Когда мы встретимся снова - Пирс Лесли - Страница 11

Чтобы избавиться от чувства одиночества, Сюзанна старалась заполнить дни бесконечной работой — уборкой, стиркой и глажкой, стрижкой травы, — и она старалась выполнить все так, как сделала бы ее мать. По той же самой причине она принялась консервировать — сливы, черную смородину и яблоки. Многие годы она помогала матери делать это; плодовые деревья в саду всегда давали хороший урожай, и в этом состоял ежегодный ритуал, который так нравился им обеим, подобно тому, как каждую весну отец выкапывал канавки для усиков земляники и клубники. В тот год она решила тем более необходимым не отступать от заведенного порядка, чтобы показать, что она уже взрослая.

Сюзанна вспомнила, как каждое утро выходила в сад, чтобы собрать упавшие фрукты и ягоды, пока до них не добрались осы и другие насекомые. Она трясла деревья, чтобы созревшие плоды упали на землю, и начинала консервировать их, как только отец уезжал на работу. Урожай был невиданным, слив уродилось особенно много, и она испытывала огромное удовлетворение, ставя банку за банкой на полки в кладовой.

К тому времени матери стало немного лучше. Она уже могла шевелить правой рукой, хотя и с трудом, и пальцы у нее достаточно окрепли, чтобы держать карандаш и написать несколько слов. Еще никогда Сюзанна не испытывала прилива такой гордости, когда приходила к матери в палату и объявляла, что заготовила еще двадцать банок слив и десять банок черной смородины и яблок.

— Моя славная девочка, — написала однажды мать, и Сюзанна воспарила в небеса, позабыв о своем одиночестве.

Но она сама определила свою судьбу. Если бы у нее все валилось из рук, если бы сливы превращались в кашу, если бы она обожглась, если бы банки начали взрываться, может быть, отец воспринял бы ситуацию иначе. Но достижения дочери показали ему, на что она способна.

Когда отец спросил Сюзанну, сможет ли она ухаживать за матерью, если он перевезет ее домой из больницы, она даже представить себе не могла, чем это для нее обернется. Она любила свою мать, и больше всего на свете ей хотелось, чтобы она вернулась домой. И уж точно она не желала, чтобы в их дом вошла незнакомка.

Кроме того, предложение отца выглядело достаточно привлекательно. Он сказал, что будет платить ей пособие и каждый день на час к ним будет заходить сиделка, чтобы помочь искупать мать и выполнить физиотерапевтические процедуры. Он также пообещал, что по субботам у Сюзанны будет выходной, и на эти дни она может уезжать из дома.

— Не вини их, — произнесла Сюзанна вслух. — Тебя никто не заставлял силой.

Тем не менее, она не могла отделаться от чувства, что они должны были более трезво взглянуть на ее будущее. Ведь они наверняка знали, что она позволила увлечь себя на эту стезю только потому, что боялась окружающего мира.

Через пару лет Мартин со свойственным ему сарказмом заметил, что она собиралась стать еще одной Флоренс Найтингейл и что, дескать, так ей и надо. Он также сказал, что денег у отца более чем достаточно, чтобы оплатить услуги квалифицированного медицинского персонала, и что у матери не случилось бы инсульта, если бы он вообще не привозил бабушку домой.

Что касается первых двух вещей, то Мартин, без сомнения, был прав. Сюзанна теперь понимала это, хотя не рассчитывала, что брат встанет на ее сторону, ведь он всегда презирал ее. Но как она могла знать в шестнадцать-то лет, что означает ухаживать за инвалидом? Или что мать ее никогда не поправится окончательно? Ведь отец всегда говорил, что она непременно выздоровеет.

Глава четвертая

На следующий вечер Бет только-только вернулась с работы в шесть часов, когда зазвонил телефон.

Сегодня после обеда Сюзанна Феллоуз ненадолго предстала перед судом магистрата Бристоля, и полиция подала ходатайство о продлении содержания ее под стражей для проведения дальнейшего расследования. Бет надеялась, что ночь в тюремной камере заставит Сюзанну разговориться, но этого не произошло — та выглядела еще более отчужденной. Она упорно отказывалась отвечать на любые вопросы и даже не смотрела в сторону Бет.

— Алло, — устало промолвила Бет, но слегка оживилась, услышав голос Роя. Повинуясь минутному порыву, она дала ему номер своего домашнего телефона на тот случай, если он получит какую-нибудь дополнительную информацию о Сюзанне и не сможет связаться с Бет в течение дня.

— У вас очень усталый голос, — сочувственно произнес он. — Тяжелый день?

— Кошмарный, — призналась она. — Сюзанна Феллоуз по-прежнему не желает со мной говорить. Казалось бы, когда вся Англия ополчилась на нее за то, что она сделала, можно было бы поласковее отнестись к тому, кто желает встать на ее сторону.

Разумеется, сюжет об этом убийстве показали во вчерашнем выпуске телевизионных новостей, и утренние передовицы всех крупных национальных газет пестрели кричащими заголовками. В Бристоле это стало главной темой разговоров и пересудов на улицах, в магазинах и конторах.

— Ну, может быть, тогда мне удастся немного подбодрить вас, — сказал он. — Во-первых, у нее раньше не было неприятностей с законом, и мы установили, где она живет. Мои мальчики осмотрели ее квартиру сегодня после полудня.

— Отлично, — Бет воспрянула духом. — Где это? Вы нашли что-нибудь полезное?

Он коротко рассмеялся, почувствовав ее энтузиазм.

— Это всего лишь комнатка в Клифтон-Вуд. Почти пустая.

— Выкладывайте! — настаивала она. — Как она жила? Там, наверное, было полно всякого хлама и пустых бутылок? Дайте же мне что-нибудь, чем я смогу воспользоваться!

— Вовсе нет, обстановка спартанская, — отозвался он со смешком в голосе. — Я позвонил, потому что мне вдруг подумалось, что вы сами захотите на все посмотреть.

Бет даже растерялась от такого предложения. Полиция никогда не приглашала адвокатов защиты или обвинения на место преступления или домой к подзащитному, если только на то не было какой-либо важной причины.

— С большим удовольствием. Но у вас не будет из-за этого никаких неприятностей? — спросила она.

— Нет, если вы не станете рассказывать об этом, — он снова рассмеялся. — Вы должны понимать, что если хотя бы словом обмолвитесь о том, что были там, я стану все отрицать. Договорились?

Теперь Бет была озадачена.

— Договорились, — согласилась она. — Но почему вы готовы ради меня нарушить правила?

— Я думаю, вам нужно побывать там, — сказал он без объяснений. — Вы поймете почему, когда увидите все своими глазами.

— Хорошо, — ответила она, сгорая от любопытства.

— Отлично, я заеду за вами через десять минут. Ждите меня на Парк-роу.

Сидя в машине, Рой объяснил, что Белль-вю — это ряд больших домов, построенных в стиле короля Георга. Когда он только начинал работать в полиции Бристоля, многие из этих домов представляли собой настоящие трущобы, но постепенно торговцы недвижимостью выкупили их все, и теперь они превратились в роскошные квартиры.

— Хотя несколько домов с сомнительной репутацией все же остались, — добавил Рой, с трудом втискивая машину на единственное оставшееся на улице свободное место. — Дом, в котором жила Сюзанна Феллоуз, как раз такой.

Уличный фонарь напротив дома под номером тридцать освещал сваленные у перил мешки с мусором, содержимое которых кое-где вывалилось на тротуар. Из подвала пробивались огромные сорняки и доносилось отвратительное зловоние.

Передняя дверь была открыта. Из освещенного окна на первом этаже на них с интересом уставились две молоденькие девушки.

— Как вы узнали, где она живет? — поинтересовалась Бет, когда они вошли внутрь, обходя кресло-каталку и пару велосипедов в холле.

— Нам позвонил мужчина, — сказал Рой. — От кого-то он услышал, что та женщина, которая сидела на Доури-сквер, устроила стрельбу, а он знал, что она живет на этой улице, потому что сам живет через три дома отсюда.

Чем выше они поднимались, тем грязнее становилась лестница, и свет одиноких лампочек не рассеивал темноту. Последние пролеты, которые вели к комнатам в мансарде, не имели даже перил. Комната Сюзанны окнами выходила на улицу.