Интервью для Мэри Сью. Раздразнить дракона - Мамаева Надежда - Страница 63

Улыбнулась отчаянно и бесшабашно — была не была. Сыграем.

Дланник читал слова клятвы, которые повторяли я и Брок. Местный священник резал нам руки ритуальным ножом, бубнил что-то про верность и почтение. А я отсчитывала секунды.

— Теперь ты, дева Лекса, жена при муже, люби его и почитай как главного своего заступника…

— Мы уже супруги? — перебила я дланника на полуслове.

Он запнулся от такой наглости и набрал воздуха в грудь. Явно не для того, чтобы коротко ответить «да» или «нет».

— Я спросила.

— Лекса… — вмешался Брок, почуявший неладное.

— Да, — опешил от моего напора старец.

— Прекрасно. — Я скинула покрывало, заставив толпу зрителей ахнуть в очередной раз. Схватила Брока за руку и для верности вслух приказала печати: — Ползи.

Змеевна на моей шее ожила, правда как-то нехотя. Ее тело, обвивая мою руку, начало струиться и за пару ударов сердца перетекло на запястье Брока.

Дракон, да и все вокруг, завороженно смотрели на живую печать — надежду Верхнего предела.

Мне только это и требовалось. Едва змеевна обвила руку Брока, как я отпустила его запястье, резко развернулась, разбежалась и прыгнула в тот самый миг, когда метелка просвистела над головами зрителей.

Удар о черенок получился знатный, но я так поднаторела в заскакивании на свой транспорт, летящий на полном ходу, что еще пара раз — и смогу получить корочки почетного джигита.

Вслед мне понеслось знакомое до боли:

— Лекса!

Но я даже не обернулась.

Каждый получил свое. Я — жизнь, Брок — власть и мир между драконами и людьми, а супербонусом отхватил себе еще и Марну. Ту, которой бредил.

Вот теперь, когда мы с ящером узнали друг друга поближе, — самое время послать друг друга подальше. Это я и сделала с превеликим удовольствием. Правда, летела, не разбирая дороги. Как позже выяснилось — в горы: туда, где водятся неприятности и тролли.

О последних я узнала, как переборчивый мужик, что ищет жену методом тыка, — напоровшись. Причем влетела в живую каменную глыбу на полном ходу.

Вот почему я никогда не могу побыть одна? Ко мне постоянно приходят то аппетит, то неприятности, а то и вовсе закадычный друг — полный капец. Сегодня явно был день именно его визита.

Метелка ударилась череном о грудь тролля. Я слетела с нее, умудрившись, как кошка, перевернуться в полете. Приземлилась, упала плашмя на бедро и тут же крутанулась, уходя от здоровенной лапищи с кулаком, что решила меня припечатать.

Сломанная метла валялась в паре метров от меня, но уже была бесполезна: на такой не улетишь. В своих же бегательных способностях сильно сомневалась. И тут я озверела: суметь выжить в водовороте интриг, уйти от всех наемников, что охотились за моей головой, сдержать клятву, которая могла меня угробить, сбежать с собственной свадьбы и в результате быть раздавленной каким-то троллем?

Местный Кинг-Конг взревел от досады и ударил себя лапой в грудь, когда я в очередной раз ушла из-под его удара, ящерицей обогнув валун.

Здоровенная патлатая башка с маленькими глазками, короткая толстая шея, желтые клыки — все это вызывало желание убраться отсюда подальше, а не за здоровенный камень, ставший мне временной защитой.

Еще один удар. Я вновь отскочила, понимая, что еще немного — и окажусь в западне: в паре метров от меня маячил обрыв.

Запястье кольнуло, словно кинжал напомнил о себе. Я ухватилась за призрачный шанс. Да, этой открывалкой для консервов мне тролля не убить… Если только воткнуть острие в глаз.

Напружинив ноги, оттолкнулась от земли, взяла разгон с места. Прыжок. Я на валуне. Еще один — очутилась на уступе, вровень с башкой тролля. Повернула в руке кинжал, перехватывая поудобнее. Основанием ладони нечаянно надавила на камень, расположенный в крестовине. И тут меня ждал сюрприз.

Клинок резко удлинился, превратился в меч, и весить стал соответственно. Я, до этого балансировавшая на краю уступа, качнулась вперед. Меч потянул меня вниз, прямиком на тролля, что несся тараном. Мне оставалось лишь одно: попытаться удержать эту орясину горизонтально.

Тролль напоролся на острие сам, в лучших традициях шашлыка. Покачнулся, а затем стал медленно падать. И я, все еще висевшая на мече, упала вместе с ним. Благо оказалась сверху, иначе эта туша меня запросто расплющила бы.

Первое, что сделала, осознав, что мне все же удалось спастись, — рассмеялась. Истерично, захлебываясь. Успокоилась с трудом и, похлопав тролля по груди, на которой все еще сидела, произнесла вслух:

— Да уж, я, возможно, не та самая еда, которую ты, дорогой монстр, искал, но я та самая, на которую ты нарвался.

Тролль, знамо, ничего не ответил. Я сползла с убитого и, хромая, побрела к одной из елок. Больше спешить некуда. Стоит сесть и отдохнуть. Потом — попытаться починить метлу. А дальше… дальше осень, а за ней зима. Светлый день сменится ночью. А мне надо жить. Просто жить. Пусть уже не в двадцать первом веке техногенного мира, а здесь…

Рука неосознанно потянулась к единственной вещи, которая осталась у меня из той, другой, только моей реальности. И тут диктофон пиликнул. Жалобно. Я достала его. Аккумулятор садился.

По щекам побежали слезы. Злые, горькие, отчаянные, беззвучные. Решительно стерла их рукавом. Взгляд упал на экран. До полной разрядки — еще пара часов записи. Отложить? Растянуть агонию или…

«Для начала стоит рассказать немного о себе…» — с этих слов начала свое последнее интервью.

Я говорила и говорила. Слезы уже не бежали по щекам, глаза успели высохнуть от малодушной влаги. Солнце клонилось к закату. Огонек на диктофоне мигнул последний раз, сохраняя запись, и потух. Навсегда.

— Удивительная история. И ты сама удивительная. — От этого голоса я вздрогнула.

И, наверное, буду содрогаться всегда, если мне удастся выжить.

Чернокнижник. Мой личный кошмар.

Медленно обернулась. Он стоял, прислонившись к одной из елей. Все такие же черные глаза, выбритые виски. Новый шрам рядом с татуировкой розы ветров.

— Будешь убивать?

— Сначала хотел, но теперь передумал.

— Интересно почему? — Я почувствовала, что вот сейчас перешагнула ту грань, за которой уже не существует страха.

— На тебе уже нет печати, но ее сила словно пропитала тебя. Именно благодаря этой силе ты так легко управляешься с одной из самых норовистых метел. Но это пока. А потом… Кто знает, может, этот дар угаснет. Или наоборот, вырастет, сделав тебя одной из самых сильных ведьм, которых знал этот мир. Ты не слышала, что сильнейшие колдуньи всегда были пришлыми из других миров?

Я помотала головой: с чего бы?

— Пока ты рассказывала о себе своему странному артефакту, у меня было достаточно времени, чтобы изучить тебя уже без фона печати. И, честно скажу, ты меня заинтересовала.

Я скептически изогнула бровь:

— Честность и прямота — непозволительная роскошь. Неужели чернокнижники — такие транжиры?

— Нет, мы скряги. Но я вижу перед собой будущую ведьму. И я хочу, чтобы эта ведьма стала черной.

— Зачем?

— Видишь ли, Лекса. — Он произнес мое имя легко, без запинки, словно не раз говорил его про себя. — Демоны хмерны очень жадны до душ. И щедро награждают тех, кто приводит под их покровительство наделенных даром. Особо бездна любит ведьм и готова одарить их силой, требуя взамен лишь служения. Черная ведьма — та, с которой приходится считаться даже кнессам. Свободная. Независимая… Подумай.

Вот теперь я верила: чернокнижник честен со мной. Он не скрывал своей выгоды, если я соглашусь, и сразу обозначил цену: свобода и независимость, что дарует статус черной ведьмы, в обмен на ее душу…

После того как со мной поступил Брок, внутри поселился холод, я знала, от него не спастись в горячей ванне или под пледом, его не растопит жар печи. Словно у меня враз выгорели все провода, что отвечали за свет и тепло. Это умирала моя душа. Так что, чувствую, хмерны бездны скоро потеряют ко мне интерес: нечего будет заполучать.