Змей Горыныч (СИ) - Пациашвили Сергей Сергеевич - Страница 48

- Хоть сейчас ты можешь вести себя пристойно и оказать почтение этому купцу?- сквозь зубы говорил он.

- Да с чего бы это? - огрызнулся ему Никита.

- Ну, хотя бы с того, что Зиновий дал нам столько денег, сколько не дал никто из купцов. Благодаря ему мы теперь можем приступить к снаряжению войска.

- И что мне теперь в зад его за это поцеловать? Деньги – это твоя забота, а я пришёл сюда воевать, а не торги вести.

- Ты просто невыносим, Никита.

- А вот и я, - послышался приветливый голос Зиновия, и его бородатая физиономия показалась из-за двери, - ну что, на чём мы остановились? А, когда вы сможете выступить?

- Думаю, за месяц войско будет готово, - говорил Вольга, - наёмников и других желающих тут полно.

- Мне проходимцы всякие в войске не нужны, - возражал Никита, - что я с ними буду делать? Они при первой же сече все и лягут.

- Тебя никто не спрашивает! - не выдержал и закричал Вольга, - ты сам наёмник. Мы тебе платим, ты делаешь свою работу. Молча.

- Нет, нет, послушайте, он прав, - произнёс вдруг Зиновий, - как говориться: тише едешь, дальше будешь. Нам нужно хорошее войско, чтобы одолеть Змея, во что бы то ни стало. Если будут нужны деньги, я доплачу.

- Спаси бог, Зиновий. Не хватает слов, чтобы выразить, как я тебе благодарен.

- В общем, набирать будем только опытных, - продолжал Никита, - которые уже были в бою. И каждого я буду проверять лично.

- Кроме Микулы и его бойцов, - отозвался Вольга.

- Что? Ты хочешь отправить со мной Микулу?

- И других новгородских богатырей. Ты же не думал, что вся слава в войне со Змеем достанется тебе одному?

Теперь уже Никита стал выходить из себя, и это явно доставляло Вольге наслаждение.

- А может, мне просто уехать? - произнёс он, - и делите тут между собой свою славу, как хотите.

- Да ради Бога. Уезжай, и тогда весь Новгород, вся Русь будет знать, что Никита Кожемяка испугался Змея.

Такого Никита допустить не мог, и, стиснув зубы, вынужден был остаться. Ему пришлось мириться с соседством Микулы и с тем, что его власть в войске уже не будет безраздельной. А меж тем Зиновий обратился к Никите:

- Скажи мне, воевода, ты уже знаешь, как вы убьёте Змея Горыныча? Ведь никому не известно, что это за существо.

- Известное дело, обычный оборотень, - устало отозвался Кожемяка, но Вольга в ответ злорадно ухмыльнулся.

- Не знаю, кто тебя обучал чарам, Никита, но меня обучали настоящие оборотни. И потому я-то уж знаю, что Змей точно не оборотень, он существо совсем иного рода, а именно – голем.

- Глупости, - отозвался Кожемяка, - големов делают из глины или из камней, или из трупов, как колдуны-некроманты, а иногда из всего вперемешку, но ни один голем не может летать и управлять молнией.

- Не бывает трёхголовых оборотней. А голема можно сделать из чего угодно. За основу берётся мёртвая плоть, которая обрастает некроплазмой, взятой из земли, дерева, камня или металла. Змей, видимо, создан сразу из трёх трупов, потому от него и исходит такой трупный запах. Но некроплазма его создана из воды и огня, вместе они дают молнию.

- Голем из воды и огня? Какая нелепость, - не сдавался Никита, - как же по-твоему колдун смог создать некроплазму из воды и огня, не повредив мёртвой плоти? Огонь бы её сжёг, а вода не дала бы дышать. Но если ты лучше меня знаешь, как убить Змея, почему бы тебе самому это не сделать?

- Потому, что ты за плату убьёшь любого, а я не могу рисковать жизнями христиан-заложников.

- Тебя бы я убил бесплатно, - бросил ему Никита и со страшным лицом покинул избу.Кожемяка остался в Новгороде, Зиновий уговорил его. Хоть они и продолжали спорить в Вольгой. Но теперь больше времени Никита уделял подготовке к предстоящей битве. Он тщательно проверял каждого своего нового бойца, проверял их боевые навыки, их опыт. Все здесь раньше уже немало слышали про Никиту Кожемяку и его крутой нрав, и теперь ни у кого не возникало сомнений, что он приведёт их к победе. А потому авторитет его в войске был неоспорим, чего нельзя было сказать о авторитете Микулы, которого слушалась лишь его сотня. Даже иные богатыри, которые хорошо его знали, больше подчинялись Никите Кожемяке, который всем своим видом выражал решимость и волю к победе. И вот где-то в середине лета большое конное войско вышло из Новгорода и отправилось в поход. А спустя несколько дней Борис Шапкин, переводя дух, доложил Никите:

- Никита! Пафнутий – сучий сын, сбежал.

- Сбежал? - даже не возмутился Никита, - Тем хуже для него. Когда одолеем Горыныча, разберёмся и с ним.

Глава 8.В плену.

Наконец-то Пафнутий почувствовал себя в безопасности. Конь быстро донёс его до Змейгорода. Здесь, за высокими стенами города, среди колдунов, казалось, ему уже ничего не угрожает. Правда, к нему относились ещё с подозрением. Ратмир велел своим людям не спускать с гостя глаз, но всё это было теперь не важно, важно было лишь то, что он теперь был свободен. Пафнутий рассказал Змею про Никиту Кожемяку, про численность его войска, про устройство и командование, про всё. Утаил лишь, что сам прибыл вместе с этим войском, чтобы не вызывать лишних подозрений.

- Если всё, что ты мне рассказал – правда, - говорил Ратмир, - ты будешь щедро вознаграждён и станешь одним из нас. Но пока не обессудь, я должен проверить всё сказанное тобой. Поэтому пока поживёшь с нашими пленными – С богатырями Евпатия.

- С богатырями? - встревожился Пафнутий, и его лицо исказилось в гримасе боли и отчаяния, - владыка, я столько уже натерпелся от этих богатырей, столько издевательств над собой, неужели мне и теперь, когда я вырвался от этих скотоподобных, я должен терпеть их присутствие?

- Не смей так называть богатырей в моём присутствии! - повысил голос Ратмир, - да будет тебе известно, что и я в своё время побыл богатырём и знал много благородных людей там.

- Прости, владыка, я не знал, - солгал Пафнутий.

- Ничего, колдун, я тебя прекрасно понимаю. Но Евпатий и его люди теперь больше наши люди, чем богатыри. Они помогают мне в торговле и помогают вести дела. Я разрешаю им исповедовать свою веру, поскольку в Змейгороде не притесняется христианская или какая-либо другая русская вера.

- Воля твоя, владыка.

И Пафнутий отправился к Евпатию. Ему и раньше казалось странным, что Ратмир, будучи богатырём, смог одолеть колдуна Мстислава и стать вождём. Почему колдуны позволили ему это, если он был не из клана? Ради потехи? Ну конечно, а как же ещё, ведь будь он хоть трижды оборотнем, в честном поединке он всегда проиграл бы такому сильному и опытному колдуну. А здесь он одержал победу. Очевидно, что за ним стояла какая-то особенная сила, и колдуны покорились этой силе. И всё же, казалось невероятным, что они подчиняются Ратмиру, несмотря на то, что он чуть ли не каждый день нарушает их законы. Любопытство разрывало Пафнутия, и он решил во что бы то ни стало узнать, что замышляют колдуны и почему подчиняются этому мальчишке и его другу -волхву? Сейчас же, пока чародей ещё не воссоединился со своими, его путь пролегал в небольшую слободку, где проживали богатыри. Увидев впервые Евпатия, Пафнутий с нескрываемым удивлением изрёк:

- Я столько лет был в плену у христиан, но жил как собака, а вы тут живёте, и горя не знаете. Вот и суди сам, кто хуже, богатыри или чародеи.

- Собакой может быть и христианин, и язычник, - ответил ему на это Евпатий, - и в плену собака всегда остаётся собакой, а человек – человеком.

- Это я что ли собака? - вскипел Пафнутий.

- Я этого не говорил.

- Интересно, а Никола Северянин для тебя собака или человек? Он ведь вымаливал у Змея о пощаде, и он теперь со своей женой в постели тешится, а ты здесь маешься. Или северяне – не люди для тебя? Ну, конечно, вы же вятичи, гордые и высокомерные.

- Да ты знаешь про Николу Северянина? - ухмыльнулся Евпатий, - интересно, откуда? Может ты с ним лично знаком?

- Я? Если бы я его знал, поверь мне, он был бы уже мёртв.