Ковчег 47 Либра - Штерн Борис Гедальевич - Страница 53

— Ну вот, затянули с отпуском, — сказала Эльза, — уже середина октября. Поздновато, да и Чака надо дождаться с практики — еще неделя долой.

— А что вдруг у него практика в разгаре семестра? Он ведь уже был на практике летом. Кого они там мониторили — бобров что ли?

— Он сказал, что это дополнительная практика. Понадобился срочный мониторинг енотовидных собак, и хорошо успевающим студентам разрешили поехать в экспедицию на две недели.

— Ты ему звонила?

— Он сказал, что там связи нет.

Через неделю Чак вернулся.

— Ну, как енотовидные собаки поживают? — спросил отец, подождав, пока сын расправится с тарелкой супа и двумя порциями жареной индейки.

— Хорошо поживают, размножаются, на три процента увеличилась численность за последний год, — сказал Чак, глядя в стол.

— Что-то лицо у тебя не очень экспедиционное, как будто ты все две недели в помещении просидел, — заметил отец.

— Погода была не очень, пасмурно, — ответил сын, глядя в стену.

— А это что такое? — медленно с выражением произнесла Эльза, неся в одной руке куртку Чака, другой рукой тряся кусочком картона. Вот, проверяла карманы перед стиркой — это что?

— Это посадочный талон, — произнес Чак, глядя в пол.

— Ну-ка, посмотри, — сказала Эльза, передав талон Виктору.

— Ого! Рейс А 675 Троя — Карфаген! Компания «Пан Селиниум»! 4 октября 1109 года. Чарлз Рудник, Место 21А. Наш сын в Южное полушарие за двенадцать тысяч километров в разгар семестра прошвырнулся. Так, Чак, я тебе сочувствую. Ты попался на вранье. Это одна из самых неприятных вещей, которые могут произойти с человеком. Ну, рассказывай.

— Да чего рассказывать… Ну, девушка у меня там, в Карфагене. Летом на практике с нами была — частный грант получила на поездку в наш университет для стажировки.

— А ты по какому гранту в Карфаген летал?

— Половину заработал на раскрутке, половину занял. Отдам самостоятельно, не волнуйся.

— Так, девушка в Южном полушарии, конечно, сильный стимул. Но запомни: никакой стимул не заслуживает того, чтобы из-за него попасться на вранье!

— Да, папа, я понял. А можно, она поживет тут у нас, когда вы поедете в отпуск?

— Ну ты уж женись что ли тогда, а то непонятно, в каком качестве она тут будет жить.

— Да, можно, эта идея еще не приходила нам в голову…

— А ты не спросил ее, какого она поколения? — поинтересовалась Эльза.

— Чего спрашивать, она сама сказала — шестого.

— Эх, грехи наши тяжкие… — Эльза тяжело вздохнула.

— Да ладно, — отреагировал Виктор, — к этому давно пора привыкнуть. Подумаешь, внуки от неизвестной женщины. Жизнь все равно продолжится! Не берите в голову. Чак, иди, тебе явно надо отоспаться от трудов праведных, а то сейчас со стула упадешь.

На следующий вечер супруги, как обычно, пили вино на веранде.

— Ну вот, совсем рано темнеет. И осокори облетели. И мы опять пролетаем с нашей мечтой доплыть до океана.

— Слушай, а что мы так зациклились на этом круизе? Это, если честно, стариковский вид путешествия. Мы же еще молодые — и пятидесяти нет. Вон, младший отпрыск — взял и смотался в Австралию без всякой раскачки. Ну и что, что девушка. А у нас разве нет стимула? Мы же ни разу в жизни не были в Южном полушарии, хотя столько лет пьем вино оттуда. И тем более в Атлантиде не были. И к тому же там сейчас конец апреля по-нашему. Почему нет денег? Мы же заначили на круиз. Ну и пусть вдвое дороже. Займем. В конце концов, лишний курс прочту. Да хоть репетиторством займусь на самый крайний случай.

— Ты хоть представляешь, как туда добираться?

— Туда надо лететь через тот же Карфаген, потом местной авиалинией в Западный Порт, затем либо на корабле, либо туристическим чартером через море на Северо—Восточный кордон. Там оформлять путевку, подписывать клятвы, брать машину, и Атлантида у наших ног!

В середине ноября Виктор с Эльзой, расплатившись, подписав бумаги, где они среди прочего обязались не кормить медведей и не обниматься со львами, получив толстую папку с инструкциями и картами, спутниковый телефон, GPS-навигатор и небольшой внедорожник, выехали в открывшиеся ворота. Перед ними была Атлантида, протянувшаяся от экватора до южных полярных тундр и ледников через все климатические зоны, со своими хребтами и равнинами, с саваннами, джунглями, тайгой и тундрой, с лесной, степной, горной и морской фауной. Еще 800 лет назад Атлантида получила статус общемирового парка, где была запрещена любая деятельность, кроме исследовательской, экологической и туристической. Люди Селины могли позволить себе отвести под природный парк целый континент — на каждого жителя планеты приходилось по три из 120 миллионов квадратных километров суши. А в ноябре 1109 года уже по четыре.

Это не значит, что в Атлантиде никто не жил. Кто-то чинил дороги, кто-то обслуживал туристов, кто-то проводил исследования и внедрял в природу новых животных, кто-то учил детей и завозил товары. Тысяч двести, не меньше, обитали на материке, рассеявшись по небольшим поселкам и станциям.

Итак, Виктор с Эльзой выехали за ворота, которые хотелось назвать «вратами» — за ними открывался гостеприимный материк, где за все, кроме спиртного, было уплачено на месяц вперед. Через пару минут они притормозили у перекрестка с незамысловатым указателем: север (направо), юг (налево), запад (прямо). Они выбрали запад — им не терпелось пересечь материк: два горных хребта и внутренний бассейн между ними, а там — Великий Западный океан. После перекрестка стоял щит с важнейшей информацией: заправка — 70 км, продукты — 150 км, пиво — 250 км, ночлег — 300 км. Дорога была неширокой, но прямой и ровной как струна — она прорезала холмы, шла по мостам и насыпям через низины. Пустынная ухоженная дорога с яркой разметкой, чистыми гравийными обочинами и проволочными ограждениями от животных. Гипнотическая дорога, требующая ехать и ехать не сворачивая.

— Зачем они сделали дорогу столь прямой? — размышлял Виктор вслух. — Такое совершенство уже почти не дает выигрыша, но стоит дорого.

— По-моему, дорога — некий символ. Она же производит на нас впечатление. Расслабься и попробуй понять, что навевает тебе эта дорога.

— Стрела времени? И мы мчимся в будущее? Нет, пожалуй, не совсем так, но что-то перекликающееся.

По сторонам шла саванна, где паслись антилопы трех или четырех видов, попадались даже носороги и группы жирафов. «Продукты» оказались маленьким киоском при заправке, зато пиво на отметке 250 км было вполне приличным — вкусным, прохладным и живым. Супруги заночевали на 532‑м километре в самотеле (без обслуги) — вставляешь универсальный ключ, выданный на кордоне, входишь, берешь белье, стелишь, утром кидаешь белье в стиральный комбайн и нажимаешь кнопку. За день им попались два человека (в киоске и за пивной стойкой), десятка полтора встречных машин, тысячи парнокопытных, сотни бабуинов, десятки носорогов, а слоны, увы, водились только северней.

Следующий день не принес ничего принципиально нового, зато на третий день на горизонте показались горы. Дорога шла на подъем так же прямо — мосты, эстакады, туннели. Последний двадцатикилометровый туннель вывел в каменистую полупустыню Внутреннего бассейна. Когда-то там было море, но тектоника подняла морское дно на высоту трех с половиной километров. Эта слегка всхолмленная равнина ничем не напоминала вчерашнюю саванну, как и ламы, пасущиеся небольшими группами, ничем не напоминали антилоп. На заправке, выйдя из машины, Виктор ощутил, насколько здесь холоднее. Он предложил подняться на ближайший холм, чтобы размяться. И тут супруги ощутили, что не так уж они и молоды.

— Не бери в голову, — сказал Виктор, — это просто недостаточная акклиматизация.

На следующий день дорога все так же тянулась как струна и гипнотизировала, прорезая психоделический ландшафт. По сторонам пошли странные островерхие изваяния, похожие на пьяных монахов в капюшонах, обелиски, арки, купола. Это было похоже на сон, и Виктор, чтобы выйти из полугипноза, отхлебнул крепкого кофе из термоса, потряс головой, помассировал затылок и открыл окно.