Одинокая республика (СИ) - Спящий Сергей Николаевич - Страница 53

— Нарисую, — ненастоящая девочка протянула нарисованную руку к термокружке Константа и вытянула из неё её нарисованную, исходящую нарисованным паром, копию. — Но главное ведь внимание. Мата тоже могла бы сама сходить за чаем, и сама сделать бутерброды, ничего сложного.

— Ладно, хватит заниматься ерундой, — оборвал Констант.

— Ты, — он указал на Зарю, — получишь свою чашку с чаем, даже несколько сотен нарисованных чашек. На следующей неделе, по плану, обучение трёхмерному моделированию, ученики будут пробовать практически применять ранее изученные основы геометрии.

— А ты, — указал на доедающую бутерброд Мату, — допивай свой чай и пошли спать, иначе опять не выспишься. На что угодно спорю, завтра опять рано вставать?

Мата кивнула, проглотила остатки бутерброда, оставившие после себя на нёбе колбасное послевкусие и показа на стол: — Надо прибраться, разобрать бумаги и дела.

— Завтра приберёшься! — отрезал Констант.

Мата посмотрела на своего любимого землянина, который открыл для неё целый мир и сам был целым миром и грустно сказала: — Я уже пробовал отложить на завтра. Это так не работает.

В костяном дворце Повелителя Смерти царил переполох.

Сам повелитель домена Аш-Амоном сидел на костяном троне и думал о том, что слишком часто последнее время что-то происходит или начинается какая-то суета. И ничего не поделаешь, наступило время перемен.

И, самое интересное: он хотел перемен. Он тысячелетиями пытался взломать этот порядок, сковавший его, когда-то родной, мир, изменивший его до неузнаваемости и превративший в то, что он есть сейчас. Тысячелетиями пытался всколыхнуть гнилое болото, сместить устоявшийся баланс сил, столкнуть камень с вершины, чтобы тот катился, ускоряясь, вниз, только у него ничего не получалось и, казалось, будто, камень и так лежит внизу, и чтобы столкнуть его, надо сначала затащить на вершину, на что у Повелителя Смерти, не хватало сил.

А потом его враг, повелитель домена Ан-фееро привёл чужаков. Чужаки принесли с собой перемены. И вдруг оказалось, что перемен слишком много для одного, слишком древнего, некроманта. Он не успевал за переменами, он привык мыслить категориями столетий, а счёт шёл на недели или даже на дни. Повелитель Смерти испытывал какое-то давно забытое чувство. В течении нескольких часов он пытался вспомнить название этого чувства.

Пожар в фиолетовом двор потушили. Столб дыма больше не пятнал глубокую синеву вечернего неба. На столе лежали свитки с подсчётами понесённого ущерба и с именами погибших в огне людей. И отдельно лежал свиток с именами сбежавших при пожаре в фиолетовом дворце пленников. Точнее, их называли гостями, но по сути они были пленниками, с окончательной судьбой которых повелитель Аш-амоном ещё не определился. В этом свитке значилось всего одно имя: АнМонох, также известных как Небесный Молот.

Повелитель наконец вспомнил название испытываемого им сейчас чувства. Оно называлось растерянность.

Мявшийся в дверях личный советник решился войти. Под безразличным взглядом повелителя и ещё более безразличными взглядами стоящих за его спиной двух рыцарей смерти, он пересёк приёмный зал, подойдя вплотную к костяному трону.

Упав на одно колено, советник доложил: — Повелитель, мы выяснили, что Небесному Молоту помогли сбежать из фиолетового дворца.

Несколько минут он ожидал разрешения подняться или приказа говорить дальше, но его всё не было. Осмелившись поднять голову, советник наткнулся на пустой и взгляд старого мага. — Повелитель, это были АшТорсак и АшКотер!

— Безземельный граф, чьи земли оказались потеряны в прошлой войне, и ректор военной академии, где проходят обучение молодые боевые маги, ярый сторонник войны, — наконец-то очнулся из странного оцепенения повелитель домена Аш-амоном. — Куда они направились?

— Неизвестно, повелитель. По остаточным признакам можно предположить, что они вместе ушли одним порталом. Отследить точку выхода не удалось, после того как пожар стёр следы, не удалось.

— Встань, — запоздало разрешил повелитель и советник с удовольствием выпрямился. — Сбежали недовольные или это заговор?

— Думаю, что заговор.

— Заговор, — эхом повторил Повелитель Смерти. — У них остались последователи?

— Могу высказать только своё собственное мнение.

— Говори!

— Ваши последние указы о защите низших от высших.

— От произвола высших, — поправил повелитель. Показалось советнику или рыцари смерти за его спиной чуть шевельнулись? В который уже раз, советник подумал, а стоит ли должность личного советника такого риска? Случись настоящий заговор и ему достанется с двух сторон. Со стороны заговорщиков за то, что он правая рука повелителя. Со стороны повелителя за то, что проглядел, не предпринял меры, не доложил.

— …от произвола высших, — послушно повторил советник. — Многие недовольны. Они считают, что вы отбираете у них право распоряжаться их собственностью. И ещё многие боятся, что рано или поздно, вы решите дать низшим оружие чужаков.

— Которое они направят против нас самих, — мысленно закончил советник.

— У меня нет доказательств. Это всего лишь разговоры и мысли, — признался он, а мысленно произнёс. — В том числе и мои мысли тоже. Неужели ты не понимаешь, поросший седым мхом валун, что чужаки против любых высших? Сначала они потребуют, чтобы мы не позволяли себе «произвола» в отношении низших. Потом, запретят нам «владеть» низшими. Потом потребуют, чтобы мы признали в них равных себе людей. Это путь в пропасть! Прав был Небесный Молот, когда называл чужаков абсолютным злом и призывал забыть внутренние разногласия для борьбы с ними. Зря ты не послушал его. Зря решил связаться с чужаками, это решение утащит тебя в пропасть и хорошо ещё, если мы все не последуем за тобой!

Думая так, советник продолжал поедать повелителя преданным взглядом.

Повелитель Смерти долго молчал. Другой, на месте советника, уже успел бы покрыться холодным потом, но он привык к длительным паузам в общении с древним магом. Наконец, повелитель домена Аш-амоном приказал: — Принеси тирм…, текм, тесм…, в общем оставленный чужаками артефакт связи.

— Хотите сообщить им о побеге АнМоноха? — поинтересовался советник.

— Не только. Хочу договориться о личной встречи с главой этой, как её, республики.

— В костяном дворце?

— На их территории. Неси артефакт! — поторопил повелитель поражённого его ответом советника.

Первый раз за последнюю тысячу лет, повелитель смерти решил покинуть пределы своего домена и нанести дипломатический визит.

Да, здесь всё было по-другому. Его жизнь изменилась так круто, будто это уже был не он, а кто-то другой. Где тот ловкий парень Гек, который думал, что в свои шестнадцать лет знает жизнь? Нет его, пропал, испарился как капля воды в жаркий полдень. Теперь на его месте совсем другой Гек — боец учебного отряда третьего отделения учебно-трудовой армии. За какие-то месяцы он узнал во много раз больше, чем за всю свою прошлую жизнь. Он узнал то, что не знают древние, как скалы, высшие. Эти новые знания и сам процесс их получения изменили Гека и продолжают его менять.

Он привык к тому, что рядом с ним живёт самый настоящий высший, более того, внук его, Гека, барона. Или уже не его? Ведь теперь он в учебном отряде, что ему какой-то барон, который даже не знает принципов триангуляции и не умеет перезаряжать облегчённую импульсную винтовку землян? А вот АнФат умеет и вообще он второй, по показателям, снайпер их учебного отряда. Он вообще оказался нормальным парнем, этот Фат, даром, что высший. Не чинясь помог и всё тут показал, пока Гек сам не освоился.

Достав из пакета захваченный из столовой как раз на тот случай, если есть захочется, а спускаться в столовую лень, бутерброд, Гек вонзил молодые, острые зубы в чуть намокший, от лежания в пакете, хлеб, в слегка увядшие листья салата и в нежно-розовую колбасу.

В первую неделю, в медотсеке, ему заменили больные зубы. Подумать только, что зубы можно менять как, скажем, сапоги или рубашку. Захлёбываясь, Гек рассказал об этом Фату, но тот не до конца проникся его восторгом. Ещё бы, даже слабый высший вполне сможет вырастить себе новые зубы и уж тем более сможет сохранить в порядке старые — ему не понять! А Гек, между прочим, перестал боятся остаться к сорока годам без зубов, как половина деревенских стариков, вынужденных питаться кашами и разваренными до однородного состояния овощами.