Солтинера. Часть вторая (СИ) - Ледок Диана Дмитриевна "diledok" - Страница 33

- Выше нос! - воскликнула Анна, толкнув ее в бок. Роза невольно подпрыгнула. - Что с тобой? Сейчас же начнется все самое интересное!

Роза ответила ей туманным взглядом, от которого Анна рассмеялась.

- Сама загадочность, - прокомментировала она, сморщив нос. - Это вы сейчас с Алексисом говорили?

Вздохнув, Роза кивнула, а от ответа ее спасло появление в дверях их учителя - Николаса Марино. Она принялась доставать из сумки папку с листами и ручку, в то время как все в классе принялись поспешно занимать свои места. Поднялся обычный шум, а учитель начал прокладывать себе путь к доске.

Занятая необходимостью найти в папке последний заполненный лист, Роза не сразу обратила внимание на воцарившееся в классе странное молчание, а подняв глаза увидела обращенный на нее взгляд учителя.

- Кого я вижу, - протянул Николас Марино, глядя на нее довольно странным взглядом. - Это же наша путешественница. С возвращением!

От неожиданности Роза покраснела, и тут же перевела взгляд на свою соседку по парте, ожидая от нее просьбы представить ее классу.

К ее удивлению, Анна не выглядела смущенной, но и воодушевления в ней явно поубавилось. Она просто сидела, чинно сложив руки на столе, и взгляд ее был устремлен на учителя. Роза, глядя на нее, мысленно улыбнулась. Она вспомнила, какой была ее собственная реакция на вид Николаса Марино при их первой встрече. Тогда он показался ей если не еще одним одноклассником, то по крайней мере человеком, которому в самую последнюю очередь идет роль учителя. Надо сказать, про себя она и до сих называла его просто по имени, и никак иначе. А так как он никогда не держался в присутствии учеников строго и официально, виноватой она себя по этому поводу не чувствовала никогда. Да и как могло быть иначе, если и он сам всем своим видом словно подчеркивал, что старше нее и всех прочих лишь на пару лет? Несколько раз он прямо сказал им, что ему еще и тридцати лет нет, и что его поэтому изумляет их готовность относиться к нему с почтением.

- Тео Леруа сообщил мне, что у нас намечается пополнение, - кивнул Николас, тоже взглянув на Анну. - Но я и не ожидал, что у кого-то на этом свете может обнаружиться настолько сильная тяга к знаниям! Вы ведь знаете, что я только что разговаривал с директором по поводу вашего зачисления?

Анна нервно улыбнулась и смущенно опустила голову. Роза подавила желание усмехнуться.

- Ну что ж, - продолжал Николас, вновь взглянув на Розу. - Быть может, мадемуазель Филлипс согласится представить нам свою подругу?

Пока Роза говорила, ее родственница сидела, очень смирно опустив ресницы и не издавая ни звука, словно опасаясь любым неосторожным движением помешать ей. Розу, ожидавшую увидеть полные энтузиазма улыбки родственницы, ее поведение порядком удивило. Но она не подала и виду, и, договорив, просто вновь посмотрела на Николаса Марино. Тот кивнул ей, еще раз мельком глянул на Анну, и достал из-за пазухи свой телефон.

- Рад приветствовать вас, - сказал он, обращаясь уже к экрану и чуть заметно хмурясь. - Надеюсь, мы подружимся.

Анна слабо улыбнулась, словно приняв его слова за шутку. Но Николас этого не заметил - оторвав взгляд от телефона, он достал из кармана маркер и повернулся к белой доске. Какое-то время он медлил, словно подбирая наиболее подходящие слова, а потом еле заметно тряхнул головой и коснулся маркером поверхности.

- Сегодня поговорим о том, что наверняка волнует всех вас, - начал он, не оборачиваясь. - Кого-то в меньшей степени, кого-то в большей, но... всех. Без исключения.

Он отошел, и глазам класса предстали написанные красным слова "Погода и Солтинера". Они не выделялись ни большим размером букв, ни странным наклоном, но все-таки едва все присутствующие прочли их, класс тут же до краев наполнился шепотками. Кто-то просто кивнул со значимым видом, кто-то ухмыльнулся, но большинство либо удивленно округлили глаза, либо ахнули. Роза была в числе последних. Осознавать, что написанное не ставит ее в тупик, было невероятно приятно.

Николас сверкнул белыми зубами в улыбке.

- Все вы так или иначе задумывались над тем, как связано одно с другим, не так ли? - спросил он, убирая маркер и рассеянно цепляясь пальцами за карманы джинсов.

Все согласно загалдели и он продолжил:

- Но если некоторым так посчастливилось, что им уже все рассказали об этом, - он постучал пальцем по доске и обежал класс проницательным взглядом. - То остальным еще только предстоит узнать, какая такая щекотливая ситуация их ожидает в скором будущем.

Роза хитро улыбнулась, опустив голову. Она прекрасно помнила, как именно Леон объяснял ей причину приключающихся с его волосами метаморфоз, туманно ссылаясь на изменения в погоде. Как тщательно он старался увиливать от ее вопросов, касающихся этой темы. Сколько бессмысленных минут было, вероятно, потрачено на изобретение максимально пестрых и при этом пустых ответов, способных отвлечь ее внимание... И сколько времени прошло, прежде чем исчез риск случайно проболтаться о настоящей причине всех перемен, связанных с погодой! А как ему повезло, что на курсах эта тема всплыла только сейчас, а не до их поездки в Россию! Даже и думать не хочется о том, чем бы все обернулось, узнай она обо всем еще тогда. А сколько же еще живет в Сулпуре таких же наивных, чье душевное спокойствие напрямую зависит от молчания такого вот Николаса Марино, способного за минуту раскрыть все карты? Много ли их, или же всем еще в детстве рассказывали о взаимосвязи солнечной погоды и присутствии поблизости кого-то, на первый взгляд такого неприметного и безобидного?

Продолжая ухмыляться, Роза украдкой взглянула на свою соседку по парте. Анна сидела, опершись локтями о парту и положив на костяшки пальцев подбородок. Взгляд у нее был устремлен на говорившего Николаса, но со стороны казалось, что она едва слышит его, приглядываясь скорее к каким-то своим воспоминаниям и мыслям. Время от времени она кивала, иногда вяло улыбалась, но ничего в ней не выдавало того ажиотажа, который переполнял ее еще пару минут назад - теперь ее словно и вовсе не было в классе.

- Иногда бывает, что Солтинера и ошибаются, останавливая свой выбор не на тех, - продолжил Николас, окончив описание уже знакомых Розе "симптомов", появляющихся при встрече и длительном расставании двух "счастливчиков" - как он сам их назвал. - Но это происходит только по причине недостаточно развитой интуиции и отсутствии других базовых способностей народа. А так как все эти способности можно развить, то ошибка в конце концов обнаруживается и все налаживается.

- Как же она обнаруживается? - подала голос Анна, едва он смолк.

Роза удивленно взглянула на нее, да и все остальные тоже повернули головы в сторону их парты. Николас как будто удивился, и взгляд его, когда он посмотрел на Анну, сделался рассеянным. Он отрешенно поправил на запястье свои черные и коричневые плетенные браслеты и повторил:

- Как обнаруживается?..

- Да, - Анна покраснела, но решительно выпрямилась и продолжила, чуть запинаясь. - Вы ведь сказали, что можно обнаружить ошибку.

- Если развита интуиция, то это сразу чувствуется, - кивнул Николас, глядя на нее. - А так как ее можно развить, то чаще всего ошибки случаются именно по незнанию.

Анна медленно кивнула и внимательно посмотрела на него, словно ожидая продолжения.

- Отсутствие человека не только не болезненно, но и не приводит ни к каким нарушениям. - продолжил Николас. - Силы не уходят, внешний вид не меняется и не ухудшается. Проще говоря, человек может прекрасно жить и в одиночку.

Чуть побледнев, Анна, тем не менее, благодарно улыбнулась и опустила глаза. Николас еще какое-то время смотрел на нее, а потом вернулся к лекции. В классе вновь воцарилось прежнее спокойствие, и глаза всех устремились к фигуре учителя. Роза тоже продолжала смотреть на него, но произносимые им слова едва долетали до ее сознания, превращаясь в монотонный гул.

До сих пор она и не задумывалась над тем, что на самом деле чувствует Анна, оставив в России не только свою дочь, но и всех родных и друзей. Стыдно признаться, но за все это время Анна так ни разу и не намекнула ей о том, как сильно скучает по всем ним. Нет, она исправно поддерживала в себе хорошее настроение, хотя если кто и имел право впасть в уныние, так только она.