Чёрный вдовец (СИ) - Успенская Ирина - Страница 43

Получается, это был не сон?

Она снова зевнула, стянула шаль с часов – они показывали девять утра, для аристократии несусветная рань. Или не рань? Вроде вчера Людвиг ушел «на службу» часов в девять. Ага, на службу, как же. К любовнице поперся. А товарищ начальник его прикрывает, чисто по-мужски. Спецоперация у них, видите ли!

Тьфу.

Он, значит, будет как Бонд, по заданиям одно другого грудастее, а она – дома, вечно беременная и босая. Kinder, Küche, Kirche. Да еще и без документов, как бесправная рабыня. Почему ей ничего не выдали? Герман явно знает, что такое паспорт – вон как внимательно его вчера изучал. А она, дура такая, забыла потребовать, чтобы ей дали местные документы. Надо исправить!

С этой ценной мыслью она позвонила в колокольчик. Тут же примчалась Магда, свежая, бодрая и румяная, с букетом чайных роз и какой-то незнакомой травы в руках. От Магды изумительно пахло цветами, свежестью, молоком и сдобой, видимо, уже успела позавтракать.

– С утречком добрым, мадам! А давайте я вам цветочков поставлю, вы же любите, правда? А у их светлости садовник такой строгий, такой строгий! Я ему, розочек для мадам надо, для утреннего настроению, а он как зыркнет, как зыркнет! Может, тоже вомпер? – щебетала она, ставя на стол вазу и доставая из шкафа пеньюар. – А фрау Шлиммахер плюшек сготовила, ах, как пахнут! Как думаете, мадам, ежели он вомпер, то ему плюшки пищеварению не испортят? – она явно гордилась «умным» словом.

Ринка невольно улыбнулась. Странное дело, от веселого щебета Магды даже голова болеть перестала, а ночные кошмары показались детскими сказками. Что-то вроде балета «Щелкунчик».

– Плюшки? Нет. Хорошие плюшки никому пищеварение не испортят!

– Вот и я так думаю, мадам. Вы чаю или шамьету будете?

– Что за шамьет? – спросила Ринка, отмахиваясь от пеньюара. – Давай сразу платье, не люблю халатики.

– Такая черная горькая вода, ее все благородные по утрам пьют. Вот фрау Брюкен каждое утро варили, я видела! Только она не по-благородному пила, а сливками белила и меду клала. Две ложки! А все горько было, морщилась, болезная.

– Так зачем же пила, если горько?

– А как же? Все благородные пьют, и ей охота. Чтоб благородство показать. А того благородства в ней всего-то – бабка с дворянином согрешила. А гонору-то, гонору! Мол, фамилие дворянское, кровь голубая, вся улица ей кланяться должна.

Ринка тихонько рассмеялась:

– Сама-то горькую гадость пробовала?

– Не-а, – так же жизнерадостно отозвалась Магда. – Я девица простая, я сладкое люблю. Вот плюшки у фрау Шлиммахер…

– Ладно, уговорила. Неси в будуар плюшек, да побольше. И чаю неси, и шамьет тоже, мне интересно. А, Магда, и скажи мне, у тебя документы есть? – увидев недоумение на лице камеристки, Ринка пояснила: – Паспорт. Бумага такая, где написано кто ты есть.

– А как же! Паспортная бумага есть! У всех есть. Показать? А вы что, хотите проверить, не притворяюсь ли я кем другим?

– Не притворяешься, – усмехнулась Ринка. – Интересно мне.

Бумаги Магда принесла вместе с чаем, плюшками, вареньем из розовых лепестков и свежайшим сливочным маслом в крохотной фарфоровой масленке. Шамьет тоже принесла – который оказался почти настоящей арабикой, только непривычно сваренной.

Для начала Ринка взялась смотреть паспорт. Он был похож на свидетельство о рождении. Имя, год, место рождения. И приписка, что Магда является свободным жителем Виен. И ей всего пятнадцать лет.

– А это магическая печатка. Зеленая, – камеристка показала пальцем на переливчатый символ по нижнему краю черно-белой фотографии. – Чтоб не подделывали. А у благородных она синяя! Да что ж я, вы и сами все знаете! Или у вас в Руссии другие печатки?

Ринка пожала плечами:

– Другие, да, – и взялась за плюшки.

Настроение опять упало. Никуда ей не деться от Kinder, Küche, Kirche. Без документов ни о какой Руссии можно даже и не думать. И о самостоятельной жизни тоже.

Что ж, арийская морда скоро снова заявится, Ринка не сомневалась в этом ни на грош. Студенческие конспекты без ее помощи даже Шерлок Холмс не расшифрует. Так вот, как придет, так первым делом Ринка и потребует себе документы.

А пока прессу, что ли, просмотреть. Надо же быть в курсе местных дел!

– Магда, неси свежие газеты, сливки и мед.

На просьбу о газетах Магда явно удивилась – видимо, здесь дамам не принято интересоваться чем-то кроме сплетен и мод, но вопросов задавать не стала. Все же иногда она очень сообразительная девочка. Через две минуты все было на столе, а Магда смотрела на нее преданными любопытными глазами.

– Там Рихард, мадам. Спрашивает позволения зайти.

Дворецкий? О, интрига!

– Ну, пусть заходит, а ты пока свободна. Закончу с завтраком, позову.

Сделав быстрый книксен, Магда ускакала, и тут же вошел дворецкий.

– Ваша светлость, – Рихард поклонился с привычной каменно-невозмутимой физиономией и подал Ринке изящную атласную коробочку. – Герр Людвиг просил вас надеть это.

– Что это? – подозрительно спросила Рина, не спеша принимать подарок.

– Магический маячок, чтобы ваш супруг мог знать, где вы находитесь в данный момент.

– И на какое место я должна это нацепить?

– На любое, ваша светлость, – поклонился дворецкий еще более невозмутимо, если такое вообще возможно. Однако Ринка была уверена, что он смеется про себя. – Смею напомнить, что герр Людвиг просил вас воздержаться от прогулок за пределами дома.

– Благодарю вас, Рихард… постойте. Скажите, могу ли я попросить вас сыграть для меня? Возможно, что из «Золота Рейна»?

– Разумеется, ваша светлость. Почту за честь.

Вот теперь Ринке точно не показалось. Дворецкий определенно был польщен, даже почти улыбнулся, перед тем как удалиться, и спину выпрямил еще сильнее, чем обычно.

А Ринка открыла подарочек.

Следилка была похожа на ремешок для часов, но вместо циферблата ее украшал круглый прозрачный камень с голубой искоркой внутри. Искра мерцала с частотой пульса, и Ринка тут же заинтересовалась: чьего пульса, неужели ее?

Она оказалась права. Биение искры точно совпадало с ритмом ее сердца. Вот это технологии! Никаких тебе датчиков, прибор просто улавливает ее биоритмы на расстоянии… интересно, на каком расстоянии? Пожалуй, стоит выразить Людвигу благодарность, у нее появился прекрасный экземпляр для исследований.

Вот первое исследование и проведем прямо сейчас. Настоящие ученые никогда не откладывают на потом то, что можно набедокурить немедленно!

Ну-ка, где подопытное животное…

Собака дремала в полосе солнечного света перед окном. Ринка подхватила разморенную кошку под живот и торжественно произнесла:

– Многоуважаемая коллега! За вклад в развитие межмировой науки спонсор нашей программы, герцог Бастельеро, награждает вас этим прекрасным ошейником с камнем, представляющим безусловную научную ценность!

Получилось слишком много науки, но это не беда. Она же не профессиональный ведущий, а простой исследователь-практик. Ей можно.

И она ловко застегнула ремешок на кошачьей шее. Удивительно, но Собака даже не стала вырываться, лишь одарила Ринку царственно-снисходительным взглядом. Вылитый доктор наук, принимающий заслуженные почести!

– Прошу, фрау доктор… э… новейшей науки, имя которой мы придумаем потом, прилечь на эту прекрасную подушечку. Вот так, чтобы мне было видно искорку! Ты моя киса…

Уложив Собаку в метре от себя, Ринка вернулась за стол, налила себе местного кофе, разбавила его сливками и потянулась к газетам. Прежде чем заглянуть в прессу, проверила искорку на ошейнике и свой пульс: улавливает, ни малейшего сбоя. Ага, результат первый. Надо завести тетрадь наблюдений. Вот сразу после кофе.

Глотнув кофе, она взялась за газету и чуть не подавилась.

На первой полосе красовался дорогой супруг. Раненный. На водах. Видно, на спецзадании – потому что одет был, как и положено Бонду, во что-то безумно стильное, дорогое и точно индивидуального пошива. Красовался его светлость Бонд за столом в роскошном ресторане, и разумеется – в обществе элегантной дамы под вуалью.