчонка молодая, шкуру не успела еще нарастить, все принимает близко к сердцу.

— Я тебе звонила, — сказала она, подняв на него взгляд. — Много раз. Ты видел, да?

Не видел, но принял к сведению. Значит, она хотела поговорить. О чем? Серый поощрительно кивнул.

— Хотела мне сказать, что едешь сюда? — сделал он предположение.

— Нет! — она отставила чашку. — Просто сегодня такое творится. Господи! Я вся извелась. Меня у дома караулили, полиция или эфэсбэ, не знаю. Женщина. Я могу нарисовать. Спрашивала про тебя, дала свою визитку.

Инна посмотрела ему в глаза. Темные, черные, как вишня… Странно спокойные. Не понять, о чем он думает. Улыбка напрочь лишена тепла, и сразу делается не по себе. Холодок пробегает по коже волной.

Девушка обратила внимание, Сергей как будто не удивился тому, что она только что сказала.

— Покажешь? — спросил он.

Инна порылась в карманах и положила на стол перед ним картонный прямоугольник. Серый взял, изучил и спрятал во внутренний карман пальто. Так-так-так… Гриневу отдаст, пусть тот работает. Хорошо, что взяла.

— А ты что? — спросил он.

— Ничего. Послала их.

Правильно. Молодец, девочка. Вот, значит, как все было.

— Только, наверное, это фэйк, — добавила девушка.

— Фэйк?

— Имя ненастоящее. Ну, я так думаю. Она удостоверение не показывала.

Серый ел и думал. Не все ведь рассказала. Вроде и не лжет, но умолчала о другой встрече. Нет, так дело не пойдет! Это хуже вранья.

— Инна, — сказал он. — Это все?

— Ох… — она вздохнула, решаясь. — А ты ругаться не будешь?

Он улыбнулся. Ну, как ребенок, право слово! Скрывает до последнего. Боится, что в угол поставят. Или еще что-нибудь. Припомнился вдруг полумрак гостиничного номера и весьма приятное «наказание».

— Дай угадаю. Ты опять сделала глупость?

— Еще какую.

Инна рассказала про щенка и супругов Аракелян.

— Только я все равно щенка им раньше обещала, чем ты запретил с ними видеться. Еще на похоронах. Ну, не могла же я их тоже послать? — смущенно закончила она. — Ты не злишься?

Он не ответил. Вообще злился, даже очень. Но все потом. Теперь про бабку.

— А сюда зачем поехала?

— Пригласили.

Опять замкнулась, не хочет говорить. Он давно заметил, что о своей семье Инна предпочитает не распространяться. Стесняется, что ли? Или просто не хочет его грузить своими проблемами. Сейчас Серый хотел, чтобы она поделилась с ним. Странно. Раньше ему было плевать, что у его баб творилось в жизни. Хватало кратковременных приятных встреч.

— Что здесь случилось? — уточнил он.

— Ох, она требует, чтобы мы расстались, — ответила Инна так, словно это страшное преступление, встречаться с ним. — Представляешь?

Было бы отчего переживать. Мало ли кто чего хочет.

— Только это?

Инна мучительно покраснела. Нет, такие грубости она передавать точно не будет. И вообще бабка не права. В больнице наверняка все анализы сделали, когда принимали. Эр-вэ, гепатиты, ВИЧ и прочее… Да она и не сомневалась. Сергей здоровее многих будет. Незащищенный секс был, но Инна не переживала.

— Не только. Там столько требований было, — вздохнула она. — Мрак!

— Не драматизируй.

— Не буду.

— Не надо было ездить вообще.

«Ты туда не ходи — ты сюда ходи. А то снег башка попадет — совсем мертвый будешь». Ладно. Инна согласно кивнула:

— Да, ты прав.

Во всем прав. Ей тоже приходила в голову эта мысль. Бессмысленно все. Но она, с одной стороны, все еще на что-то надеялась и верила в людей, а, с другой, хотела поставить точку в этой затянувшейся истории. Выходит, второе. Эти люди неисправимы, они свято верят в свою избранность, непогрешимость, право вершить чужие судьбы и указывать, что делать. Инна не согласна с этим. Так что теперь точно все.