Это было в каменном веке. Охотники на мамонтов. Пещеры красной реки - Уэллс Герберт Джордж - Страница 48

Солнце село. Закат окрасил весь горизонт. Поднялся холодный ветер. Женщины звали детей спать, но те, захваченные игрой, долго не возвращались. Только угроза заставила их поторопиться к своим матерям. Три охотника и две женщины вернулись из леса, волоча за собой огромные охапки хвороста.

— А это зачем? — спросил огорченно Сын Мамонта.

— Вот увидишь, они вернутся. И у нас снова будет огонь! — пообещал Крепыш.

Надвигалась ночь, и, выставив стражу, вождь велел всем ложиться спать. Вскоре взошла луна и осветила погрузившееся в глубокий сон становище.

В полночь Сокол услышал подозрительные звуки. Он осторожно тронул за плечо второго стража — Крепыша. Оба подползли к кустам, откуда раздавались эти звуки.

Какая–то тень двигалась по траве. Не гиена ли? Охотники подползли ближе. Теперь сомнений быть не могло — человек. Охотники подскочили к нему — и человек приподнялся. Это был Космач. Они узнали его при свете луны по рассеченному шрамом, ухмыляющемуся лицу. Подхватив под руки обессилевшего охотника, они дотащили его до становища.

Поселок всполошился. Проснувшиеся охотники схватились за оружие, решив, что на становище напал дикий зверь.

Все собрались вокруг Космача:

— Ты ранен?

Тот отрицательно покачал головой и опустился на траву. Подошли и несколько женщин, разбуженных шумом. Правда, они держались в стороне, не смея вмешиваться в беседу мужчин. Случилось что–то ужасное! Космач едва жив. Заяц, наверное, погиб… Космач вернулся, но огня нет! О горе! О несчастье!

Космач понемногу приходил в себя:

— Я не ранен — только очень устал! Заяц жив, он ранен, он остался внизу в лесу. Я нес его на спине через два холма, не выдержал — донес только до скал, пришел за вами.

Кто–то принес в шкуре воду из потока и плеснул на ослабевшего охотника.

Хорошо хоть оба посланца остались в живых. После ухода Задиры тяжело потерять еще двух охотников.

Скоро отдышавшийся Космач уже мог подняться. Сын Мамонта принес несколько костей и, расщепив их топором, протянул охотнику, чтобы тот подкрепился.

— А огонь? — осмелился наконец спросить неудачливый хранитель огня Сова.

Но Космач, казалось, не расслышал его вопросов. Он поднялся и, опираясь о палку, сделал несколько шагов.

— Идемте! — позвал он.

— Космач, подождем до утра, — предложил кто–то. — Ты еще слаб, куда идти?

— Заяц ранен, он совсем один в лесу…

— Он подождет до утра, останься и отдохни, — настаивали охотники.

— Тогда я пойду, а вы оставайтесь здесь! — Космач осуждающе посмотрел на сородичей и направился к лесу.

— Ты не можешь идти один! — крикнул ему вслед Сын Мамонта и, разбив людей на две группы, одну отправил за Зайцем, а второй приказал оставаться в становище.

Космач шел впереди, указывая дорогу.

Поселок смотрел вслед уходящим, пока их не поглотила ночная мгла. Потом все снова улеглись, укрывшись теплыми шкурами. После полуночи заметно похолодало. Стражи обошли становище и, не заметив ничего подозрительного, успокоились.

Когда небо на востоке начало светлеть и запели пробудившиеся птицы, из леса показалась странная процессия.

Впереди шли два охотника. За ними еще четверо несли сделанные из ветвей носилки с раненым Зайцем, а следом за вождем Сломанный Зуб и Волчий Коготь тащили медвежью шкуру, перекинутую через палку. Шествие замыкали охотники с огромными кусками свежего медвежьего мяса. Едва завидев возвращающихся, стражи тотчас разбудили становище. Голые ребятишки вылезли из–под шкур и кинулись навстречу охотникам. Им первым хотелось все разузнать и сообщить новости взрослым.

— Скорей все сюда!

— Они поймали огромного медведя!

— И несут огонь!

Сова, услышав, что несут огонь, вскочил и, ковыляя, заторопился навстречу охотникам.

Вождь сам разжег костер.

Пламя взвилось ввысь и осветило становище.

— Слава! Снова огонь! Ей, гей, ей!

Кто–то подносил хворост, кто–то подкидывал сухую траву. Прочь печаль, снова в становище вернулась радость!

Охотники тотчас накололи мясо на прутья и, устроившись у огня, принялись жарить его. Женщины и дети стояли вокруг. Место у огня принадлежало только взрослым охотникам. Самое почетное — против ветра, — как всегда, занимал вождь племени. Всех разбирало любопытство, всем хотелось узнать, что же произошло, но никто не отважился первым начать разговор: все ждали, когда заговорит Сын Мамонта. Только он один мог нарушить молчание.

И он заговорил. Его речь походила на шум леса, свист ветра и звериный рев. По звуку голоса, движениям тела, по выражению лица все племя понимало его.

— Космач все расскажет, как только отдохнет. То, что он принес огонь, вы видите. Я расскажу, как мы нашли Зайца. Приложили к ране подорожник? Хорошо. Он будет бегать, пальцев на ноге осталось достаточно, но крови он потерял много… Космач долго вел нас лесом, потом равниной. И вдруг мы заметили под скалой небольшой костер. Космач сказал, что там Заяц. Он оставил ему кору, потому что сам боялся потерять ее по дороге. Мы поспешили к Зайцу, а когда подошли, нас охватил страх. Костер догорал. Заяц горящей головешкой отбивался от огромного медведя. Мы прокричали клич нашего племени, чтобы подбодрить его, и поспешили на помощь. Это был большой самец. Такой шкуры у нас еще не было.

— Это Сын Мамонта убил его! — выкрикнул кто–то из охотников.

— Не перебивай! — потребовал вождь и продолжал: — Мы спасли Зайца — отвлекли зверя на себя. Бедный Заяц даже не мог дождаться конца сражения, без сил свалился у костра. Потом мы подбросили в огонь сучьев и ободрали мохнатого. Дайте–ка сюда лапу, я ее поджарю.

Вождь умолк, и только теперь началась настоящая беседа. Каждый что–то знал, каждый о чем–то спрашивал, каждый что–то хотел добавить. Дети, затаившись, слушали рассказы охотников. Чумазый кривляка ловко поймал кость, кем–то брошенную, облизал ее и с удовольствием начал обгладывать свежее, только что схваченное огнем мясо. Рассветало. Солнечные лучи, пробившись сквозь тучи, спешили обласкать и согреть землю.

Женщины перенесли Зайца поближе к огню. Нога его была обернута листьями и обвязана ремешками. От сильной боли он время от времени стискивал зубы и тихо стонал.

Космач сидел возле Зайца. Он был доволен, что его друг остался в живых.

Вытащив из огня поджаренную медвежью лапу, вождь подул на нее и сильными зубами оторвал кусок мяса, потом передал ее Космачу. Все одобрительно загудели. Это было знаком высшей похвалы. Старый охотник был настоящим героем — он принес огонь и спас друга.

Уже несколько дней племя пировало. Мяса было в избытке, и насытившиеся обжоры громким иканием выражали свое блаженное состояние. Потрескивание вновь обретенного огня было приятнее самой чудесной музыки на свете. Все были счастливы. Но надолго ли!

События не заставили себя ждать. Однажды, когда охотники сидели вокруг костра, из леса до них донеслись испуганные крики детей. Громко вопя, дети бежали к становищу. Впереди — Копчем с Жабкой. Они неслись, не замечая препятствий, перепрыгивая через кочки и пни. Внезапно Копчем замедлил бег и захромал.

Охотники поднялись и принялись смеяться, глядя на бегущих детей. Волчий Коготь не поленился даже встать на камень, чтобы все получше разглядеть.

У Копчема что–то случилось с ногой — Жабка выиграет. Нет, что–то не похоже на то, что это игра. Копчем не из тех, кто даст себя обогнать девчонке… Что–то действительно случилось!

А запыхавшаяся Жабка уже кричала:

— В лесу люди!

Мгновенно все оказались на ногах. Охотники схватились за оружие. Кто знает, что несет с собой появление вблизи становища чужих. Жабка рассказала, что по лесу идет небольшая группа мужчин. Сколько их, она не знала.

Космач, уже совсем отдохнувший, бегал по становищу, подгоняя замешкавшихся.» Все–таки эти волки выследили! Я–то считал, что нам удалось от них скрыться, а они пришли следом за нами. Но ничего, мы им покажем!»— думал Космач.

Сын Мамонта с несколькими наиболее сильными охотниками устроили засаду в кустах. Остальные залегли, в траве, выжидая, когда неприятель покажется из леса. Если преследователи Космача и Зайца добрались сюда, они не захотят вернуться назад с пустыми руками.