Взгляни на птиц небесных (СИ) - Чередий Галина - Страница 23

Мимо машины прошла компания шумных ребятишек, с любопытством заглядывая в окна авто. Мусса, очнувшись от своих мыслей, достал телефон.

Он набрал номер, указанный на заборе для продажи дома Элоди.

Милая девушка быстро посвятила его, что связаться с хозяйкой лично он не сможет и у неё все полномочия и генеральная доверенность на продажу дома. Все его уговоры не увенчались ничем. Контактным лицом для продажи была некто София Карецкая. И Мусса сильно сомневался, что она станет с ним говорить после всего. Но все же он собрался с духом и набрал номер.

– Да, я вас слушаю, – прощебетал смутно знакомый голос.

– София? Это Мусса, – пробормотал он, силясь собрать мысли в нечто стройное и логическое.

В трубке повисла тишина.

– София?

– Да как ты вообще посмел позвонить сюда, урод ты моральный? – шипение женщины на том конце ощущалось кислотой на коже. – Ты долбаный ублюдок, я готова выдрать твои бесстыжие глаза и заставить тебя сожрать их!

– София, мне нужно поговорить с Элоди! Я должен извиниться! – затараторил Мусса, боясь, что София бросит трубку.

– Да засунь себе плашмя свои извинения! Они Элоди и на хрен не сдались, как и ты! Это я, дура безмозглая, виновата, курица пустоголовая! Сама, млять, толкнула лучшую подругу в лапы такого чудовища, как ты! – София уже просто орала.

– София, послушай! Я готов выслушать все твои оскорбления, потому что реально их заслуживаю! Но пожалуйста, помоги мне встретиться с Элоди!

– Пошёл на хрен, Крамаев! Ты сейчас – это последнее, что нужно Элоди в её состоянии. Ты вообще самое худшее, что могло случиться с такой, как она! Ты не заслуживал её, даже минуты её времени и внимания! Она давала тебе то, чего никто из вас, козлов, вообще не заслуживает. Просто так, от всего сердца! А ты пользовался ею, воспринимая как должное! Еще бы, ты ведь гребаный Мусса Крамаев, пуп земли и неотразимый мачо! Не звони мне больше! И не смей даже пытаться найти Элоди. Иначе я приду в твой долбаный клуб с канистрой бензина и спалю там все на хрен, предварительно размозжив твою проклятую голову бутылкой! – София уже почти перешла на ультразвук.

– Черт, заткнись ты хоть на секунду, София! Можешь сколько хочешь пытаться сделать со мной всё, что я, по твоему мнению, заслуживаю, и я даже не буду сопротивляться! Но помоги мне встретиться с Элоди. Нам нужно увидеться и поговорить! – сорвался и сам на крик Мусса.

– Это тебе нужно! А мне глубоко насрать на твои нужды, Крамаев. Ты больше не нужен Элоди. Для тебя больше нет места в её жизни. Ни пол гребаного миллиметра!

– София!

– Отвали! Элоди вернулась к мужу. Так что ты свободен! – в голосе Софии явно звучало торжество.

– Что ты несешь, на хрен? – взбесился Мусса. – Какой, к чертям, муж?

– Простой, обыкновенный! Бывший! Он, конечно, не намного лучше, чем любой из вас, но он отец Вали, и он одумался и хочет вернуть семью. Я ему, как и любому, у кого есть член с яйцами, не доверяю ни одной секунды, но он сейчас – лучшее, что может предложить эта проклятая жизнь Элоди. А это в данный момент важнее всего. Поэтому отвали, Крамаев! Просто будь хоть одинединственный раз во всей твоей никчемной жизни нормальным человеком и исчезни в тумане. Не звони мне больше. НИКОГДА!

Мусса ловил ртом воздух, которого катастрофически не хватало, и бессознательно тёр рукой грудь, в которую кто–то воткнул раскаленный прут.

Элоди вернулась к мужу. Его Элоди вернулась к этому лощеному самодовольному засранцу! Его Элоди. Его!!!

Мусса в отчаянии несколько раз ударил затылком в жесткий подголовник водительского кресла, рыча и сжимая руль так, что он жалобно скрипел. Кровавая пелена застилала его взгляд.

Картины того, как этот белобрысый ублюдок будет прикасаться к её коже своими долбаными загребущими руками и слюнявыми губами, разламывали его раскаленные мозги на части. Голая Элоди под этим уродом, засовывающим в её тело член! Мать его, если он раньше думал, что ему было хреново, то сейчас просто не было в его скудном лексиконе слова, чтобы выразить то, что он чувствовал!

Его словно раз за разом выворачивали наизнанку и заполняли внутренности то кислотой, то расплавленным свинцом. Мусса несся по дороге, почти ничего не видя перед собой. Лобовое стекло его машины словно превратилось в чертов плоский экран, транслирующий самый отвратительный из возможных сценариев, который мог привидеться в его жизни. Собрав остатки самообладания в кулак, Мусса свернул на обочину, чтобы не стать невольным убийцей на дороге в таком состоянии.

Что с ним происходит? Да, он четко осознал за эти три дня без Элоди, насколько она ему нужна. Как сильно он хочет, чтобы она по-прежнему была рядом так часто, как только возможно. И он даже готов был изменить их отношения. Пока не знал, как, но так, чтобы это сделало Элоди гораздо ближе к нему. Каким-нибудь образом гарантировало ему, что она не уйдет, не исчезнет больше.

И да, Мусса осознавал, что все же оставался эгоистичным в своих желаниях. Он был готов сделать несколько шагов к Элоди навстречу, но не меняя в своей жизни все кардинально. Хотел только быть уверенным, что она никуда от него не денется. По крайней мере, пока он не поймет, как избавиться от этой тяжелейшей зависимости от нее.

Да, так он думал, направляясь сюда.

Он приедет, будет просить прощения и, может, даже позволит себе практически унизиться, и Элоди не устоит и простит его.

Но того, что она вдруг в один момент станет для него недоступна, он даже не мог себе представить. Раньше, думая о подобном, он чувствовал боль, которая приводила его в ярость, не имеющую логического объяснения.

Но то, что сейчас творилось внутри, не имело названия. Просто какая-то солнечная буря, убивающая все живое на миллионы километров вокруг.

Элоди нужна ему. Нужна так невыносимо сильно, что он и сам не мог определить, есть ли границы у этой потребности. Да и кого сейчас на хрен волновали какие-то границы. Элоди нужна ему. И отдавать её этому холеному засранцу он не был намерен.

Через час Мусса уже звонил в двери квартиры Марата.

Брат открыл ему дверь в одних джинсах и босой. Он выглядел помятым и был явно давно не брит. Хотя Мусса и сам, наверное, сейчас выглядел немногим лучше. Он не мог вспомнить, когда прикасался к бритве.

Марат привалился плечом к косяку и мрачно смотрел на Муссу, не приглашая войти.

– Ты не один? – хрипло спросил Мусса.

Марат криво ухмыльнулся, и Мусса понял, что он пьян.

– Ты с вечера не просох или с утра бухаешь? – Мусса оттолкнул брата плечом, проходя внутрь.

– А ты кто? Наша мама или гребаная полиция нравов? – огрызнулся Марат, захлопывая дверь. – Не помню, чтобы я тебя приглашал.

Мусса пошел на кухню и встал у окна. На столе у Марата стояла куча пустых бутылок из-под пива, и валялась разбросанная закуска. Серый, невзрачный и жутко облезлый кошак жевал на стуле соленую рыбу, нисколько не смущаясь присутствия братьев.

– Не знал, что ты завел кота, – буркнул Мусса, глядя в наглые зеленые глазищи.

– А я и не заводил. Он сам пришёл, – глянул на кота Марат и присел на соседний табурет.

– А что, посимпатичней никого не было?

– А зачем? Он такой же, как я. Наглый и самодовольный, шляющийся сам по себе и сующий свой член в любое подвернувшееся отверстие, но по большому счету никому на хрен не нужный, – ухмыльнулся Марат.

– Ух ты! Не знал, что ты по самокритике стал загоняться.

– А я и не загонялся. Мне это вчера доступно по телефону донесли. Или позавчера? А-а-а, какая на хрен разница! – махнул рукой Марат и потянулся к полупустой бутылке с пивом.

– Тормози, брат! – выхватил Мусса бутылку из рук Марата. – Ты мне нужен в адекватном состоянии.

– Надо же, какая новость. А я думал, что тебе не нужен брат – слизняк и подкаблучник.

– Прекрати, а? Я был не прав. Повел себя, как скот и полный засранец. Ты доволен? – скрипнул зубами Мусса и посмотрел в окно. – Я был конченым придурком и тупорылым ослом.