Колючка в сердце (СИ) - Акимова Елена Михайловна "Лена Акимова" - Страница 45

Врач нашелся в ординаторской. Сережин врач, ответственный за лечение, некрупный — мне по ухо — немолодой, лысеющий и неспортивный ботан. Я словил чувака за подмышки и волоком запихнул в кресло — и ведь в груди не кольнуло ни разу от напряжения! Усадил, навис сверху и очень вежливо представился:

— Воронов Дмитрий Константинович, официальный опекун Сергея Дементьева, его к вам в люкс сегодня перевели из реанимации, — и предложил миролюбиво, — познакомимся?

Похоже, доктор уже кое-что обо мне услышал, потому что мгновенно прекратил трепыхания и мяукнул, преданно заглядывая через стекла очков в глаза:

— Конечно, господин Воронов! Мы вас еще с утра ждали, с докладом!

Я истолковал блеяние медика верно, выпустил его и отшагнул.

— Слушаю, — кивнул, прищурясь.

В последующие пятнадцать минут я узнал о Сережке очень много. И о реанимации тоже. Не слишком радующего. Доктор — вы удивитесь, по фамилии Ежов — очень возмущался работой коллег в реанимации, утверждал, что пациента обкололи там, и ругался, на чем свет стоит, несогласный. Его тоже бесило, что подростка превратили в деревяшку, довели до пролежней.

Общались я и Ежов довольно долго, и пришли к одному устроившему обоих мнению. Ежов пообещал снизить дозу успокоительных до минимума, я же в ответ поклялся обеспечить своего подопечного двадцатичетырехчасовой сиделкой в целях обеспечения тишины, а также выяснил подробности по уходу за мальчиком — и мы расстались друзьями.

Пора было возвращаться в палату «люкс» и приступать к выхаживанию Сереженьки. Положа руку на сердце — было страшно. Поскорей бы уже Алина прилетела… С ней спокойней.

====== Глава 52. Дима. Декабрь 2013г. Доказываю, бля. После операции, или Ёжик в тумане. Часть 2 ======

— …Ай… Лерочка… Щипет…

Ежонок трепыхался протестующе, пытался высвободить руку из моего захвата, пока блонди промывал ему пролежень на копчике, но я не отпускал.

— …Не надо…

Надо, Ёжинька, надо. Иначе не заживёт, так и будет вава болеть.

Подросток заёрзал жопкой, выворачиваясь, но Лерка решительно прижал его бедро локтем и продолжил неприятную процедуру.

— Щипет — это хорошо, — заявил парниша, сдувая со лба упавшую челку, — значит, живое, — и мне, — Дим, подай марлечку! Да всю упаковку кинь, по одной не надо!

Я протянул супругу марлечку, и тот ловко выдернул из пакетика несколько штучек тканных невесомых квадратиков. Замечательно иметь денежку — всё-то мы для перевязок купили, всё у нас есть, и — отличного качества. Только бы наш колючка поправлялся уже…

Наконец, блонди закончил, налепил последний кусочек пластыря и выпрямился, с удовлетворением вздохнул.

— Красота, — сказал, — чистенько и не пахнет.

Ёжик косился испуганно мутноватыми глазюками — балансировал на границе тумана, но пока что был с нами. Значит, можно попытаться покормить.

— Супа поешь? — спросил я, помогая больному устроиться на подушках. — Наташа специально для тебя сварила. Твой любимый, куриный, с лапшичкой.

Подросток поразмыслил и — о чудо из чудес — кивнул.

— Немножко, — разрешил он, капризничая, — только чтобы с мяском.

И обманул — не съел совсем ничего. Напрасно Валера его уговаривал.

Отчаявшийся блонди решился на крайние меры. Присел рядышком с ложкой наперевес, наклонился и зловеще прошептал:

— Зонд запихнут обратно, Ёжа…

Зонд в желудок Сергей ненавидел и боялся его до судорог. Потому послушно открыл рот, принял порцию супа и с явным отвращением принялся жевать, потом сглотнул и покривился: «Не лезет»…

М-да, с аппетитом у мальчика было полный швах. Но когда гемоглобин и белок в крови упали чуть ли не в два раза ниже нормы… Вот и приходилось кормить, правдами и неправдами.

— Зонд, — напомнил Лера.

И всунул вторую ложку. Под угрозой зонда Ежонок с грехом напополам уел треть порции и ушел в глухую несознанку. Уперся, задавился рвотными спазмами: «Хватит… не буду… тошнит…»

Катастрофа. Ладно, часика через три снова подкормим.

Но Лерочка — умничка, откуда у молодого совсем парнишки столько терпения?

Лично я бы не выдержал, начал срываться, орать — и Ёжик сразу бы ухнул в туман. А блонди, вишь, справляется!

Итак, с супом покончили. Замученный подросток с облегчением проводил взглядом «орудия пытки», ложку с тарелкой, и собрался было расслабиться… Ага. Наивный. С Валерой — не расслабишься.

— А шарик надувать? — пришикнул светловолосый красавец и сунул зелененький воздушный шарик.

Сергей совсем не хотел надувать шарик. Он хотел спать.

— Шарик! — слегка повысил голос неумолимый Лера.

И Ежонок смирился и попытался надуть шарик.

— Плохо, — заявил Лера, — еще давай, посильнее.

Подросток подчинился, хоть глаза и наполнились слезами; одна капелька прорвалась и побежала по нежной бледной щечке.

У него получилось с четвертой попытки.

— Ура! — искренне обрадовался блонди. — Молодца! Повтори и отдыхай!

Лерке нужно учить медицину. Потрясающий врач выйдет!

Ёжинька уже почти плакал.

Блонди обнял его, полулежащего, собрал губами не успевшую просохнуть слезинку, заворковал:

— Ну, давай… Всего последний разочек… Ну, пожалуйста…

Помогло. Больной надул-таки шарик и обессиленно откинулся назад, опустил веки, поплыл в дрёму.

Покупался. Перевязку сменил. Поел. Легкие провентилировал. Ура Лерочке, это Лерочка сделал. Нет слов просто. Что бы лично я делал без Лерочки? Не знаю. Не зря на нём все-таки женился, на моей лапочке. Даже у Наташи так ловко не получается.

Горжусь своим супругом по праву. Да.

…Сережа поспал около двух часов и подорвался в приступе паники, зашелся криком: действие утренней дозы лекарств заканчивалось. И тут Лерка выкрутился — прилёг рядом, наплевав на запрет врачей, обхватил мечущегося друга сердца всеми конечностями, зацеловал, загладил по спине, по плечам, забормотал на ушко успокаивающую бессмыслицу, и Ежонок расслабился, начал плакать, потом помаленьку совсем затих.

— В борделе научился, — мрачно ответил белокурый паренек на мой недоумевающий взгляд, — там… чего только не случалось, особенно с новенькими.

И мне резко и сразу расхотелось спрашивать.

А зачем? Терзать себя и любимого понапрасну? Да, было. Но — прошло. Больше не повторится никогда, не попадёт мой Лера повторно на панель. И все же — что именно нужно сотворить с живым разумным существом, чтобы оно билось и выло вот так, по-звериному, колотясь о стены? Уму непостижимо!

— Да чего ты пугаешься-то? — фыркнул Валера, мне, — это нормально, вчера намного хуже днем было.

И отчаянно зевнул, прикрываясь ладонью.

Блонди уже четверо суток не вылезал от Ежонка, и ел тут, и спал, и выглядел замученным. Надо срочно вызвать Наташу, пусть подменит человека, пока не свалился…

А Валера уже тормошил Сергея, заглядывал в лицо:

— Ну как? Проснулся? Походим?

Ёж вякнул нечто несогласное, закопошился, натягивая одеяло… Ничего у мальчонки не вышло, блонди все равно его усадил. Проговорил, держа за предплечья:

— Немножечко. До окошка, — приподнял, утвердил на ноги, обхватил за талию, — раз… два… лентяй, поднимай коленку…

Сережик заныл, цепляясь пальчиками за спинку кровати: он хотел лечь, да Валера не позволил.

— Шесть шагов всего, — он почти умолял, — шесть туда, шесть обратно… Давай, ты можешь…

— Грудь болит, — жалобно всхлипнул подросток, впрочем, отлепляясь от постели, — дышать тяжело…

Ответ Леры поразил:

— Наплюй, — посоветовал парень, — оно болит, а ты иди, не обращай внимания. Надо.

Так вот как ты выжил в аду борделя, лапочка… И Ёжку вытянешь. Сумеешь.

Дверь палаты распахнулась, и влетела Алина, в расстегнутом пальто, с кучей свертков в руках — подарки? Узрела Лерку в обнимку с Ёжей, зависших в полуметре от окна, засияла улыбкой.

— О-о-о-о! — восликнула. — Ты пошел!

Больной подросток поднял бледную осунувшуюся мордашечку и кривовато улыбнулся.

— Да, — проговорил с некоторым трудом, гордо вскидывая голову, — пошел. Еще вчера.