Порочная невеста - Крымова Вероника - Страница 40

— Лелею надежду на вашу дружбу, — без смущения заявила красотка. Ее ярко-рыжие, явно крашеные волосы были уложены в высокую прическу, так любимую Алексис. Слишком глубокое декольте красного платья с черной кружевной отделкой демонстрировало прелести супруги мэра сверх положенного. Но откровенный наряд ничуть не смущал даму, напротив, она была весьма весела и отчаянно флиртовала с моим мужем прямо при мне.

— Ах, милорд, у вас потрясающего цвета глаза, — ворковала она, обмахиваясь веером, так что аромат пряных духов, казалось, проникал даже под кожу, так что захотелось тотчас смыть его с себя.

— Благодарю. Довольно забавно слышать комплименты от леди, — отозвался Чейз.

— Вы неотразимы!

Эта дамочка была кто угодно, но не леди. Меня разозлило такое откровенное кокетство, я бросила неодобрительный взгляд на мэра, может, он призовет супругу к порядку, но тот лишь пожал плечами в ответ и рассеянно улыбнулся.

Еле дождавшись, когда мистер и миссис Огюст откланяются, я украдкой ущипнула Чейза за бок.

— Что вы себе позволяете? — шепнула я.

— Я же не виноват, что нравлюсь дамам, — хмыкнул Чейз и лукаво посмотрел на меня.

— О да, не сомневаюсь, что она без ума, только не от тебя, а от титула. — Надеюсь, в моем голосе было достаточно иронии.

— Моя холодная красавица приревновала? — Улыбка не сходила с лица Чейза. — Значит, я тебе не безразличен?

— Конечно нет, — удивилась я подобному замечанию. — Вы… прости — ты, все никак не могу отучиться называть тебя так, — ты стал для меня близким человеком.

— Я имел в виду другое.

Чейз пристально вглядывался в мое лицо, как бы пытаясь заглянуть в самую душу. Иногда слов недостаточно, чтобы выразить чувства. Его взгляд смягчился, губы потянулись к моим, но он вовремя остановился. Следует соблюдать приличия, ведь за нами наблюдают множество глаз. Любое неосторожное движение — и еще долгие годы его будут помнить и ставить нам в укор. Весь вечер мы вынуждены были изображать радушных хозяев. Я улыбалась, как фарфоровая кукла, и кивала, как илларийский болванчик, не смея позволить себе лишний вздох. Высший свет не прощает слабостей, и надо признать, я с блеском выдержала испытание. Уже вечером, оказавшись в спальне, с облегчением сбросила новые атласные туфли. На белых чулках алели кровавые мозоли. Сейчас бы хвойной воды и засунуть ступни в воду, но, к сожалению или к счастью, мне предстоит дело поинтереснее. Эстер помогла расстегнуть бесчисленное количество потайных крючков на спинке платья и слегка ослабила корсет. Вот тогда я в полной мере почувствовала себя счастливой, грудь, наконец, наполнилась воздухом, и обморок уже не грозил. Хотя на этот случай в кармане всегда лежали нюхательные соли, незаменимая вещь на приемах, ведь прекрасные дамы часто лишались чувств. Походкой старушки я добралась до кровати и, присев на краешек, стала растирать особо болевшую пятку. В это мгновение дверь распахнулась, и в спальню пожаловал Чейз.

— Устала? — поинтересовался он.

— Станешь премьер-министром, отмени моду на корсеты, — проворчала я.

— Непременно. Мне самому не нравится эта деталь гардероба, он, словно броня, защищает кожу от прикосновений.

Герцог тут же проиллюстрировал свои слова. Подойдя ближе и опустившись на колени, коснулся ладонями моей талии, а затем провел по спине.

— Вот видишь, совершенно дурацкая вещь. Давай поскорее ее снимем.

Я смутилась и покраснела, забыв о ноющем теле, сейчас меня волновал лишь Чейз.

— Я хочу сказать, прежде чем мы… — пролепетала я, пытаясь сообщить герцогу о том, что девственница. В ту ночь, когда Чейз привез меня домой, он не поверил, что Талбот не успел изнасиловать меня. Даже врача просил провести осмотр. Сейчас я очень жалела, что тогда заупрямилась, нельзя идти на поводу у сиюминутных чувств. Будет мне урок на будущее.

— Тише, милая, тише, — хрипло проговорил Чейз. Он притянул меня к себе и жадно поцеловал. Его горячие губы вначале робко, а затем все более требовательно сминали мои. Я открылась навстречу наслаждению. Нежные прикосновения рождали тепло в груди, которое струилось по венам, разнося возбуждение, прогоняя усталость. Колени раздвинулись, позволяя герцогу придвинуться совсем близко. Осторожным движением Чейз коснулся обнаженных бедер и спустился вниз, касаясь подвязки. Его сильные пальцы проникли под тонкий шелк чулка, а другая ладонь затерялась в завязках корсета и потерпела поражение, запутавшись в бесконечно длинной тесьме.

— Дьявол, я сейчас воспользуюсь ножом, чтобы сорвать этот доспех, — проговорил Чейз, его прекрасные глаза заволокла дымка желания.

Я дрожащими руками потянула за шнуровку и лихорадочно сняла корсет, оказавшись перед мужем в одной прозрачной короткой сорочке, но и она через мгновение тоже полетела на пол.

— Не надо, не прячь, — проворковал Чейз, предупредив мою попытку скрестить руки на обнаженной груди. Он прильнул губами к красной ягодке соска, легонько провел языком по ареоле, вобрал ее в себя и слегка прикусил зубами.

Жар в груди нарастал, заставляя вскрикивать, воздух стал раскаленным, я откинулась назад, а Чейз воспользовался этим и лег сверху, продолжая ласки. Терпкое удовольствие превратило меня в податливую глину в умелых руках, каждое движение приносило новую волну наслаждения. Я кусала губы и щеки до крови, отчаянно сдерживая стоны, которые, вопреки моим усилиям, все равно срывались с уст. В какой-то миг я зажмурилась и тут же вновь распахнула глаза, ощутив над собой тяжесть мужского тела. В этот раз крик уже был от острой боли, я знала, что так будет, но не подозревала, что настолько неприятно. Хотелось освободиться, вытолкнуть его из себя, прекратить пытку, я уперлась руками в грудь Чейза.

— Не зажимайся, так будет быстрее, — еле выдохнул он.

Я послушно расслабилась, а рот герцога нашел мой, нежно целуя. Неожиданно он резко отстранился и приподнялся.

— Прости, прости, — прошептала я. — Я не буду кричать.

— Ты… девственница, — проговорил Чейз удивленно, его глаза потемнели, он сильно стиснул меня, вновь прижимая к себе. Его кожа стала еще более горячей, нестерпимо обжигающей.

— Чейз, — испуганно проговорила я.

По спине герцога скатилась струйка крови, подобно огненной лаве, капли с шипением падали на простыни, прожигая дыры.

— Боже!

Но Чейз уже не слышал меня, его глаза налились алым светом, пальцы на руках вытянулись, обнажая длинные черные когти. По моим щекам заструились слезы, я вскочила на ноги и, спотыкаясь, отпрянула подальше от постели.

— Беги, — прорычал он, голос изменился, стал глухим и совершенно чужим. Чейз вцепился в простыни, с силой сминая их и бросая на пол. Но ткань не успевала достигнуть пола и вспыхивала, наполняя спальню едким прогорклым дымом.

— Фабиана, уходи!

Я в последний раз взглянула на герцога, скорчившегося на кровати, и, подбежав к потайной двери, выскочила из нее. За стеной послышались звуки, будто крушили мебель, а в щели показались струйки дыма, настойчиво пытавшиеся проникнуть в мою комнату. Я стояла, прислонившись спиной к двери, а потом, переведя дух, заплакала.

Тело обволакивал холодный страх, живот ныл, а ноги покалывало, но я продолжала стоять на ледяном полу обнаженная. Только волна густых волос, струящихся по спине и груди, прикрывала наготу. В памяти стремительно проносились недавние события. Нестерпимый жар, опаляющий кожу, дикий страх и Чейз… вернее, чудовище, в которое он превратился. Перед глазами вновь возникли горящие адским огнем глаза, темные шипы, проступающие сквозь лопнувшую кожу на спине. Увиденное настолько потрясло, что я еще долго не могла заставить себя сделать шаг от двери, чтобы укрыться в кровати и, завернувшись в одеяло, спрятаться от ночного кошмара, явившегося мне во плоти.

Шум за стеной давно стих, а я, наконец, собралась с силами и все же доковыляла до шкафа, чтобы взять старый плюшевый халат. Только вот, надев его, тепла все равно не ощущала. Мурашки продолжали скользить по коже, разливая по жилам лишь холод и опустошение.