Соседи по квартире (ЛП) - Лорен Кристина - Страница 41

— Я спросил, будешь ли ты яичницу. А когда ты не ответила, решил, что будешь. Но потом поинтересовался, не хочешь ли бекон или чего-нибудь еще, покалорийней. Например, заказать бургеры с доставкой.

— Когда ты обо всем этом успел спросить?

— Пока ты молча рассуждала о чем-то, беззвучно шевеля губами и таращась на книжный шкаф.

— Я беззвучно шевелила губами, пока думала? — нахмурившись, спрашиваю я.

Келвин кивает.

— И о чем же я «говорила»?

Он кривовато улыбается.

— А я откуда знаю. Это ты мне скажи. Уверен, о чем-то про секс.

Не зная, что еще ответить, я выпаливаю:

— Давай закажем бургеры!

Похоже, такой ответ его устраивает, потому что, щелкнув пальцами, Келвин идет к кухонной стойке взять свой телефон.

Мне, конечно, хочется с ним поговорить, и не только чтобы успокоить свой воспаленный ум, который силится вспомнить детали вчерашнего вечера, но и потому что я не решила, как себя чувствовать относительно способности Келвина с легкостью отбросить в сторону тот факт, что мы пьяные занимались сексом.

— У тебя сегодня выступление, — говорю я. Словно он может забыть. Удивительно, но на этой неделе нет утренних спектаклей, потому что запланирован отъезд Луиса, в результате чего появились окна в расписании.

Глянув на часы на кухонной плите, Келвин отвечает:

— Роберт сказал, что мне нужно быть в пять.

На нем по-прежнему только одни трусы. Я слушаю, как по телефону Келвин заказывает нам ланч — бургеры и «Чипсы, ой, простите, картошку фри», — и рада возможности беспрепятственно на него попялиться. О боже, мы занимались сексом… Но тут внезапно оживает мой лежащий на журнальном столике телефон.

Это Джефф.

Мое сердце бьется чаще. Джефф звонит редко, предпочитая переписку. И раз он звонит… Вдруг что-то пошло не так с миграционными документами?..

— Алло?

— Привет, милая, — говорит Джефф. У него радостный голос. Это хорошо.

— Привет, Джеффи, как дела?

— У меня хорошие новости, — отвечает он, а потом смеется. — Наверное.

Время будто замедляет ход. Я почти знаю, что именно мой дядя сейчас скажет, но мне все равно нужно, чтобы он это произнес.

— Да?

— Назначена дата вашего собеседования.

Я смотрю на Келвина, который закочил с заказом и возвращается к дивану. Внутри странным образом сплелись удовольствие от лицезрения его в одном нижнем белье и беспокойство от сказанного Джеффом.

— Нам назначено собеседование, — шепотом говорю я Келвину.

Когда тот приподнимает брови, клянусь, мое воображение почти уверено, что его трусы в этот момент сползают еще ниже.

— Но есть и плохие новости, — добавляет Джефф, и у меня внутри все сжимается. — У Сэма появилось свободное место в графике и он постарался записать на него вас.

— Ага, хорошо, — медленно говорю я. — И когда же?

Келвин внимательно следит за моей реакцией.

— В понедельник в десять,  — покашляв, отвечает Джефф.

***

Через два часа нам нужно выходить, чтобы вовремя попасть в театр, поэтому поговорить удастся только завтра, но этого все равно недостаточно. Мы думали, что впереди не меньше двух недель для подготовки к этому собеседованию.

Интернет услужливо предложил нам варианты вопросов, а прежде чем повесить трубку, Джефф уверил, что Сэм Доэрти очень хороший, так что беспокоиться нам не о чем. Но… как же все устроить? Нам нужно врать в лицо хорошему человеку о нашем фиктивном браке? Я не хочу, чтобы меня за это арестовали! В тюрьме я не выживу и зачахну.

Лет сто я не готовилась к экзаменам или собеседованиям, а это обещает быть самым важным из всех, что я проходила со времен средней школы. По крайней мере, мы занимались сексом. Хотя бы по этому поводу врать не придется. Жаль только, я почти ничего не запомнила.

Отправив в рот огромный кусок бургера, Келвин выглядит расслабленным, как и всегда.

— Ты Холлэнд Лина Баккер, младшая из шестерых детей, — говорит он, промокнув губы салфеткой. — У тебя очень близкие отношения со своим дядей Джеффом — младшим братом твоей мамы и мужем моего босса, Роберта Окая. Твой день рождения пятнадцатого апреля. Еще это дата сдачи федеральных налогов в Штатах.

— Дополнительно подготовился, — замечаю я и даю ему «пять». — Ты Келвин Эйдан Маклафлин, родился в Ирландии, в Голуэе, что для американцев особенно интересно и необычно, поскольку они думают, будто кроме Дублина в этой стране других городов нет. Ты старший ребенок из четверых. Маму зовут Марина, и она домохозяйка. Папу — Патрик, он занимается производством медицинского оборудования.

Келвин довольно улыбается.

— Ты предпочитаешь греческую кухню.

Мне ужасно приятно, что он помнит — хотя однажды я сама сказала ему об этом, уплетая спанакопиту за обе щеки.

— А ты любишь… суши?

— Терпеть не могу суши, — качает головой Келвин и смеется.

— Ну ладно, — признаюсь я, — ляпнула наугад. Тогда китайскую кухню?

— Я люблю немецкую.

— А такое понятие вообще существует — немецкая кухня? — смеюсь я.

— Давай к более важным темам, миссис Маклафлин, — искоса глянув на меня, говорит Келвин.

— Давай. Ты играешь на гитаре с четырех лет, мистер Баккер, — я кидаю в рот картошку. — Познакомились мы с тобой в поезде метро — но только не забудь, что не пять недель назад, а полгода, — и ты пригласил меня поужинать.

Келвин закидывает ноги на столик.

— Наше первое свидание было в «Меркато», а когда пришли домой, мы занялись сексом.

— Вот как? — чуть не поперхнувшись кусочком бургера, переспрашиваю я.

— Ты что, не помнишь? — Келвин наклоняется и целует меня в щеку. — Мы оторваться друг от друга не могли.

— А, да-да, точно, — неловко смеюсь я, от чего хочется надавать себе по физиономии. — Ладно, конечно же, у нас было море секса. Мы же молодожены, поэтому да… мно-о-ого секса. Естественно.

Наступает тишина, словно Келвин пытается понять, какого черта происходит, вот только помочь ему я не в состоянии, потому что совершенно не контролирую свою речь. Мой мозг явно взял перерыв.

— Ну да, — медленно говорит он. — Море секса, — его полуулыбка становится широкой и веселой. — Как считаешь, на собеседовании нужно рассказать, какая ты развратница?

Не прожевав, я проглатываю большой кусок картошки, и на глазах выступают слезы.

— Что?

— А разве нет? — он облизывает губы и не спускает с меня глаз. — Или что ты любительница чего-нибудь порочного.

Что это такое сейчас происходит? Почувствовав слюну в уголке губ, я вытираю рот.

— Мне нравится, когда у тебя пропадает дар речи.

— Я… да… Понятия не имею, что сказать.

Перестав улыбаться, Келвин облизывает губы и немного наклоняется ко мне.

Я вздрагиваю, неловко кашляю и сминаю обертку от бургера.

— Давай дальше! Теперь ты играешь в оркестре спектакля «Его одержимость», — говорю я, — а раньше выступал с несколькими коллективами, включая ту кавер-группу, «Гуляка Спрингстин»…

— Пожалуйста, не рассказывай им об этом. Не хочу, чтобы у правительства оказался мой послужной список.

Я хихикаю.

— И ты любишь расхаживать по квартире полуголым.

— У тебя тут знойно, — хитро улыбнувшись, замечает он.

— Что, правда слишком жарко? — спрашиваю я, не в силах соревноваться с ним в словесном флирте.

Келвин пожимает плечами, а в его зеленоватых глаза пляшут искорки.

— Ты покраснела.

— Потому что ты меня смущаешь.

— Расхаживая полуголым?

— Вспомнив о сексе, которым мы занимались.

— О сексе, которым мы не занимались, — откровенно забавляясь, поправляет меня он. — То первое свидание выдуманное, как и последовавший за ним секс. Вот этой ночью мы на самом деле занимались сексом, но не довели дело до логичного конца. Наверное, потому, что оба волновались. Быть может, ты обнаружишь что-нибудь интересное для себя на этом диване.

Где-то в течение секунды или чуть дольше я думаю, что Келвин заигрывает. И предлагает заняться сексом, прежде чем настанет пора идти на работу. Сегодня он в ударе и еще более очаровательный, чем обычно.