Змей Горыныч (СИ) - Пациашвили Сергей Сергеевич - Страница 49

- А ты точно знаешь, что он жив?Видимо, ты недавно видел его живым. Интересно, где? Что-то ты скрываешь, Пафнутий.

- Да чего мне скрывать-то? Я сам еле живой ушёл из Новгорода, весь больной и измученный. Да ты бы в таком кошмаре и дня бы не прожил, а я жил.

- Ну, ладно. Чего ты так разгорячился. Нам ещё по соседству жить друг с другом. Даже если бы и знал ты Николу, думаешь, я побегу на тебя докладывать Змею? Я здесь не ради Змея, а ради своих людей, ради вятичей. Но если будешь что-то не ладное вершить против моих людей, не обессудь, доложу Ратмиру о твоих странных знакомствах.

Пафнутий проворчал себе что-то под нос и умолк. Евпатию верить было нельзя, и никому верить было нельзя, но главное, впредь никому не проболтаться и держать язык за зубами. Никто не должен знать, что Пафнутий был в войске Никиты Кожемяки, иначе он никогда не воссоединиться со своим кланом.

А войско Кожемяки меж тем продвигалось к Змейгороду, и чем дальше оно заходило, тем серьёзнее и сосредоточеннее становились лица витязей, тем крепче держали их руки копья и палицы. Сильнее всех тревожился Никола Северянин. Два раза он сражался со змееоборотнями, два раза пережил этот ужас и дважды едва не погиб. Эти чешуйчатые зеленоглазые монстры снились ему по ночам, страх вызывали даже безобидные ящерицы. Сейчас Никола шёл навстречу своему страху, и оттого его прошибало в пот.

- Ночью нужно держать ухо востро, - говорил он Никите, - Змей подкрадываетсябесшумно, его почти не видно, нападет он внезапно и убивает всех без пощады.

- Ничего, пускай приходит, я буду его ждать, - отвечал лишь Кожемяка. Никола как в воду глядел, всю ночь он спал плохо, просыпался от малейшего шороха, а однажды проснулся от страшного крика и увидел яркое пламя, объявшее всё вокруг. Началось. Снова горели убегающие люди, горели деревья, кони, и посреди смертоносного огня были видны три свирепых чешуйчатых пасти.

- Держать строй! - приказывал Никита, надевая кольчугу, но никто его не слушал, у вех началась паника. Кожемяка взял в руки свой чародейский меч и помчался в самую гущу схватки. Он должен был взглянуть, должен быть увидеть. Настоящий трёхглавый монстр, окружённый богатырями Микулы, сомкнувшими щиты, извивался и испускал пламя. Змей был и прекрасен, и ужасен одновременно. Чешуя его блестела, а копья, попадающие в него, не могли её пробить. Огромные зубы, мощные челюсти на каждой из трёх голов. Змей оборонялся и атаковал во все стороны. Богатыри пытались нападать на него со спины, но оборотень постоянно вертелся и отражал все атаки. Из пастей не переставали извергаться струи жёлтого пламени. Никита был заворожён эти ярким зрелищем и поначалу даже ничего не предпринимал. Микула Селянинович с щитом в руках стоял среди своих товарищей, но стоял не в первых рядах, а где-то позади. Наконец, Никита что-то задумал и начала действовать. Он спрятал меч в ножны и подобрал копьё. Затем богатырь схватил первого попавшегося под руку коня, и, забравшись на его, поскакал, что было сил, прямо на Змея Горыныча. Оставалось только удивляться, как конь не испугался, но чародеи умели подчинять своей волей животных, и теперь животное разогналось невероятно быстро, не подозревая, что в следующее мгновение сгорит. Кожемяка швырнул копьё, и оно полетело с такой скоростью, что пробило мощную броню Змея и проникло в тело. Оборотень зарычал от боли и из всех трёх пастей направил огонь в своего обидчика. В последний момент Никита изо всех сил потянул за вожжи, конь встал на дыбы и принял всё пламя на себя. С диким криком животное побежало прочь, а Никита остался лежать на земле. Кожемяка лишь немного ушиб себе бедро, а когда он поднялся на землю, то увидел извивающегося от боли своего врага. Рана была тяжёлой, Змей не переставал рычать от боли, теряя силы. Из него ещё торчало копьё, а богатыри продолжали атаковать. Змей Горыныч слабел и защищался всё хуже. Уже из последних сил он вынул копьё из своего тела и со страшным рыком взмыл в воздух. Оборотень был объят ярким жёлтым свечением и словно не летел, а парил в воздухе. Крыльями Змей пользовался довольно редко, как правило лишь для того, чтобы смягчить падение. Когда оборотень приземлялся, он переставал светиться, и тогда его невозможно было разглядеть в темноте. Никита громко свистнул ему в след, как свистят охотники, настигая добычу. Вскоре к нему подошёл Микула Селянинович, он был весь в поту и не на шутку взволнован.

- Теперь ты понял, что важнее всего в бою? - спрашивал его Никита.

- Никогда прежде такого не видел, - отвечал Микула, игнорируя его сарказм, - и как только колдуны это делают?

- Это всё иллюзия. Чародеи внушают людям то, что хотят, чтобы люди видели. На самом деле тело его не менялось, он остался таким же человеком, такой же массы. Оборотень меняет только свою внешнюю ауру. Обычно аура человека невидима, оборотни и чародеи могут делать её видимой, слышимой, ощущаемой, заставляют её принимать различные формы, строить иллюзии.

- Это не просто оборотень, - возразил Микула, - это сам дьявол.

- Это всего лишь иллюзия. Он такой же человек, из плоти и крови, как и все мы. Просто его прикрывает сила веры. Веры его соплеменников, если речь об обычном оборотне, или вера Симаргла в данном случае.

- Вера во что?

- Что они звериная стая.

- А почему именно Симаргл? Расскажи мне про этого бога.

- Тебе вдруг стало интересно? - язвительно произнёс Никита, - так и быть, потом я расскажу тебе. А сейчас нужно подсчитать потери.

Утром, едва Никита проснулся, Микула заявился к нему. Он хотел знать всё про скрытых существ, дающих чародеям силу.

- Симаргл – это не бог, но и не человек, а особый дух, - говорил Никита.

- Это как?

- По преданию, жил в древние времена один чародей, и прожил он 120 лет. По силе ему не было равных, и после его смерти бог Велес призвал его к себе и дал ему новое имя. Бог Велес от века охраняет реку Смородину, отделяющую мир живых от мира мёртвых – реку без истока и устья. Симаргл был поставлен на этой реке, на мосту между мирами, чтобы сторожить оба мира от вторжения с обеих сторон. В мире живых он раньше полагался на шаманов, кочевых волшебников, которые могли общаться с духами мёртвых. Позже волшебники стали слабее, многие разделились на белых чародеев – волхвов, и на чёрных – колдунов. Лишь не многие могли сочетать белые и чёрные чары, да и те сочетали их в каком-то одно чародействе. Кто в оборотничестве, кто в оружейной волшбе, кто в прорицании. Главными врагами Симаргла и древних волшебников в мире живых были – упыри. Хотя, не редко волшебники в борьбе друг с другом использовали подчинённых им вурдалаков, или использовали их как рабов. Но затем чародеи разучились подчинять своей власти упырей и управлять ими. Эта способность осталась только у фей – женщин-волшебниц. Освободившись от рабства, упыри стали бесчинствовать и искать путь к Калинову Мосту, чтобы стать абсолютно бессмертными. Сейчас этих тварей ещё можно убить, ели они покорят Калинов Мост, это уже будет невозможно. После исчезновения древних волшебников, которых называли ещё шаманами, никто не хранил тайну Калинова Моста, а чародеи стали уничтожать упырей, стали бояться кровососов, чего раньше никогда, не было. И вот теперь Симаргл создал нового Хранителя Тайны, которого мы зовём Змеем Горынычем. Это большая власть, и большой риск.Видимо, что-то в мире живых серьёзно угрожает равновесию между мирами, раз Симаргл доверился оборотню. Хотел бы я узнать, что это за угроза.

- Брехня это всё, языческие басни, - послышался голос подошедшего Николы Северянина.

- Что-то я смотрю, одна такая басня тебе вчера чуть зад тебе не подпалила. Не бойся, Никола, я знаю, как мы в следующий раз его встретим, врасплох он нас больше не застанет.

- Сигват и Дьярви хотят говорить с тобой, - сухо произнёс Северянин.

Никита был вынужден покинуть Микулу и отправиться к своим товарищам. Братья-скандинавы сидели рядом на земле. У Сигвата сильно обгорела рука, и Дьярви теперь перевязывал её. Всю ночь они провели в беспокойстве и так и не заснули. Весь следующий день богатыри зализывали раны и хоронили раненных. Сигват и Дьярви ждали новых распоряжений своего воеводы, и, получив их, тут же принялись за дело. Ими Никита был доволен, и всё же он был мрачнее тучи и смотрел на всех не добрым взглядом. Богатырь всё разыскивал Василия Шапкина, а как нашёл, так завёл с совсем не добрый разговор.