Это было в каменном веке. Охотники на мамонтов. Пещеры красной реки - Уэллс Герберт Джордж - Страница 47

По Сазаве плывет полузатопленный куст ольхи. Преследователи обыскали весь правый берег, решили вернуться и осмотреть следы на левом.

— Исчезли, — сказал Уж. — Где они могли спрятаться? — И, подняв топор, начал переправляться через реку там, где были камни и где еще несколько минут назад находились Космач и Заяц. Плывущая ольха была уже далеко, и на нее никто не обратил внимания. Но зоркий Уж вскоре обнаружил следы крови у старой вербы. Охотник заглянул в дупло — никого. Только лужица свежей крови.

— Они сидели на этой вербе! — заключил другой охотник, рассматривая обломанные ветки.

Нет, они должны поймать беглецов! Куда же ведут следы от вербы? Но больше нет никакого следа. Он затоптан, и виноваты в этом они сами.

— А ведь чужаки и не переходили на другой берег, здесь, у вербы, кончаются их следы! Куда же они делись?

Ужас объял преследователей. Куда могли исчезнуть люди? Четверо охотников ползали по траве под деревом. Следопыты, которые по три дня могли идти по следам зверя и не потерять их, были охвачены испугом и недоумением. Произошло что–то, что было выше их понимания. Молчал хитрый Уж, ничего не говорил опытный Чан, молчали отважный Бык и стремительный Острыж.

ЮНЫЙ СМЕЛЬЧАК

В племени царила печаль. Убитого оленя нельзя было изжарить. Привыкнув к жареному и копченому мясу, обитатели племени с трудом жевали сырое. Все ждали отправившихся на поиски огня Космача и Зайца. С чем они вернутся? И возвратятся ли вообще?

Время от времени кто–нибудь поднимался на пригорок: не видно ли вдали каких–либо признаков приближения человека?

Мужчины и женщины обходили убитого оленя, даже не глядя на него. Ах, если бы у них снова был огонь!

Охотники чинили оружие, перетягивали новыми ремешками каменные топоры. Сын Мамонта ловко откалывал кремневые лезвия от большого камня и вставлял их в рукоятки из оленьих костей.

Дети веселились и кричали. Им было все нипочем, и долго печалиться они были не с состоянии.

Бельчонок после безуспешных поисков своей исчезнувшей утки возвращался в поселок. Малыши насмешливо кричали ему вслед: «Утя, утя!». Выведенный из себя, Бельчонок схватил палку и погнался за ними, но те разбежались и попрятались в кустах.

— Ну подожди, противная Жабка, я разорву тебя на куски и выброшу воронам! — погрозил Бельчонок своей приятельнице, которая, весело крича, бегала вокруг тернового куста.

Жаль, что Копчема не было рядом, он бы наверняка ему помог. Решив, что вымещать злобу на маленьких недостойно будущего охотника за оленями и мамонтами, Бельчонок покинул играющих малышей и побежал прочь. Что у него может быть общего с ними? Ему так жаль пропавшую утку, а они над ним смеются!

Расстроенный Бельчонок решил оставить становище и уйти далеко–далеко. Пусть пожалеют о нем так же, как он жалеет о своей утке. Ведь он знает, что даже противная Жабка будет плакать. Ведь ей не с кем будет бегать наперегонки и драться за место у костра. Он поймает жирного оленя и съест его целиком, так что у него живот станет, как у барсука. Даже обглоданной кости он не даст этим мальчишкам. Даже кусочка рога, а шкуру… Бельчонок не додумал. Погруженный в свои мысли, он забрел довольно далеко. Он ничего не слышал и не замечал, шел, склонив голову, куда несли его ноги, и прутиком сбивал цветы. Внезапно мальчик остановился, охваченный странным беспокойством. Перед ним на мягкой земле отпечатались какие–то следы. Забыв обо всем на свете, он углубился в их изучение, во всем подражая старым охотникам.

«Нет, это не олени, — говорил он про себя. — И не антилопы. Кто же это?» Присмотревшись, он установил, что животные прошли недавно: у них раздвоенные копыта с острыми краями. Заметил он и общипанный лишайник, обглоданные побеги вербы, смятый и оборванный плющ. Его тоже попробовали животные. Все–таки кто бы это мог быть?

Однако Бельчонок недолго пребывал в неведении. Выйдя на равнину, он увидел стадо туров, возле которого кружили два волка. Для сильных животных это нападение не было неожиданным, и они, сгрудившись, выставили вперед рога. Вожак стада мужественно отбивал нападение хищников.

Бельчонок видел, как он поднял одного волка на рога и отбросил в сторону. Но в тот же самый миг другой волк вцепился в горло одного из туров. Это вызвало смятение среди животных.

Туры во главе с вожаком обратились в бегство. Волки преследовали их, пока не растерзали двух животных, отбившихся от стада. У Бельчонка дух захватило при виде этой трагедии. Совсем рядом что–то затрещало. Это раненый тур с разорванным горлом с трудом пробирался через кусты, заливая их кровью. «Вот это добыча! — подумал Бельчонок и безбоязненно подошел к раненому животному. Тур как раз опустился на землю и тяжело дышал. Своей длинной черно–коричневой шерстью тур походил на медведя. Он поднял голову и посмотрел на мальчика. Бельчонок решил, что тур, заметив его, попытается убежать, поэтому он схватил животное за рога, стараясь прижать его голову к земле.

Однако тур еще не был так слаб, как это сначала показалось мальчику, да и Бельчонок не был так силен, как бы этого ему хотелось. Поэтому, когда тур, заслышав рычание волка, резко поднялся, мальчик оказался сидящим верхом на спине раненого животного. Теперь надо было только держаться! Спугнутый волками тур несся, не разбирая дороги. Он, наверное, даже и не чувствовал, что на спине у него ноша, судорожно вцепившаяся в лохматую шерсть. Волки уже давно отстали, а животное от боли и страха все продолжало бежать.

Занятые игрой, дети и не заметили исчезновения Бельчонка. Взрослым было не до них. Раньше Крепыш иногда развлекал их — то бегал, как медведь, то выступал, как мамонт, то прыгал антилопой, — а сегодня и он лежал, вовсе не обращая на них внимания.

Старая Верба, всегда такая добрая и приветливая, сегодня только ворчала… Все были чем–то озабочены. Ложились на шкуры, вставали, бродили бесцельно по поселку и снова садились.

Вождь острым камнем очищал оленью шкуру, зло поглядывая на неудачника Сову.

Женщины, видя омраченного вождя, тоже приуныли.

Время еще никогда не тянулось так медленно. Если бы был огонь… Внезапно Сын Мамонта выпустил шкуру из рук и прислушался. Другие охотники тоже что–то услышали, вскочили со своих мест и схватились за оружие. Перепуганные женщины и дети начали кричать. Что это диковинное несется на них из кустов? Топот? По облику похоже на медведя, по бегу — олень… А что это там на хребте у животного?

— Тур! И, кажется, раненый!

А на нем мальчишка… Вот чудеса!

Дети уже узнали его:

— Бельчонок едет! Бельчонок едет!

Охотники кинулись наперерез раненому животному, которое ворвалось в становище.

Дети и женщины кричали, мальчишки прыгали, ударяя себя руками по бедрам. Копчем старался больше всех.

Бельчонок, сидевший на шее у тура, поднял голову. Удивлению его не было конца — он дома, в становище, среди своих! Сын Мамонта взмахнул топором и ударил тура между глаз.

Подоспевшие охотники навалились на раненое животное. Бельчонок никак не мог прийти в себя. Он с таким триумфом въехал в становище! Разве кому–нибудь из взрослых удавалось такое? Все обнимали Бельчонка, удивлялись его храбрости, хвалили его.

Жабка кричала во все горло как одержимая и прыгала вокруг Бельчонка. Мальчишки не сводили с него глаз. Копчем радовался больше всех — ведь это его друг совершил такое!

Тишину в поселке сменили крики. Даже опытных охотников захватил рассказ мальчика, и каждую подробность они встречали громкими криками и одобрительным ворчанием.

Вождь вынул из кожаного мешочка драгоценный кремень, тонкий, острый, в виде листа, и, похвалив Бельчонка за смелость, отдал ему камень. Мальчик был ошеломлен. Он схватил острый камень и прижал его к груди. Наконец–то осуществилась его давнишняя мечта — у него будет копье, как у настоящего охотника! Теперь он будет охотиться наравне со взрослыми! Дети, женщины и охотники одобрительно загудели. Им пришелся по сердцу поступок вождя.

НОВЫЙ ОГОНЬ