TRP (СИ) - Андреев Олег Андреевич - Страница 5

— Оно или не оно? Октябрьская 41 — это точно, даже табличка была. — Дэвид стоял в холле старинного двухэтажного здания с пятиметровыми потолками, — никогда в таком не был… — Комнату, где собиралась экспедиция, он скоро нашёл. Его все ждали и Дэвид получил небольшой выговор за опоздание.

Теперь они сидели всемером за круглым столом, и он рассматривал всех по очереди. Первый, который говорит — Эдди. Он, так сказать, шеф, начальник над остальными. Эдди опытный исследователь, обычно занимается мелким руководством, обязательно с практикой. В TRP он уже пятнадцать лет, почти с момента создания самой программы. Эдди давно подумывает о пенсии, хотя до неё ему ещё семь лет. Пенсионный возраст для этой специальности довольно средний — девяносто и пенсионерами становятся люди уже почти пожилыми людьми.

Два следующих участника — женщины среднего возраста. Из оставшихся троих Дэвиду бросилось в глаза ещё одно знакомое лицо. Майк Толер — скупой проныра, иногда подлый. Слишком любит зелёные, хотя по общению довольно нормальный человек. У него денег наверняка больше, чем у всех остальных, но Майк удавится за любую мелочь.

Эдди продолжал речь:

— Всё поверяйте! Не дай бог поедите не по той дороге — нас на месте ждёт человек. Как только переступили границу — сразу смотрите под ноги, и будьте максимально осторожны. Без моего согласия никуда не отходить, держаться вместе. Представляете хоть что будет, если кто-то потеряется, а у него испортится связь? Работаем так же быстро и эффективно; протоссы не для того покинули всю эту территорию на два месяца, чтобы мы дурня валяли. И смотрите. Нас часто обвиняют, что мы убиваем животных и вывозим редкие растения.

— Ведь это неправда, — возразил кто-то.

— Знаю, я сам один раз ходил в поход, после которого нас нагло и безосновательно обвинили, — ответил Эдди. — Но смотрите, вы все знаете, какие деньги можно получить за голову крупного зверя. А теперь о наших научных целях…

Он начал говорить о том, ради чего все сюда и приехали. То же самое он повторял им, когда они утром шли по сырой земле и через каждые десять метров кто-то останавливался и делал анализы грунта или травы. Шла работа, обычный будний день.

— Порядок, порядок, всё проходит по плану. 10 мая, 11:45, солнечно, тепло, сухо, 14 градусов. Идём вверх по склону холма. Дэвид, не отставай!

«Чёрт, запарила работа, лучше бы покупаться. А вот и речка, довольно средняя. Довольно? А… а что это значит? Ничего, задрала экспедиция, пора снимать шапку, и муха надоела, чтоб её!»

— Дэвид, одень шапку, это мера безопасности!

«Пошёл в задницу со своей безопасностью, тоже мне, — продолжал думать Дэвид, но шапку всё же одел. Вдруг послышались выстрелы. — Стреляют, опять стреляют?! Какого хрена. Серия чётких выстрелов из-за холма, держись, это тебе теперь по фигу, а потом разборок на три года. Сейчас поднимут кипиш».

Все действительно всполошились, подняли шум:

— Откуда стреляли? Кто?

— Всё свалят на нас. Говорю вам, на нас всё свалят!

— Господи, но почему, ведь такого никогда не было, за что!

— Ни хрена на нас не свалят, мы тут причём? Это браконьеры мелкие, и всего. До завтра всё уладим.

Эдди достал трубку и сделал несколько звонков, после чего забеспокоился ещё сильнее. У Майка Толера отыскалась видеокамера, какая-то современная модель с новым форматом записи, и тогда трое — Эдди, Толер и одна женщина пошли в то место, откуда прозвучали выстрелы.

Дэвид с остальными ждал. Двадцать минут прождал, пока те не вернулись. Ещё сильнее взволнованный, Эдди ничего не сказал, и только скомандовал быстро собираться и идти обратно. На вопросы он тоже ответил и только стал ещё более нервным. Дэвид вернулся домой, так ничего и не узнав.

Через большое окно было видно, как по чёрному ночному небу плывут тучи. А под ними город, тёмный, и даже не видно, что он зелёный. Зато листья видно. Дома расположены в полном беспорядке, улицы тоже. Постройки старые, девятиэтажные, обросшие мхом, сырые. Дворы в вечной тени, идущей от зданий и огромных густых деревьев, старых деревьев, в которых утонул весь Нижний Новгород.

Он уже лежал в постели и, сидя под тусклой лампой, пытался представить что всё-таки могло случиться днём. Было одиннадцать вечера, и он видел чёрноту снаружи, без уличных фонарей, которых нет в окне тридцать восьмого этажа. Есть только чёрный кусок неба, а под ним пропасть. Дэвид знал: справа от него находится такая же квартира с людьми. Слева была пустая комната со стоящими в темноте стенами — вторая комната его квартиры. Прямо перед ним проходит коридор, который заворачивает в маленькую переднюю, её тоже не видно. Там входная дверь, и она также неподвижно стоит в темноте, среди старых шкафов и полок. Дэвид постарался отбросить подобные мысли, выключил свет и лёг спать.

Два часа ночи. Ещё темнее, теперь выключили фонари. Он проснулся от беспокойного сна. Было видно только неразборчивые чёрные силуэты. Дэвид включил лампу и снова представил себе пустую переднюю и закрытую дверь. «А она на защёлке, или нет? Пойду, проверю». Оказалось, что до сих пор дверь можно было открыть ключом.

— Это тупо, кого мне бояться, будто кому-то я нужен. — сказал он вслух, снова забираясь в постель. — А вчерашние события? Это чистый криминал. — Но он только посмеялся над этой мыслью и завалился спать.

Пол четвёртого. Темно, но не так, край неба отдаёт красноватым оттенком. Дэвид проснулся от ощущения, что кто-то пытается открыть дверь. Послышалось несколько отдалённых звуков. Он прислушался, поднял голову — опять тишина. Включил лампу, немного посидел так и, ничего не заметив, снова лёг спать.

Дэвид уже дремал, когда снова услышал, в этот раз очень чётко, как ключ бьётся железом об замочную скважину. «А я поставил дверь на защёлку, или просто посмотрел?» Пойти и проверить он не решался. Вдруг они войдут в тот момент, когда он будет в передней?

Балкон тоже был открыт, и каким-то боковым зрением Дэвид увидел верёвку, спущенную вниз, потом — две руки, обхватившие снаружи перила; одна держала пистолет. В появившуюся голову в чёрной маске сразу полетела тяжёлая табуретка, и взломщик повис на страховке, упустив оружие на балкон. Дэвид быстро вытащил из стола три ящика. Под руку попался топор, и он вовремя перерубил трос; через несколько секунд услышал глухой хлопок.

Входная дверь поддалась, в квартиру тихо входили люди, и тогда он взялся за свисающий конец верёвки и изо всех сил полез наверх, под крышу, до которой было всего два этажа. Пистолет, упавший на балкон, Дэвид тоже прихватил, даже не поставив на предохранитель — не было времени. Вниз он не смотрел и, крепко взявшись за верёвку, быстро перехватывал её и продвигался наверх. На крыше его тоже встретили, даже подали руку (сочли за своего). Эти двое поняли ситуацию только после того, как Дэвид выпустил в каждого по три пули. Их трупы он спихнул вниз.

Только теперь у него возник вопрос: «А что я такого сделал, и из-за чего меня, мирного Дэвида, очень сильно хотят убить? Могли перепутать номер». Дальше времени думать не было. Он спустился с крыши на последний сороковой этаж и подошёл к лифтам — все три были здесь. «По идее, если я отправлю вниз все три лифта, то смогу уехать только на том, который пойдёт последним — они это поймут. Ещё на каждом этаже есть панель, показывающая этаж, на котором находится лифт». Он отправил первые два лифта на первый этаж, а последний — на третий уровень подвала. Сам Дэвид бежал по лестнице до третьего этажа, а там вылез через окно и оказался на заднем дворе. Рядом стояла взятая им напрокат ещё вчера машина, и когда по нему сделали первые выстрелы, он уже сидел за рулём.

— Чёрт, какая паршивая машина! Новая модель, на вид крутая, а аккумулятор — полное дерьмо, — Дэвида догоняли, он пытался свернуть с широких прямых улиц и поехать через дворы. — Паршивый электромобиль, зачем рисовать на спидометре сотню, если он и семидесяти километров дать не может?! А у этих аккумуляторы классные, движок, наверное, на тридцать лошадей — выжмут и сто десять.